День рождения Павла пришелся на седьмое марта, и он всю жизнь благодарил Бога за то, что успел родиться за пять минут до полуночи — если бы ему пришлось получать подарки вместе со всеми женщинами страны, он бы этого не пережил.
Когда Рина сказала «Здравствуйте, Павел», ему показалось, что она обрадовалась его звонку, и это было приятно.
— Как поживает ваша «Тойота»? — спросил он. — Все еще бегает?
— Бегает, и очень даже резво, — живо откликнулась Рина. — Если бы не вы, я бы точно отправила ее в ремонт и до сих пор сидела бы без машины. А я без нее просто как без рук.
— Как без ног, — хмыкнул Павел.
— Верно, — засмеялась Рина. — Надеюсь, что она меня больше не подведет.
— А знаете, на что надеюсь я? — спросил Павел и почувствовал, как часто забилось сердце.
«Волнуюсь, как будто впервые в жизни собираюсь пригласить девушку на свидание. Чудно! Наверное, она меня все же здорово зацепила».
— На что вы надеетесь? — настороженно спросила Рина.
— На то, что вы согласитесь пойти со мной завтра в ресторан, чтобы отпраздновать мой день рождения.
— Вы хотите сказать, что тоже родились в марте?!
В голосе ее звучало такое недоумение, будто Павел сообщил, что родился тридцать второго декабря.
— А кто еще родился в марте? — полюбопытствовал он.
— Да все поголовно, даже наша соседка.
— А вы?
— И я тоже — родилась прямо накануне Международного женского дня.
— Быть того не может! — поразился Павел такому невероятному совпадению. — Ну вот видите, теперь уж нам сам Бог велел встретиться и отпраздновать.
— Да, день рождения, конечно, повод серьезный, — протянула Рина, которой на ум сразу же пришли и «Бобрята» и банкет.
«О банкете мне, пожалуй, больше беспокоиться не надо, — подумала она и, вместо того чтобы огорчиться, почему-то испытала облегчение. — А вот как быть с „Бобрятами“?»
Генеральная репетиция должна была начаться в пять, и Рина прикинула, что часа за два они, должно быть, уложатся.
«В конце концов, — размышляла она, — в ресторан спокойно можно пойти и сразу же после работы. Это ведь не фешенебельный банкет, на подготовку к которому надо угрохать целый день».
— Так что, вы согласны составить мне компанию? — спросил Павел, который терпеливо ожидал ее ответа.
— Хорошо, — приняла решение Рина. — Только до семи я завтра буду занята, поэтому вам придется подъехать за мной прямо к Центру детского творчества. Вы знаете, где он находится?
Теперь, направляясь к этому самому Центру, Павел размышлял о том, как удивительно совпали их с Риной дни рождения.
«Надо будет потом посмотреть, что по этому поводу говорит гороскоп, — подумал он. — Есть ли у двух Рыб шанс завести серьезный роман».
Не то чтобы он сильно интересовался гороскопами, просто ему почему-то показалось, что коли мужчина и женщина родились в один и тот же день, это должно хоть что-нибудь да значить. Что-нибудь пророчески-приятное, например.
Потом его мысли переключились на другой разговор, который тоже состоялся вчера вечером. Когда Павел уже начал подремывать, лежа перед телевизором с книжкой на животе, внезапно громко зазвонил телефон.
Павел вздрогнул, сонно потер глаза и потянулся к трубке.
— Пашка, здорово! — закричал ему в ухо вроде бы знакомый голос. — Неужели ты наконец-то дома, а не в каком-нибудь Занзибаре?
— Майкл, ты, что ли? — недоверчиво переспросил Павел, потому что в последний раз разговаривал с приятелем несколько лет назад.
С Михаилом Шубиным, или попросту с Майклом, Павел был знаком еще со школы. Хотя они учились в одном классе и играли в одной баскетбольной команде, близкими друзьями так и не стали. Майкл был парнем головастым, но из тех, про которых говорят «себе на уме». Он имел свое собственное мнение абсолютно обо всем и обо всех, и мнение это, как правило, было довольно скептическим. О чем бы не заходила речь, на лице его немедленно появлялась кривая полуулыбка — мол, мы-то знаем. При всем при этом Майкл умудрялся быть человеком весьма общительным, и даже спустя много лет продолжал активно поддерживать отношения и с бывшими одноклассниками, и с бывшими однокурсниками.
Вскоре после окончания института он перебрался в Швецию, где сначала написал и защитил диссертацию, а потом получил профессорскую должность и вот уже несколько лет преподавал физику студентам университета Уппсала.
Умудрившись перетащить за кордон всех своих близких родственников, Майкл не страдал ностальгией и на родину наведывался нечасто. Правда, иногда его приглашали почитать лекции в МГУ, и тогда он на пару месяцев появлялся в Москве. В этот период он начинал резво обзванивать всех старых приятелей и знакомых, встречаться с ними, общаться и сплетничать — короче, отводить душу, чтобы потом снова надолго исчезнуть в своей Скандинавии.
Сейчас, услышав удивление в голосе Павла, Майкл удовлетворенно хмыкнул.
— Я, конечно, кто же еще? Узнал, старый черт. Как жизнь? Чего делаешь? В том смысле, что не собираешься ли в жаркие страны?
— Да вроде бы нет. А ты сам-то где? Откуда звонишь?
— Я тут, в столице, уже несколько дней.
— Опять студенточек сшибать приехал?
Майкл самодовольно расхохотался.
Среди знакомых он слыл большим знатоком и любителем женщин и каждый раз после визита в Москву увозил с собой в Швецию очередную молодую жену.
— Посмотрим, как фишка ляжет, — весело ответил он. — Хотя, сказать по правде, после третьего развода не горю энтузиазмом снова тащить кого бы то ни было под венец. Но зарекаться не стану, нет — не стану.
И он снова раскатисто захохотал.
Приятели немного поболтали о том о сем, а потом Майкл спросил:
— Слушай, Пашк, как насчет того, чтобы встретиться? Сто лет ведь уже не виделись.
— Я только за, — отозвался на предложение Павел. — Когда и где?
— Может, в воскресенье? Приезжай ко мне в гостиницу. В ресторан не хочу — там шумно, душно и толком не поговоришь.
— Ага, опять же женщины красивые перед глазами мелькают — отвлекать будут, — подначил его Павел.
— И это тоже, — согласился Майкл. — Ну так что, в воскресенье у меня в «Академической»?
Положив трубку, Павел остался сидеть на диване, неожиданно для себя погрузившись в воспоминания пятилетней давности. Именно тогда, пять лет назад, они в последний раз виделись с Майклом, и обстоятельства этой встречи не добавили Павлу хорошего настроения. Однако он не позволил себе раскисать, быстро встряхнулся и, хлопнув руками по коленям, громко сказал вслух:
— Долой гнусные мысли о прошлом! Что было, то прошло, и теперь я с оптимизмом смотрю в светлое будущее.
