— Хочу сказать тебе, что к такому решению я пришел без колебаний, — продолжал Анхел, которому было явно не по себе, — но, к сожалению, не могу…
— Не можешь?! — воскликнула Эмилия, обеспокоенная тем, что неправильно его поняла.
— Мне удалось выкупить всю кассету, на которую засняли встречу Уитни с его пассией в тот день. — Анхел вынул пачку фотографий из внутреннего кармана пиджака.
Он покраснел под напряженным взглядом Эмилии, а она тут же перевела взгляд на снимки, которые он разложил рядом с ней на скамеечке.
Вот фотография, на которой Синтия выходит из машины. Для тех, кто был знаком с обеими женщинами, не составило бы труда разобраться, что на снимке не Эмилия.
— Я начал переговоры о покупке кассеты еще до прибытия в Нью-Йорк, — робко сообщил ей он. — Хотел иметь гарантию, что ни один из этих снимков больше не появится в печати.
Эмилия молча качала головой, глядя на фотографии. Она испытывала чувство гадливости к человеку, который прятался, подглядывал ради поживы, а стал виновником стольких человеческих страданий. Не притронувшись к снимкам, оставив их лежать на скамеечке, она отошла подальше.
— Совершенно очевидно, что газета специально опубликовала ту фотографию, где видно, что целуются, но нельзя разглядеть лицо женщины. Значит ли это, что они искренне заблуждались и не смогли отличить Синтию от меня?
— Я передал этот материал в руки адвокатов. Мое мнение, что ошибка была допущена сознательно, потому что выходила пикантная история, но, возможно, выяснится, что я не прав.
Сможешь простить меня за то, что я усомнился в тебе? — сдавленным голосом спросил Анхел.
— Ой, не глупи! — воскликнула Эмилия, все еще вне себя от гнева, после того как увидела эти фотографии. — Я на себя злюсь, что мне не хватило ума самой заказать расследование через вашу юридическую фирму пять лет назад!
Преодолев разделявшее их расстояние, Анхел взял ее руки в свои.
— Эмилия… если хочешь, я встану на колени.
Как только соединились их руки, ей вдруг стало так спокойно, что она забыла про фотографии. Страх и беспокойство сменились чувством радости. Она подняла к нему лицо и встретила взгляд, от которого ее сердце запело.
— Ты и вправду готов встать на колени? — не отказала она себе в удовольствии убедиться в серьезности его намерение.
— Клянусь жизнью! — воскликнул Анхел, от волнения до боли сжимая ее руки. — Как ты можешь в этом сомневаться после того, что было между нами в Испании?! Неужели ты не понимаешь, что, даже если бы на фотографии была ты, я все равно вернулся бы к тебе?
— Правда?! — распахнула изумленные глаза Эмилия.
— Теперь ты ведешь себя как глупенькая… — нежно пробормотал Анхел, заключая ее в свои объятия, и с облегчением вздохнул. — Я удрал в Нью-Йорк из страха наломать дров в том состоянии.
— Да, с твоим-то темпераментом… Но лучше бы ты все-таки остался тогда и поговорил со мной, — призналась Эмилия.
Но все это уже уплывало из ее сознания, потому что его близость мешала ей ровно дышать, во рту пересохло, притягательная сила его тела заставила ее тело живо отозваться. Лукавая улыбка появилась на ее губах, когда она почувствовала степень его возбуждения.
— Да… — печально подтвердил Анхел и застонал. — Сколько же возможностей я упустил! Я так тосковал без тебя. Может, мы закончим этот разговор наверху, моя дорогая?
Склонив набок голову, Эмилия сделала вид, что обдумывает его предложение. Глаза ее дразнили и смеялись.
Не выдержав, Анхел прижался к ее губам горящими от нетерпения губами, возвратив ей бесконечно радостное предвкушение счастья. До второго этажа они добирались долго, то и дело обмениваясь поцелуями, которые так много значили для них.
Анхел положил ее на кровать в главной спальне, стены которой были обшиты темными дубовыми панелями.
— Представляешь, как выглядит эта комната зимой, когда в камине горит огонь? — шепотом спросила его Эмилия, сбрасывая туфли. Положив на живот ладонь, она решила, что скажет ему о ребенке позже.
Анхел лукаво улыбнулся.
— Ты мне нравишься при любом освещении. — Сердце Эмилии екнуло от его обаятельной улыбки. — При дневном, лунном, электрическом, в полной темноте… — весело перечислял он, снимая с себя пиджак с таким решительным видом, что Эмилия замерла от предвкушения. — Не могу поверить, что ты не гонишь меня отсюда…
Эмилия пожала хрупким плечиком, передразнивая его характерный жест.
— Я могу еще подумать об этом…
Полуодетый Анхел бросился к ней на постель и взял в ладони ее лицо.
— Не шути так, — серьезно сказал он, с упреком глядя в ее смеющиеся глаза, — у меня начисто пропадает чувство юмора, когда возникает малейшая угроза потерять тебя.
Эмилия вывернула голову и поцеловала его в ладонь.
— То же самое могу сказать о себе, — призналась она.
Глаза их, темно-золотые и серо-зеленые, встретились. В ту же секунду они кинулись друг к другу, повинуясь переполнявшему их взаимному желанию. Эмилия принялась расстегивать пуговицы его рубашки, в то же время как Анхел пытался снять с нее кофточку. Руки их переплетались, мешая друг другу. Тогда Анхел отодвинулся и в нетерпении сорвал с себя рубашку, отбросив ее вслед за брызнувшими в разные стороны пуговицами.
— Сохраняйте невозмутимость, мистер Фагундес…
— К черту невозмутимость! — решительно возразил он, извлекая ее из кофточки и прижимаясь губами к выступавшей из лифчика маленькой груди.
Освободив из заточения розовый бутон соска, он стал дразнить языком ее нежную плоть, доставляя ей невыразимое чувственное наслаждение. Его руки ласкали ей бедра, и она, обхватив его голову руками, таяла под этими ласками, прижималась к нему всем телом, и губы ее искали его губы. Эротический танец его языка довел Эмилию до изнеможения.
— Не могу больше, дорогая, — пробормотал Анхел, сдергивая с нее юбку и трусики.
— И не надо, — ответила разгоряченная Эмилия. Ее собственное нетерпение достигло невыносимой отметки, она хотела его, хотела немедленно.
Опрокинув его на спину, она, торжествуя, нависла над ним. Анхел окинул ее восхищенным взглядом, приподнял и опустил на себя, проникнув внутрь легко и безболезненно. На секунду она застыла, потрясенная остротой наслаждения, но жажда новых заставляла их проникать все глубже друг в друга, когда казалось, что тела их сливаются в одно и стремительно возносятся к последнему рубежу. Взрыв экстаза потряс их одновременно, и это был незабываемый момент. Эмилия снова вернулась в свое тело, удивленная, переполненная нежностью и любовной истомой. Анхел гладил ее волосы, целовал глаза, нос, щеки, не желая выпускать из своих рук.
