Парочку усадили в соседнюю кабину, и, прежде чем он успел сказать что-либо Линне, клубок несчастий стал разматываться. Курт поцеловал девушку, вышел из кабины и, обернувшись к ней, на ходу громко спросил:
— Кристи, что ты будешь заказывать? Как обычно? Мне надо позвонить в контору.
— Конечно, милый, — ответила она. — Не слишком задерживайся, скоро начнется представление.
Не успел Джей предложить Линне уйти, как она встала.
— Если не возражаешь, вернемся домой. Я немного устала.
Он вздохнул с облегчением и бросил несколько долларов на столик, потом взял ее руку и повел мимо столика Кристи к выходу, старательно закрывая Линну собой от стоявшего у телефона Курта. Представление уже начиналось, и Курту пришлось повысить голос, чтобы перекричать конферансье и звуки увертюры.
Джей с Линной были в двух шагах от него, когда он громко и отчетливо произнес:
— Скажите мисс Боумонт, что я звонил. Джею показалось, что Линна окаменела.
— Скажите, что я сейчас еду в аэропорт и позвоню завтра. Спасибо.
Курт резко нажал на телефонный рычаг, затем вставил в аппарат еще одну монетку. Когда он принялся набирать номер, Линна быстро направилась к выходу. После душного воздуха клуба на улице было прохладно. Джей поймал такси. Линна как-то вся съежилась, ушла в себя и всю дорогу до стоянки, где они оставили грузовик, молчала, и она продолжала молчать, мучительно размышляя над событиями сегодняшнего вечера, до тех пор пока они не выехали из города.
— Это был Курт, ведь так? — спросила она слабым голосом, в котором слышалась горечь разочарования. Он не знал, как ответить, чтобы не сделать больно, но лгать не имело никакого смысла.
— Ты знал, что он там?
— Я видел, как он вошел, — признался Джей. Наступило тягостное молчание.
— Я еще сомневалась, пока не услышала, как он говорит по телефону, — прошептала она. — А эта Кристи красивая?
С ее ресниц скатилась слеза, и она стала рыться в сумочке в поисках носового платка.
— Послушай, не стоит так огорчаться, — сказал Джей. — Ты же не знаешь, по какой причине Курт оказался в клубе.
Он сейчас ненавидел себя за то, что пытался таким образом защитить ее от переживаний, вызванных недостойным поведением жениха. Сукин сын. Хочет сухим из воды выйти. Линна же, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, тихонько вытирала стекавшие по лицу слезы. *
Мысли Джея постепенно переключились на Джолин и Паркера. Было почти двенадцать часов ночи. Они, вероятно, уже вместе лежат в постели. Джей сжал челюсти — здесь он был беспомощен. Какая невероятно горькая встреча. Что за черт, ведь они спят уже два года. Что может изменить еще одна ночь? Он сам себя разжигал из-за того, о чем не стоило даже думать.
— Ну что, неплохо мы развлеклись, а? — попытался пошутить он.
— Мы с тобой забавная парочка, — она улыбнулась сквозь душившие ее слезы. — Ты влюблен в подружку моего брата, а мой жених гуляет с какой-то женщиной. Нам бы следовало проучить их обоих: взять да и пожениться.
Ее попытка похрабриться вызвала у него улыбку. Как все перепутано в жизни.
— Но тогда же пропадет весь интерес к этой игре, — возразил он.
Джей продолжал вести машину, когда из темноты у кабины донесся ее голос:
— А знаешь, что бы сейчас сделала Бетте Мидлер? — спросила она. — Бетте Мидлер заказала бы шампанского.
— Пожалуйста, — сказал он и свернул к ближайшему супермаркету, работавшему всю ночь.
Линна вместе с продавцом выбрала две бутылки охлажденного шампанского, две упаковки мягкого сыра, коробку крекеров и фрукты. Он выложил из кошелька все остававшиеся у него деньги, но их не хватило. Линна доплатила остальное по кредитной карточке своего отца. Он подумал, что Сэм Боумонт вполне мог позволить подобное дочери, и они вернулись в машину.
— Куда теперь, мадам?
— Я не хочу домой. У меня нет желания выслушивать, кто мне звонил по телефону в мое отсутствие.
— Хорошо, — он прекрасно ее понимал.
— А что, если поехать к Анни? Она любит шампанское?
— По правде говоря, люблю.
Анни на секунду исчезла и появилась уже в водворенном на место парике. Она внимательно исследовала наклейки на бутылках с настоящим французским шампанским «Perrier-iovet».
— Никогда такого не пробовала, — с сомнением сказала она.
Но отпив глоток, Анни расплылась в улыбке, и первая бутылка скоро опустела. Все трое были готовы открыть вторую. Анни разрезала последнее яблоко и подложила на тарелку сыра, пока Джей откупоривал бутылку. Пенистая струя дорогого вина полилась в рюмки, купленные еще во времена Великой Депрессии.
— За открытия, — сказала Линна. — Без них жизнь была бы ужасно скучной.
В ее глазах стояли слезы. Она коснулась пальцами часов. Было начало третьего часа утра.
— Если вы не против, я останусь у вас на ночь.
— Постелить на кровати или можно на раскладушке? — спросила Анни.
— На раскладушке.
Только сейчас Линна почувствовала облегчение от удара, полученного ею в ночном клубе, и она знала, почему: Джей и Анни обращались с ней, как с обычным человеком. Зрячим человеком. Оттого что они выпили до конца и вторую бутылку, всем троим потребовалось приложить максимум усилий, чтобы справиться с раскладушкой. Когда все было готово, Джей отправился ночевать в домик на дереве. Анни нашла для Линны свою фланелевую ночную рубашку, и она уснула, едва коснувшись головой подушки.
На следующее утро, выпив чашку крепкого кофе для того, чтобы снять похмелье, Линна уселась в грузовик, и Джей повез ее домой. Было еще очень рано, и она надеялась, что дома не заметили ее ночного отсутствия. Ей не хотелось бы давать объяснения, где она провела время. Но как только они подъехали к ограде дома, Джей заметил ходившего по двору Паркера. Он предупредил об этом Линну и остановил грузовик.
— Если что будет не так, я — здесь, — он открыл дверцу.
Из дома донеслись отрывистые фразы, выкрикиваемые брюзгливым голосом Алис Файе.
— Мы ищем тебя уже несколько часов. Твой отец колесит по всей округе, разыскивает тебя. Где, черт побери, ты была?
— Не кричи. Пусть сперва войдет. — В голосе Паркера слышались предостерегающие нотки, и Линна поняла, что ее ждет долгое объяснение с домашними.
Брат помог ей выпрыгнуть из кабины.
— С тобой все в порядке? — сквозь зубы спросил он.
— Я должна была позвонить. Прости, — извинения утонули в брани, высыпавшейся из уст мачехи.
Алис Файе не собиралась никого слушать.
— Она уже знает? А он что здесь делает?
— Знаю что? — спросила Линна. Алис Файе никогда не вставала так рано. Было ясно, что что-то случилось.
