— Испугался… сволочь!? — торжествующе усмехнулась вампирша.
Шагин перевел дыхание, кивнул головой.
— Есть немного. От неожиданности, — насколько возможно, спокойным тоном, ответил Валера.
Секунду помолчал, потом добавил:
— Одна неточность. Я не сволочь. Согласен, у меня множество недостатков. Можно составить целый перечень. Хочешь поговорить об этом? Давай обсудим.
Валера неосознанно в минуту опасности перешел на киношные американские штампы. «Хочешь поговорить об этом? Давай обсудим!». Так выражаются только в заокеанских боевиках третьей категории. У этой девчонки, наверняка, кроме них ни черта в башке нет. Это ей должно быть понятно.
«Главное — усыпить ее бдительность!»
Шагин медленно передвигался по кабинету, делая вид, будто ищет какую-то вещь. Сам всеми силами старался не смотреть на лезвие ножа. Блестящее острие, как компас поворачивалось в его сторону, куда бы он ни двинулся.
— Скажу сразу. Название книги, «Люди! Помогите!» мне не нравится. Как-то излишне экспрессивно, по-женски. Может, придумаем что-либо другое?
— Меня не колышет, нравится тебе или нет! Нравится мне! Понял?
— Хозяин — барин. Кто платит, тот и шарманку крутит.
— Какую еще шарманку?
— Так, к слову. Не обращай внимания.
Все-таки, Валера исхитрился, отвлек на секунду внимание. Помог древний школьный прикол из разряда, «у тебя спина белая!».
— Что у тебя с ухом? — нахмурившись, быстро спросил он.
Валера Шагин очень во время вспомнил, что она с остервенением ковыряла пальцем именно в этом ухе.
— Откуда кровь?
— Где? — недоуменно спросила Ассоль.
Она опустила руку с ножом чуть вниз, провела тыльной стороной ладони другой руки по левой щеке, потом по правой.
Этого мгновения было достаточно. Шагин рассчитал точно. Он кинулся вперед, как солдат на амбразуру вражеского дота. Еще в полете успел сделать самое главное, перехватить ее руку с ножом.
Ассоль взвизгнула.
Оба упали на тахту и несколько секунд катались по ней, как борцы вольного стиля. Ассоль вцепилась зубами в руку Шагина и сильно укусила его.
Шагин застонал, но сделал главное, вывернул руку Ассоль за спину и не без труда отнял у нее нож. Ассоль тут же перестала сопротивляться. Обмякла и откинулась на спину. Тяжело дыша, Шагин сел на тахте. Утер со лба пот.
Ассоль по-прежнему лежала на спине и, выпучив глаза, смотрела в потолок.
Шагин медленно поднялся с тахты, подошел к окну, размахнулся, и что есть силы, швырнул нож далеко-далеко. Куда-то в угол участка, за кусты.
Ассоль мгновенно, как ужаленная вскочила на ноги.
— Ах ты… подонок! — гневно заявила звездочка шоу бизнеса. — Это подарок.
Подошла в Шагину вплотную. И изо всей силы влепила ему пощечину.
И в то же мгновение за окнами дачи, над всем писательским поселком, как по заказу, полыхнула ослепительная молния.
Валера Шагин схватился рукой за щеку. А за окнами угрожающе загремел оглушительными раскатами гром небесный. Иллюстрируя, подчеркивая и даже акцентируя эстрадную пощечину.
Давно замечено, окружающая нас природа и есть самый талантливый режиссер. Надо только уметь это заметить.
За окном над крышами домов поселка угрожающим гулом волной прошелся первый порыв ветра. Зашумел листвой деревьев и затих. По крыше дачи звонко застучали первые редкие капли дождя. Но и они через мгновение стихли.
И тут Валера Шагин допустил очередную оплошность. Которую по счету на сегодняшний день? Уже и не скажешь с точностью.
Почему-то, будучи уверенным, что после эмоциональной вспышки, после борьбы на тахте и пощечины, Ассоль хоть на какое-то время утихомирилась, Шагин посторонился, обошел ее справа, как фонарный столб и пошел к двери. Хотел слегка ополоснуться под рукомойником во дворе.
Этого движения Ассоль хватило с лихвой. Для следующего фокуса.
Она, не долго думая, сиганула прямо в раскрытое окно. В чем мама родила, в совершенно голом виде. Вскочила на подоконник, перекинула наружу ноги, перевернулась спиной к улице и повисла на руках.
— Помогите-е! Люди-и!!! — заорала она на весь поселок.
Надо отдать должное реакции Валеры Шагина.
Он мгновенно подскочил к окну, свесился с подоконника, наклонился и успел ухватить звездочку шоу бизнеса за ее эксклюзивную прическу. Само собой, звездочка опять взвыла, как дикая кошка. На весь поселок.
Наш незадачливый Джек Лондон, то бишь, Валерий Шагин, все-таки, успел еще второй рукой схватить Ассоль за ее правую руку. И даже чуть подтащить к себе, поднять слегка вверх к подоконнику. На большее у него не хватило сил. К тому же Ассоль визжала и сопротивлялась.
Эту незабываемую картину, достойную кисти Никоса Сафронова, наблюдали самые разные люди в писательском поселке.
Такое не увидишь ни в каком блокбастере. Даже в самом американском.
Абсолютно голая девица висит на стене дома под раскрытым окном, дрыгает руками и ногами, и явно жаждет прыгнуть вниз. Отталкивается коленками от стены, болтается, как маятник, вправо-влево. И визжит при этом, как стая диких кошек, которым одновременно отдавали все на свете хвосты.
А сам хозяин дачи, свесившись по пояс из темного проема окна, всеми силами удерживает эту голую девицу от необдуманного поступка. Все-таки расстояние до земли несколько метров. Вполне можно руки-ноги переломать. Да и в голом виде, как-то не совсем прилично.
— Помогите-е!!!
Эту сцену наблюдали, очень даже наблюдали самые разные люди в поселке.
Из окна своей спальни презрительно и брезгливо Машенька Чистовская. Она чувствовала себя глубоко униженной и бесконечно оскорбленной.
Из глубины сада Чистовских, с неподдельным возмущением, наблюдала мать Машеньки, Люба Чистовская.
— Господи! Ужас, какой! Совсем с ума сошел!
Из окна кабинета Александра Первого, смотрели отец и сын. Оба мрачные и решительные. Плечом к плечу. Со сжатыми кулаками. На все готовые, короче.
— Пойдем, вломим?
— Не вмешивайся. Взрослые люди, разберутся!
И еще многие, многие другие.
Ничего этого не видела только Екатерина Великая. В это время она, не иначе в виде исключения, уже крепко спала, подложив ладошку под правую щеку.
И, слава Богу! Подобные сцены детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется.
Несколько гуляющих пожилых пар с зонтиками и в плащах на случай дождя, неспешно подошли к перекрестку второй северной с Бродвеем. Остановились и принялись смотреть, как очередную серию бразильского телесериала.
— Вот они, плоды демократии!
— Ой, ой! Сейчас упадет! Надо как-то помочь!
