намерениями.
- Я ненавижу тебя, - клянусь я. - И я благодарна за то, что ты фактически вынудил меня признать это вслух.
- Я в этом сомневаюсь.
Я бросаю на него сердитый взгляд, затем склоняю голову, закрывая глаза, словно собираясь с силами.
- Он сказал мне: ‘неудача - это не вариант’. На самом деле в этом нет ничего нового, он говорит мне это по крайней мере раз в день, - говорю я сквозь стиснутые зубы, глядя направо и отказываясь встречаться с ним взглядом. - Только на этот раз он добавил: "Если ты добровольно не пойдешь на поправку, то это будет вытягиваться из тебя дюйм за дюймом", а затем схватил меня сзади за шею и с такой силой сдавил ее пальцами, что у меня закрылись дыхательные пути и помутилось зрение . - Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в лицо. - Доволен? - Спрашиваю я, зная, что это дерьмовый вопрос.
Он смотрит на меня так, как никогда раньше.
Думаю, если бы я был нормальной, я бы заплакала. Все, что я чувствую, - это глубокое чувство одиночества и гулкой пустоты, которые, я думаю, никогда не будут заполнены.
Я испытываю небольшое облегчение от того, что наконец-то кому-то рассказала, но мне это чувство совершенно не нравится. Я сразу же сожалею о том, что проявила какую-то слабость.
Я обнажила частичку уязвимости, и теперь, когда это проявилось, я отчаянно хочу забрать свои слова обратно. Вырвать у него слова и держать их при себе, зная, что могу их контролировать.
- Он когда-нибудь причинял тебе боль раньше? - Спрашивает Тристан, и я удивляюсь хрипоте его голоса.
Его руки обхватывают туловище, лицо в остальном совершенно непроницаемое. Я бы сказал, что мое откровение не повлияло на него, если бы не звук его голоса и то, как он держит свое тело, как будто физически сдерживает себя.
- Нет.
- С каких пор?
Я пыталась рассказать об этом маме, упомянула, что он был немного грубоват. Она сказала мне, что иногда он увлекается своими привязанностями, но делает это только потому, что любит меня.
Они прозвучали как слова, которые он мог бы сказать ей в качестве извинения при очень похожем сценарии. Она повторила их мне с заученной интонацией человека, который слышал их не один раз.
Я почувствовала, как слои льда утолщаются вокруг моего сердца.
Она не смогла бы спасти меня, если бы не смогла спасти даже себя.
Парализующий страх, который я испытала, почувствовав, как его рука сомкнулась на моей шее и выдавила воздух из моего горла, был очень реальным. Он зашел недостаточно далеко, чтобы оставить синяки — в конце концов, мы были на публике и на национальном телевидении, — но он приложил всю необходимую силу.
В одно мгновение я поняла, как легко он мог бы причинить мне боль, если бы захотел.
- Нет. - Я качаю головой. - Но ты можешь понять, почему я не спешу давать ему еще одну причину считать меня неудачницей. - Я не могу собрать достаточно энергии, чтобы это прозвучало как шутка, которой это должно было быть.
Я опустошена тревогой последних двадцати четырех часов. Стрессом и безостановочным выступлением на прошлой неделе, когда он был в городе. Из-за постоянного беспокойства последних шести месяцев.
Целой жизнью стремясь к совершенству.
Я вышла невредимым из этого последнего визита и не горю желанием, чтобы он вернулся еще раз.
Тристан кивает, уставившись на меня непонятным взглядом. Я бы все отдала, чтобы прямо сейчас получить ключи к его разуму и увидеть, о чем он на самом деле думает.
Что бы это ни было, я не позволю себе чувствовать себя униженной из-за того, что открыла ему часть моей метафорической золотой тюрьмы. Он потребовал этого от меня, и я не буду стыдиться этого.
После паузы, которая тянется почти невыносимо долго, он первым отводит взгляд. Я выдыхаю с тихим вздохом, когда он отворачивается, как будто оборвалась физическая нить, соединявшая нас.
Я смотрю, как он тянется за ручкой. Затем он выхватывает бумагу из моих рук и со стуком кладет ее обратно на стол. Он добавляет единицу перед девяткой в верхней части листа, превращая ее в почти идеальную оценку. Я знаю, что это самая высокая оценка, которая была выставлена на этом листе.
Он молча возвращает его мне. Мое сердцебиение учащается, и напряжение, стягивающее живот, немного ослабевает.
Мгновенное облегчение огромно.
Мои пальцы сжимаются вокруг него, и я тяну, но он не отпускает его. Мой взгляд встречается с его взглядом, и я вижу, что он уже смотрит на меня.
-Неудачи - это часть жизни. Без них вы не сможете стать лучше. Это не то, чего стоит бояться, и уж точно не то, за что можно быть наказанным. - Он отпускает газету, и я прижимаю ее к груди обеими руками, не сводя с него глаз. Его взгляд становится мертвым, а подлая жилка на челюсти начинает зловеще пульсировать. - И если кто-нибудь когда-нибудь снова поднимет на тебя руку, воспользуйся номером, который я тебе дал, и позвони мне.
Он делает шаг ко мне, пользуясь тем, что я все еще не оправилась от его слов, чтобы прижать меня к себе. Он возвышается надо мной и наклоняет голову, пока не оказывается в нескольких дюймах от моего рта.
Мое сердцебиение громко звучит в тишине, и я уверена, что он слышит его. Я уверена, что оно эхом отражается от стен класса.
- И я действительно хочу тебя, малолетка. - Его взгляд опускается на мои губы, его глаза темнеют от вожделения. - Я просто не могу позволить себе обладать тобой. - Он опускает голову еще ниже, и его рот оказывается так близко к моему, что я вообще перестаю дышать. Я помню, как раньше обхватила его лицо и прижалась губами к своим. - Если бы я мог, я бы украл все твои секреты один за другим, пока тебе не осталось бы ничего, что можно было бы скрывать от меня”.
Он касается моего носа кончиком пальца и задерживает дыхание, эротичная улыбка растягивает его губы.
Затем я моргаю, и он уходит, забирая с собой единственное тепло, которое я чувствовала рядом с ним за последние недели.
✽✽✽
Глава 16
Тристан
Удар. Кросс. Хук правой.
Удар. Кросс. Хук слева.
Апперкот. Апперкот.
Я мысленно прокручиваю движения про себя, ударяя по мешку со всей силой, на какую только способна.
Мои руки ноют от изнеможения. Я уже несколько часов бью по мешку и все еще использую свои комбинации ударов. Я не беру паузу, используя всю силу, которая есть в моем теле, в надежде, что смогу выплеснуть гнев.
Моя серая футболка промокла
