— У меня есть подруга Энн, — вступила я в разговор, — которая очень хорошо готовит. Когда она делает ростбиф, то под решетку, на которой он жарится, ставит сковородку с йоркширским пудингом. Он получается особенно вкусным и сочным. А когда я работала в собачьей гостинице миссис Кроу...
— Где ты работала, Джейн? — удивленно спросила Дороти.
Я хотела ответить, но она внезапно потеряла интерес к заведению миссис Кроу.
— Я поняла, Джейн. Не надо уточнять.
Произнеся эту фразу, Дороти очень внимательно на меня посмотрела. Я потупила взгляд, но она снова обратилась к кулинарным рецептам. Под аккомпанемент ее уроков мы закончили пить чай, и я, пожелав хозяевам спокойной ночи, отправилась спать.
Утром, подходя к кухне, я услышала ту же лекцию. Блюдо, способ приготовления которого объясняла Дороти, изменилось, но тема оставалась постоянной — кулинарное искусство. Бедный мистер Коллинз! Неужели Дороти такая зануда, что не может простить мужу какой-то проступок и теперь донимает его одними и теми же лекциями?
К своему удивлению, вступив в кухню, я обнаружила, что внимательным слушателем способа приготовления зеленой фасоли является не кто иной, как Джон. Вряд ли он был горячим поклонником вегетарианского питания, но слушал очень внимательно, не сводя с Дороти глаз и склонив голову набок.
— Вот и Джейн! — радостно воскликнула Дороти при моем появлении. — Доброе утро! Мы с мистером Коллинзом решили, что тебе с Джоном надо несколько дней провести в нашем домике на берегу моря. Мы снимаем его в Хаммамете. Езды туда всего ничего — каких-нибудь три четверти часа. Я уже позвонила хозяину этой маленькой виллы. Он не против пребывания там собаки. Джон очень хочет туда поехать. Правда, Джон? — обратилась она за поддержкой к псу.
Как я могла противиться этому предложению Дороти? Мне нашли временное жилье, и я не вправе капризничать. Я попала сюда в момент ссоры Дороти с мужем и своим неожиданным появлением внесла, по-видимому, дополнительный разлад. Не могу же я заставлять мистера Коллинза и сегодня слушать лекции Дороти. Судя по ее утреннему настроению, она поступит именно так.
— Хорошо, Дороти. Мы с Джоном сейчас же туда отправимся, — согласилась я, не предполагая на что себя обрекаю.
Дороти напоила меня кофе и предложила воспользоваться их машиной.
ГЛАВА 16
Через час я подъезжала к Хаммамету. Домик, который снимали супруги Коллинз, оказалось не так-то просто найти.
— Это вон там, — объяснил мне прохожий. — Вам надо вернуться обратно и на развилке повернуть не в сторону пляжа, а по направлению к Нобелю.
— А я могу пройти туда пляжем?
— Пройти можете, а проехать на машине — нет! Здесь тупик. Эти части города разделяются скалой и гуда можно добраться только в объезд.
Я поблагодарила местного жителя и решила дойти до домика пешком. Оставив машину, мы с Джоном зашагали по белому как сахарный песок пляжу. Он был почти пустынен, и появление собаки не привлекло ничьего внимания.
Мы медленно брели вдоль моря. Зеленоватые волны с ленивой грацией накатывали на берег. Солнце еще не добралось до середины небосклона, и поэтому его лучи приятно ласкали кожу, заставляя забывать о том, что скоро небесное светило станет беспощадным и спастись от пекла можно будет только под кондиционером.
Джон с радостью шлепал лапами по кромке моря, поднимая мириады соленых брызг, которые окружали его импровизированным душем. Он весело встряхивал намоченной шкурой и бежал вперед, пытаясь спастись от играющего с ним моря.
Вдалеке маячила небольшая человеческая фигурка, толкающая перед собой тележку с ящиком. Пляжный сезон еще не закончился, и торговцы едой и напитками старались в эти последние дни делать свой бизнес.
Я тоже, как и Джон, расслабилась. Сняла с себя легкие спортивные тапочки, закатала брюки и зашагала по теплой морской воде. Поводок я держала еле-еле, но Джон не проявлял никакого стремления удалиться от меня. Наслаждаясь этой морской прогулкой, я невольно продолжала наблюдать за торговцем. Вот кто-то встал с песка и направился к нему.
— Краскруты, краскруты! — послышались гортанные призывные крики торговца. — Халва, халва!
Я ускорила шаг. Краскруты — это сандвичи с различной начинкой. Чаще всего их делают на основе готового багетного хлеба, вкладывая внутрь мясо индюшки, курицы, колбасу, картофель фри, оливки и другую вкуснятину, а иногда помещают все это в испеченную лепешку. Мне нравились краскруты из лепешки.
Неожиданно я почувствовала голод, и все мои рассуждения о том, что глупо с утра возить еду по пляжу, на котором почти никого нет, показались мне надуманными, чисто теоретическими. Пусть дневная выручка этих торговцев едой мизерна, но я хочу есть и очень хорошо, что можно без труда утолить голод.
Тележка с краскрутами почти достигла конца пляжа, за которым чуть повыше стоял нужный мне дом. Я ускорила шаг, поняв, что торговец не собирается возвращаться назад.
— Быстрее, — скомандовала я Джону, — бежим!
Мы на всех парах помчались к торговцу. Не знаю, как я выглядела со стороны. По-видимому, это было довольно странное зрелище: неуклюже бегущая женщина, державшая тапки в одной руке, а в другой — поводок со стремительно несущейся вперед собакой. Одна штанина брюк у меня спустилась, другая оставалась высоко закатанной.
Аппетитные запахи уже начали щекотать мой нос, как Джон с силой рванул поводок и стремглав бросился к торговцу. Я сломя голову кинулась за ним, пытаясь на бегу крикнуть, чтобы он остановился. Но не тут-то было. Мои ноги увязали в песке. Не сбавляя темпа, я попыталась изменить траекторию. Наконец я выбралась на сухой горячий песок, который обжег мои голые ступни. Я вскрикнула, прыгнула в сторону. Меня занесло, и я упала.
Джон же, как черная пантера, грациозно, огромными прыжками приближался к торговцу. Я вскочила и снова ринулась вперед. Но Джон не думал сбавлять темп. Отталкиваясь задними ногами, Джон взмывал в воздух, парил в нем, потом опять отталкивался и снова взмывал. Его лапы еле касались песка. Казалось, что огромная черная птица пребывает в бреющем полете.
Сама того не желая, я залюбовалась мчавшимся во весь опор псом.
Время было упущено. Я, и без того не способная тягаться в быстроте бега с Джоном, отстала. А он, увлекшись, несся к торговцу. Тот в страхе рванул в сторону со скоростью, достойной профессионального легкоатлета-спринтера.
Джон огромным прыжком пролетел вперед и с громким лаем набросился на добычу — короб с краскрутами. Он не учел только одного — что его противник имеет колеса. Когда Джон опустил передние лапы на край тележки, утверждая свое монопольное владение, она поехала от него дальше. Пес взвыл от этого неожиданного поражения и вновь устремился за добычей.
