Но, не желая портить вечер, он отмахнулся от собственных мыслей, взял Эми за руку и повел к двери.
Калории в шоколаде не считаются. Потому что шоколад делается из какао‑бобов. И все знают, что эти бобы очень полезны.
Эми понятия не имела, куда они идут. Но когда, минуя причал, они выехали на шоссе, поняла, что их конечная цель — не закусочная и даже не Лаки‑Харбор.
— Куда это мы? — спросила она снова, стараясь не выказать нервозности.
— Подумал, что неплохо бы провести вечер без того, чтобы не попасть на «Фейсбук». Я подумал, что Сиэтл подойдет.
Эми немедленно согласилась. Там, в квартире, она решила, что они пропустят первую часть и сразу перейдут ко второй, но Мэтт сказал, что первая часть необходима. Сначала Эми подумала, что он старается угодить ей, но что, если он в самом деле такой заботливый?
«Ты знала это. Знала с того дня в горах, когда он остался с тобой на всю ночь».
Они были на полпути к Сиэтлу, когда его телефон зазвонил. Мэтью глянул на экран и досадливо выдохнул:
— Черт! Эми, прости, это Сойер. Я должен ответить.
Эми краем уха слушала разговор с шерифом. Судя по кратким ответам Мэтта, речь шла о работе и известия были не слишком приятные.
— Нужно ехать в Кресент‑каньон, — сообщил он, сунув телефон в карман. — Утром Сойер арестовал парня, которого давно искала полиция в связи с облавой на торговцев наркотиками. Он что‑то тявкает насчет партнеров и наркотика, спрятанного в старом заброшенном лесничестве в Кресент‑каньон. Этот северный район — моя территория. Нужно встретиться там с Сойером, чтобы все проверить. Сейчас отвезу тебя обратно.
— Разве мы не ближе к Кресент‑каньон, чем к моему дому? Не трать время. Я поеду с тобой.
— Нет. Нет, черт возьми!
Эми не впервые сталкивалась с защитным инстинктом Мэтта. Она столько лет в одиночку заботилась о себе, поэтому все еще не знала, как реагировать, когда это делают за тебя. Впрочем, невозможно отрицать, что на душе сразу стало легче.
— Ты не в своей служебной машине, — рассудительно заметила она. — Так что это не против правил, верно? Я останусь в грузовике.
В ответ на его взгляд она подняла руку в безмолвной клятве.
— Ты, никак, была герл‑скаутом? — улыбнулся он.
— Никогда! Но я редко даю обещания.
Эми подумала о последнем, данном Райли. Из‑за которого ей все еще было не по себе.
— И никогда не даю таких, которых не могу сдержать.
По крайней мере она на это надеялась…
— Никогда? — повторил он.
— До сих пор все так и было, — вздохнула она.
— Приятно слышать.
Мэтт свернул с шоссе и направился к Кресент‑каньон по грунтовой пожарной, то и дело раздваивавшейся дороге. Через три минуты Эми уже не понимала, куда они едут. Дорога сузилась и стала такой неровной, что пришлось держаться за ручку двери.
— Боишься? — коротко спросил Мэтт.
— Это зависит…
Мэтт широко улыбнулся:
— Не волнуйся, вниз не свалимся.
Она набралась храбрости и глянула «вниз». В пропасть глубиной три тысячи футов.
— Приятно слышать, — сухо повторила она, чем очень его насмешила.
Через двадцать минут они выехали на поляну, где стояло маленькое строение. В эту же минуту появился Сойер в черно‑белом служебном «бронко».
Там уже стояла машина — старый грузовик «форд» неопределенного цвета и ржавый.
— Оставайся здесь, — велел Мэтт Эми, не спуская глаз с дома, и потянулся за ремнем, на котором висели кобура и наручники. — Ни при каких обстоятельствах не выходи из машины! Если дело обернется скверно, садись за руль и удирай отсюда во все лопатки, ясно?
— Ни за что! Я не оставлю тебя! — отрезала Эми.
Он мрачно глянул на нее.
— Я сам о себе позабочусь. Дай слово, Эми.
Черт бы все побрал! Теперь из‑за ее длинного языка он знал, что она очень серьезно относится к обещаниям.
— Даю.
Мэтью и Сойер вышли из машин и вынули оружие. Переглянулись, словно что‑то сказали друг другу без слов. Сойер сделал знак рукой и направился ко входу. Мэтт исчез за углом здания.
Не успел Сойер подойти ближе, как дверь распахнулась. Из дома вылетели трое громил, сбив шерифа на землю. Почва успела просохнуть, и пыль полетела в разные стороны, почти скрыв от глаз всех четверых. Видно было только, что шла борьба. Эми испуганно охнула и села прямее, отчаянно пытаясь рассмотреть Сойера во всей куче‑мале.
Первым ее порывом было броситься на помощь. Эми обернулась в поисках чего‑нибудь, что сошло бы за оружие. Хорошо бы иметь бейсбольную биту, но ее не было. В рюкзаке был нож, но сегодня она захватила только маленькую сумочку с мелкими деньгами и телефоном. Вряд ли ей понадобилось бы еще что‑то, кроме разве презерватива.
И тут она вспомнила про данное Мэтту слово.
Как же мерзко на душе! Как же противно сидеть, наблюдать, как избивают Сойера, и быть не в состоянии помочь!
Из‑за дома, спотыкаясь, выполз еще один парень, руки которого были скованы наручниками за спиной. Сзади маячил Мэтт. Едва увидев потасовку, он толкнул парня на землю.
— Попробуй только встать! — прорычал он и ринулся в бой.
Один из дерущихся кое‑как вырвался и поковылял к своему грузовику. Мэтт рванул за ним и сбил подсечкой. Эми снова охнула и тут же зажала рот, словно боясь отвлечь Мэтта, оставив его тем самым беззащитным. Мужчины дважды перекатились по земле, и наконец Мэтт оказался сверху, прижав колено к пояснице противника. Отцепил от ремня наручники, надел на парня и без оглядки бросился спасать Сойера. Схватил одного из оставшихся за шиворот, поднял, что было нелегкой задачей, учитывая рост парня, шесть с половиной футов, и вес около трехсот фунтов.
— Лечь! — приказал Мэтт, показывая на землю. Тон был до того холодным и спокойным, что громила без лишних слов рухнул на землю.
К этому времени Сойер уже успел скрутить последнего и надевал на него наручники. У Сойера была разбита губа и порвана одежда, но других повреждений не наблюдалось. Зато задержанные стонали и жаловались на увечья, на что ни Мэтт, ни Сойер не обращали внимания. Оба звонили по телефону.
Минут через двадцать прибыл черно‑белый минивэн. Мэтт поговорил с полицейскими и с Сойером, после чего парней препроводили в автобус и увезли.
Покрытый грязью Мэтт направился к грузовику. Одежда на коленях и локтях разорвана, лицо мокро от пота.
Ничего прекраснее она в жизни не видела.
Он сел за руль и повел грузовик обратно, словно ничего не случилось. Словно он каждый день задерживал плохишей, вступая с ними врукопашную.
