Каролин широко раскрыла темные глаза.
— О, нет. Нет. Джейсон, ведь ты не думаешь?..
— Конечно, нет.
Доктор Брюэр продолжил:
— Прежде чем вы спустились вниз, миссис Коул, я немного осмотрелся. Стены мне кажутся достаточно прочными, и в них нет пустот, которые могли бы создавать звуки, которые вы слышали. Иногда самые обычные звуки, попадая в полые пространства, преобразуются и становятся такими, что остается только диву даваться… Но ладно, сейчас мне хотелось бы услышать от вас рассказ обо всем, что здесь происходит. Я не доверяю информации из «вторых рук». Пожалуйста, начните с самого начала и постарайтесь вспомнить все даже, как вам кажется, малозначительные подробности.
Каролин глубоко вздохнула и погрузилась в воспоминания.
— Все началось с могильного камня. Здесь не происходило ничего необычного до того майского дня, когда я нашла на склоне горы могильный камень и принесла его в дом. Я старалась очистить его осколком стекла, порезала руку и кровь пролилась на буквы на камне… — она протянула ему руку и показала тонкий, но отчетливый, белый шрам на ладони.
Карие глаза ученого смотрели на нее с большим интересом.
— И вы поверили, что ваша кровь помогла этой девушке реинкарнировать?
Это были слова Харви.
— Нет, нет. Я никогда не верила во все это. Я не думаю, что моя кровь могла сделать что-нибудь подобное. Я только стараюсь точно передать последовательность событий, ведь вы просили меня рассказывать все с самого начала.
Она остановилась, восстанавливая в памяти события того утра.
— Я собирала землянику на склоне, потом прошла сквозь заросли, вышла на яркий свет, который показался мне ослепительным…
— Родная моя, ради Бога… — начал Джейсон недоуменно.
— Я никогда не вспоминала об этом до сегодняшнего дня, Джейсон. И никому не рассказывала об этом.
Она посмотрела в его недоумевающие глаза и отвела взгляд.
— Я же не хочу сказать, что свет что-то означал или сигналил мне. Я только говорю, когда я вышла из чащи, солнце ослепило меня. А потом, заглянув под дикий виноград, я нашла камень. Он был как раз подходящего размера, мне захотелось рассмотреть его поближе, и я начала раскапывать его.
— И что же, вы хотели сделать из него столик для коктейлей?
— Нет. Я хотела положить его на фронтоне террасы. Мне тогда и в голову не пришло, что это могильный камень.
Джейсон сказал:
— Вообще-то, это идея моей матушки — сделать из надгробия столик для коктейлей. Я тогда рано ушел спать, но помню, она собственноручно притащила его в гостиную.
Каролин кивнула.
— И той же ночью, когда все улеглись, я впервые ощутила запах гвоздики, когда спустилась вниз.
Она продолжала рассказывать, останавливалась, подбирая слова к ощущениям, которые так трудно было передать. Еще она пыталась передать атмосферу спокойствия и радости от присутствия Луизы в доме, которая иногда захлестывала ее, и добросовестно пробовала описать звуки, которые слышала позднее.
— Кто-то пытался говорить с вами?
— Нет, это были не слова… Каким-то образом мне сразу передавались мысли… — она замолкла, сама удивившись тому, что сказала.
— Телепатический контакт?
— У меня никогда не было никаких телепатических контактов, поэтому я не знаю, как это происходит, доктор Брюэр. Но, возможно, вы правы, это именно то, что вы говорите. Как бы то ни было, я получила сообщение.
— Вы хотите сказать, что кто-то специально выходил с вами на связь?
Каролин беспомощно посмотрела на него, уже жалея, что он приехал. Она желала, чтобы Джейсона здесь не было. И еще, почему-то она была так взволнована, что могла расплакаться в любую минуту.
— Я так думаю. Знаете, бывает ощущение, что вас разглядывают, но лица этого человека вы не видите, например, не можете выделить его из толпы. Но вы твердо знаете, что это происходит. Вот тут как-то похоже…
— Значит, вы не способны видеть это?
— Разумеется, я никогда никого не видела. Я только ощущала чье-то присутствие, слышала звуки. А потом начала слышать плач у нашей наружной двери.
— А у двери вашей спальни наверху?
Каролин кивнула, бросив взгляд на Джейсона, который стоя пил кофе у перил террасы. Она сказала очень тихо:
— Да, однажды или пару раз. Это звучало, как будто юная девушка была чем-то невероятно испугана и просила, чтобы ей позволили войти.
Доктор Брюэр водил пальцем с аккуратно подстриженным ногтем по столу. После признания своей неспособности отличить телепатическую связь от сообщений другого рода она почувствовала, что доктор рассматривает ее, как особый сорт ореха. Наконец он произнес:
— Надеюсь, вы что-нибудь читали по данному предмету?
— Нет.
— Но наш друг Харви пытался промыть ей мозги, — вмешался Джейсон, подходя к столу и беря ее за руку. — Прости, что я вмешиваюсь, дорогая, но мне кажется, уж кому-кому, а ему совсем не трудно было вообразить и внушить тебе какую-нибудь подобную историю. О них ведь довольно много рассуждают, например, по телеку, поэтому кажется, что мы уже почти верим в них.
— Это не то, Джейсон, я слышала звуки. И твоя мать тоже их слышала.
— Знаю, я ведь тоже кое-что слышал. И допускаю, что здесь может быть что-то странное, например, внушение. И это все лишь подтверждает, что мы все довольно внушаемы.
— А как быть с Лесом Джинтером? Джейсон, той ночью ты говорил мне, что Лес слышал шум, похожий на хор пьяных женщин.
— Лес Джинтер, — пояснил Джейсон доктору Брюэру, — наш сосед с холма, который гонит самогон из кукурузы. Он может услышать что угодно — спьяну чего не привидится.
Каролин оперлась подбородком о руку. Они были оба до такой степени правы, что ей опять захотелось плакать. Она начала безнадежно:
— Собака слышала…
— О! — воскликнул доктор Брюэр. — Как вы можете знать, что слышала ваша собака?
— Знаю. Она убежала от нас, хотя я видела, как она меня любит. И Харви говорил, что собаки очень чувствительны к таким вещам.
— Правда, он так говорил? И все же не советую заходить в трактовке поведения собаки чересчур далеко. Действительно, фольклор приписывает некоторым животным способность ощущать присутствие привидений, — он рассмеялся, — но не думаю, чтобы кто-нибудь проводил серьезный научный эксперимент в этой области.
На это Каролин, не сдержавшись, ответила, что собак, наверное, трудно тестировать на психическую полноценность. Сейчас ей хотелось только, чтобы этот доктор немедленно ушел. Вся эта процедура становилась просто мучительной для нее.
Увидев ее раздражение, доктор Брюэр улыбнулся и примиряюще сказал:
