Ознакомительная версия.
– Наташенька, – строгим учительским голосом проговорила Марья Андреевна, – вот когда ты встретишь свое счастье, мы будем откровенно рады. А ты… ты еще до этого не доросла. Ну ничего… Между прочим, я вот думала, а наш дворник, Елизар Фомич, он… он тоже еще вполне ничего. Конечно, не такой рукастый, зато…
– Ногастый! – серьезно поддержала сестру Дарья Андреевна. – Он же весь день на ногах. Нет, я к тому, что здоровый мущщина! Запросто может потянуть нашу Наташку… если еще на парочку работ устроится.
– Ну знаете! – вытаращилась на сестер Наталья Андреевна. – Вы уж совсем! Я, знаете ли, сама себе кого-нибудь… подыщу! И вообще! Ольга, включи компьютер, я сегодня пробовала, он чего-то завис!
Гордо вздернув голову, она удалилась к компьютеру, и очень скоро из комнаты послышалось сначала робкое хихиканье, потом какое-то счастливое бурчание, а потом крик:
– Оля! Ну выставь же наконец ту фотографию, где я молоденькая в купальнике!
Марья Андреевна со старшей сестрицей уселись в кухне и обсуждали теперь уже какие-то общие проблемы, а Ольга осталась одна у телевизора. Правда, ничего из того, что происходило на экране, ее не волновало. Она думала о том, как бы вот так взять и заманить к себе в гости Елисеева. Конечно, сама она не сможет испечь какую-то там пиццу, ни разу не делала, а тетушки это блюдо не совсем жалуют, но можно попросить тетю Наташу испечь черемуховый торт, у нее очень вкусно получается. И вот этот самый торт и грохнуть на Елисеева… Только как бы пригласить-то? И праздников никаких не предвидится. Новый год еще далеко, седьмое ноября уже прошло… причем давно, теперь же другой праздник, но и он уже позади… Может быть, маменьке устроить день рождения? Нет, она не согласится. И чего тогда?
– Оля! Ну почему ты не спрашиваешь, как мы прогулялись с Иваном Даниловичем? – возникла перед Ольгой мать. – Ты не представляешь, какой это замечательный человек! И потом… сегодня Федор буквально подарил мне крылья! Мы уже с Иваном думаем, как мы будем жить на селе. Только… только вот еще не решили – корову брать в первый же год или чуть подождать…
Матушка буквально светилась счастьем, но при этом старалась не терять головы и держать ситуацию под контролем. Мало того, оставшись без своих учеников, всю мощь воспитательного таланта она, похоже, обрушила на несчастного Ивана Даниловича. Иначе чем еще можно объяснить ее педагогический тон, который теперь не покидал ее даже дома?
– Мама… – осторожно начала Ольга. Ей так не хотелось рушить еще и эту маменькину мечту, но… – Мам, ты подумай – ну какая тебе деревня? Будет твой Иван Данилович сидеть дома целыми днями, а ты… ты же устроишься в школу… Да, я даже могу предположить, что тебя и завучем поставят с твоим-то опытом! Но потом тебе надо будет бежать домой, по дороге…
– Господи боже мой, – чуть не всплакнула Марья Андреевна. – А ведь ты права! Мой опыт уже пора передавать молоденьким учителям! И я смогу! Честное слово, у меня получится! И где же эта самая деревня, надо же все поскорее узнать, я спрошу у нашего директора, сможет ли она меня устроить переводом, и…
– Мама! Ну ты не об этом сейчас! – прервала ее Ольга. – Я тебе говорю, что потом тебе надо будет нестись домой, топить печь, варить твоему, так сказать, супругу какую-нибудь еду, доить корову, и никакого отдыха! А все для него – любимого! Ну и зачем тебе это надо, когда сейчас можно совершенно спокойно лечь на диван, отдохнуть, просмотреть какую-нибудь передачу по телевизору, кино какое-нибудь…
– Оля… – тихо улыбнулась мать и села рядом с дочерью. – А если я хочу варить, топить печь и нестись к этому «так сказать, супругу», как ты выразилась? Если я уже видеть не могу эти журналы и не могу больше жить чьей-то экранной жизнью, а? Ты не подумала? Если я уже до колик в животе устала отдыхать, и мне хочется быть обыкновенной замужней женой, а? И вот так же встречаться с Дашей, с Натальей и жаловаться, что «мой» опять сегодня засиделся в мастерской со своими деревяшками. А Даша мне будет поддакивать и говорить, что «ее» тоже – как встал возле этого своего… торта, так и про все забыл. А Наталья… ну та найдет, на что пожаловаться. А потом мы соберемся все вместе за столом, и каждая будет оглаживать, отряхивать и опекать своего! Тебе этого пока не понять… да и не нужно. Так что… Где же эта деревня? Надо позвонить Феденьке… Наташа! Ты куда задевала Елисеевский номер телефона?
Ольга сидела и только разводила руками – ну что тут скажешь? Матушка совершенно не хотела понимать всей опасности грядущих событий…
– Оль! А чего тут у меня? – уже звала племянницу тетка Наталья. – Смотри, я сюда жму, а у меня не получается?
– Ой, теть Наташа, я… я уже ничего не соображаю, – вздохнула Ольга, подходя к тетушке. – Уж хоть бы вы ей сказали, что ли? Ведь куда ее несет? Сунется, а потом…
– Оль, – уставилась на нее тетя Наташа. – А что, собственно, произойдет? Ну и сунется? Ну и не получится у нее, и чего? Приехала сюда, и всего делов-то! Зато… а вдруг у них все срастется, а? – и тетка шутливо толкнула Ольгу локтем. – И будем мы с тобой приезжать к ним в деревню, молоко пить, а? А наша Маша будет выходить к нам с огромным ведром… из свинарника, а?
– Почему из свинарника с ведром? Она ж с молоком выйдет… Или с чем? – не поняла Ольга. Но тут же сообразила, что тетка шутит. – Да ну вас, теть Наташа! Я ж с вами серьезно!
– И я серьезно, не учи мать, не глупее тебя, – подмигнула ей тетушка. – Ты вот лучше меня учи – чего здесь делать-то? Не получается, и хоть ты что!
Спать Ольга легла пораньше – специально, чтобы к ней не лезли, и она могла бы хорошо поразмышлять о том, какой бы праздник выдумать. Ничего в голову не шло, зато… зато и обида на Федора куда-то испарилась. Ну и в самом деле – ну что ж такого, если он позаботился о своем отчиме, да и о ее матери? Ведь мужчина этот, Иван Данилович, не пьяница какой-то, не буйный, не дебошир, вполне приличный дядька. И мама, видно, с ним общий язык нашла. Вон как они с теткой Дарьей на кухне зависли – никак расстаться не могут. Сейчас маменька показывает тете Даше, как нужно набирать петли для носков. С ума сойти – тетя Даша, и будет вязать носки! Велика сила любви! А она, Ольга, еще таким человеком разбрасывается, как Елисеев! А он… нет, как он сегодня этого… как его звать-то? Степа? Сёма? В общем, как Федор спасал сегодня этого страдальца! Это ж… серьезный такой, строгий, а руки сами все делают… руки умные такие, большие, теплые… Когда он Ольгу за плечи приобнял, она… она так и стояла бы, только постеснялась. Ну ничего, она все исправит, она опрокинет на него пирог, и Елисееву уж точно деваться будет некуда.
Она так ничего и не придумала, зато уснула уже совершенно счастливая.
Ознакомительная версия.
