— Попытка изнасилования. Неудачная. Не переживайте, с вами все в порядке. Только ушибы и легкое сотрясение…
Потом она увидела другое лицо — молодая девушка в белом халате подошла к ней и сделала укол в вену, и она снова забылась, отключилась, не чувствуя времени, не зная и не задумываясь над тем, что же будет дальше.
Ее второе пробуждение было уже совсем не таким. Она открыла глаза, отчетливо различила светло-зеленый потолок, круглую лампу по центру, кафель на стене и грязно-розовые шторы. «Больница», — подумалось с тоской, но в этот момент ее внимание привлек какой-то едва различимый звук. Она обвела глазами комнату, приподняла голову и вдруг увидела человека, сидящего на ее кровати. Он тут же встал, словно каждую секунду только и ждал, когда же она его позовет, подошел близко…
— Саша? — удивилась она. — Почему ты здесь?..
Он смотрел на нее пристально и тревожно.
— Как ты?
— Не знаю… — честно призналась она, потому что в первый момент и в самом деле не могла разобраться в своих ощущениях. — Как ты здесь оказался?
Он пожал плечами.
— Мне позвонили из больницы.
— Тебе? Но почему тебе?
— Потому что никакого другого телефона у тебя в кармане не нашли. Наверное, поэтому, — равнодушно пояснил он, — да это не важно.
Некоторое время они молчали, не глядя друг на друга.
— Послушай, ты, наверное, знаешь, что со мной случилось… — неуверенно начала она, сама не понимая, хочет ли она узнать это.
— С тобой ничего не случилось. — Он подошел ближе, наклонился, поправил одеяло и пристально заглянул ей в глаза. — Ничего страшного. Ты просто сильно ударилась головой об асфальт, у тебя небольшое сотрясение. Через пару дней, возможно, чуть позже, тебя выпишут.
Алена отвернулась. Два дня, возможно, больше… Это же целая вечность! А как же…
— А как же Максим? — спросила она у Саши, как будто он и в самом деле мог ответить на этот вопрос.
— Максим… — произнес он с какой-то незнакомой и странной интонацией. Алена не могла понять, что это — сочувствие, насмешка или же и то и другое вместе?
— Как-то странно все это, — продолжила Алена, не глядя на него, — я ведь приехала сюда к нему. Только его нет, а ты — есть… Откуда ты взялся? Почему ты опять со мной?
Он вздохнул.
— Я не знаю, Алена. Мне позвонила медсестра из больницы, потому что обнаружила у тебя мой адрес. Я приехал. Вот и все. Знаешь, я ведь тебе не навязываюсь. Никогда не мечтал быть сиделкой у постели больного.
— Деньги… — вдруг вспомнила она, — они ведь отняли у меня сумку, в ней были деньги… Теперь у меня совсем нет денег.
— Я тебе одолжу, — ответил он, теперь уже не скрывая насмешки, — отдашь, когда сможешь…
— Не вижу повода для смеха, — обиженно произнесла она.
— Может быть, поплачем?
— Почему ты всегда со мной так разговариваешь? — не выдержала Алена. — Ты все время как будто издеваешься… Я ведь тебе ничего плохого не сделала и, в конце концов, не просила возле меня сидеть. Если хочешь, можешь идти домой!
— Скоро пойду, потерпи немного. И вообще хватит болтать. Отдыхай. Спи.
— Я не хочу спать, я спала черт знает сколько времени!
Он поднялся, медленно отошел к окну.
— А чего ты хочешь?
— Я хочу уйти отсюда… Я не хочу лежать в больнице! — Она резко приподнялась на локте и тут же почувствовала, как перед глазами поплыло… В следующую секунду он уже был рядом.
— Знаешь что, ты уж, пожалуйста, не делай резких движений. Это тебе сейчас ни к чему.
— Без тебя знаю, что мне делать, а чего не делать! — Разозлившись на свою беспомощность, она уже не могла держать себя в руках.
— Что ж… — Он резко выпрямился и равнодушно произнес: — Дело твое.
Вслед за этим она услышала, как скрипнула и аккуратно, почти беззвучно, захлопнулась дверь палаты. Откинувшись на подушку, Алена закрыла глаза и попыталась отключиться. «Странный человек, — подумала она, — странный и непонятный. Ведь мог бы и не приходить ко мне в больницу. Я ведь его об этом не просила и не обиделась бы, если бы не пришел… Да вообще бы не вспомнила. А теперь…» Теперь она отчего-то чувствовала себя виноватой, только никак не могла понять, отчего. Раздумья ее были прерваны появлением врача, который зашел в палату в сопровождении человека в форме. Сердце у нее застучало в бешеном ритме — она сразу подумала, что милиционер, конечно же, пришел сюда потому, что родственники объявили на нее розыск, и вот теперь… Она вскочила, прижала руки к груди и беспомощно, как ребенок, замотала головой из стороны в сторону.
— Что это вы так испугались? — удивленно улыбнулся доктор.
Алена молчала, не зная, что сказать, и только позже, когда наконец поняла, что визит милиционера с ее бегством из дома никак не связан, облегченно вздохнула и тоже улыбнулась. Ответив на вопросы — о том, помнит ли она лица нападавших, рост, какие-то особые приметы, — она вскоре снова осталась в палате одна, раздумывая над тем, что сказал ей врач.
Диагноз у нее и в самом деле оказался не слишком серьезным — небольшое сотрясение мозга и ушибы, для жизни неопасные. Но ее тревожило другое — в больнице, оказывается, придется провести как минимум неделю. Неделю, а может быть, десять дней… А ведь она так и не нашла Максима! И теперь целых десять дней… Неужели она сбежала из одного плена только для того, чтобы оказаться в другом? Больница, конечно, все же лучший вариант, чем жизнь в доме Руслана, и все-таки ведь она приехала сюда не за этим.
Медленно поднявшись с кровати и чувствуя лишь легкое головокружение, она открыла дверь и оказалась посреди узкого длинного коридора. Медленно пройдя несколько шагов, увидела перед собой дверь с надписью «Ординаторская». Дверь открылась бесшумно. Лечащий врач сидел за столом и заполнял какие-то бумаги.
— Доктор…
Он посмотрел на нее удивленно и недоброжелательно.
— Кто вам разрешил вставать с кровати и ходить по коридору?
— Я… я вполне нормально себя чувствую, — ответила она извиняющимся тоном, — пожалуйста… Мне необходимо с вами поговорить.
— Идите в палату, — произнес он тоном, не терпящим возражений, — я к вам зайду.
Алена послушно повернулась и вышла. Почти целый час она не могла найти себе места, с каждой минутой теряя надежду на то, что он вспомнит о своем обещании. Алена не заметила, как снова задремала, а очнулась от его голоса:
— Заснула?
Она открыла глаза. Возвращение в реальный мир показалось ей настолько тягостным, что она едва не заплакала.
— Доктор, пожалуйста, выслушайте меня… Мне нельзя здесь находиться, я должна…
Ее рассказ был сбивчивым и непонятным — в нем почти не было слов, были только эмоции. Эмоции его не впечатлили — серьезно ответив ей, что о выписке думать еще слишком рано, он попрощался, посоветовав ей больше не вставать с постели без крайней необходимости. Дверь закрылась, и она досадливо ударила пальцами, сжатыми в кулак, по серой больничной подушке. Неделю — целую неделю — провести на этой кровати, не имея возможности даже выйти в коридор? Хотя зачем он ей нужен, этот коридор, и чем он лучше ее палаты? Такое же замкнутое пространство, только вытянутое в длину…
