Никита вдруг ощутил прикосновение. Повернувшись вправо, остолбенел.
Достоевский.
В старом засаленном чёрном костюме он держал его за плечо и пристально глядел в глаза. Глядел и, словно установив особый, прочный, хоть и невидимый канал между их глазами, стал передавать Никите всё, что тот сейчас чувствовал. Всю ту боль, что лилась из него в это мгновение дрожью, всё то отчаяние, что криком срывало ему высохшее горло, всю ту беспомощность, что без конца тянулась до самого ускользающего в небытие горизонта. Достоевский показал ему всё.
И это всё — слёзы.
Самые обычные, но всё разъяснившие слёзы. Слёзы великого литературного мастера, слёзы гения. Они падали на снег, и под ними тут же пробивались изумрудные ростки какого-то растения. Из быстро вырастающих стебельков принимались вытягиваться восхитительные пышные листочки и белоснежные цветки, всё выше и выше, будто желая взлететь к самому утреннему небу.
Достоевский плакал. Горько, одиноко, смотря парню в испуганные глаза. И Никита понял. В эту самую секунду его кольнуло острое, как игла, понимание. Инъекция вошла прямо в кровь.
Эти слёзы… В них весь смысл.
Нужно только это увидеть. Нужно только это понять. Разглядеть то, что за ними стоит. Смысл слёз… Их посыл. Их мудрость. И дать себе окончательный ответ: согласен ли я стать… иххранителем? Готов ли нести эту в чём-то великую, но непомерно тяжелую ношу до конца своей жизни? Готов ли собирать и оберегать их? Готов ли раскрывать их непростой, иногда запутанный смысл другим душам, находящимся в поисках выхода из лабиринтов собственных тюрем? Готов ли? Готов?..
И ведь сейчас, именно сейчас должен решиться этот важнейший вопрос! Именно в это короткое мгновение, когда Лиза уносилась в безвозвратную бесконечность; в далёкую снежную вселенную…
Именно сейчас.
Готов ли?
Готов?..
Каждый выбор, каждое решение оборачивается созданием новой реальности — и неизбежным закрытием другой. Сделан выбор — не сделан другой. Такова плата. Таковы условия Эксперимента.
Готов ли?..
Готов?
Достоевский вытер слёзы тыльной стороной ладони, нагнулся и аккуратно сорвал ослепительно белый цветок. Поднеся его к носу, он закрыл веки и блаженно вдохнул аромат. Потом чуть приоткрыл глаза, повернулся к Никите и протянул цветок ему.
Парень неуверенно взял его. И тоже прикоснулся к нему кончиком носа. Аромат человеческих слёз… Аромат жизни. Истинной жизни, которая распускается, точно растение с помощью живительной воды. Нужно лишь научиться извлекать, раскрывать истину, смысл пролитых слёз, нужно уметь протиснуться сквозь твёрдую тёмную плёнку-перекрытие; заглянуть глубже, внутрь! И увидеть за слезами тёплое сияние…
Не отрываясь от дивного запаха цветка, Никита посмотрел вдаль. Туда, где исчезала крохотная женская фигурка. И, упав на колени, зарыдал.
А под ним, под его горячими и смирившимися с неизбежным, но ещё несущими в себе заряд невысвобожденной взрывной эмоциональной энергии слезами, густо и сочно разрасталась зелёная растительность. Стебли пластично обволакивали его и рядом стоящего Достоевского, разбухали сотнями уже многоцветных соцветий, расползались по снегу, рисуя поразительный живописный узор.
Откуда-то издалека вновь прилетел еле слышный крик. Крик девушки, убегающей в свой личный, один лишь ей ведомый райский край.
— Храни! — донеслась её прощальная мольба, словно лёгкий весенний ветерок. — Храни их, Никита! Храни мои слёзы! Они твои!
Никита плакал, пытаясь закрыться руками от разрывающих сердце слов.
— Перестаньте! — вгрызался он ненавистью в этот голос, понимая, что неспособен ничем его заглушить. — Перестаньте мучить меня! Зачем снова эти проклятые слёзы? Зачем снова это проклятое чувство? Зачем?!
А Лиза всё убегала. И только её мягкий, радостный мотив нежно порхал по огромному снежному полю. Ярчайшие солнечные лучи-дожди, проливаясь на снежную землю, слепили Никите глаза.
Ни к чему теперь за тобой ходить,
Ни к чему теперь мне цветы дарить.
Ты любви моей не смогла сберечь.
Поросло травой место наших встреч…
В какой-то момент, тяжело дыша, Никита сдался — и убрал руки от ушей.
Тишина.
Огляделся заплаканными глазами вокруг себя. Достоевский пропал. Никита несколько раз растерянно моргнул. И, преисполнившись мужества, всмотрелся вдаль…
Поющей девушки в белом платье не было тоже.
Он остался один. Белая пустота. Лишь белая пустота, наливающиеся мёдом холмы и пронзительно яркое солнце.
— Храни… — в последний раз услышал Никита пролетевшие над пустынным полем угасающие обрывки эха. — Храни их в сердце!..
…И вдруг пошёл снег.
Небо, режущее глаз серой размытостью, прорвалось роем белых кристалликов. Крупные снежинки принялись неспешно заполнять воздух и нестись к земле, будто решив понаблюдать за небольшим скоплением людей, находившихся поблизости. Одна снежинка упала одному из них прямо на нос, отчего тот очнулся и заморгал.
— В Гренландии… — прошептал он.
— Что?.. — отозвалась рядом стоящая девушка, подняв на него печальные глаза.
— Она сейчас в Гренландии… Там, где снега и льды. И ей не страшно.
Юлька молча смотрела на бледного Никиту и с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Затем взяла его руку и крепко её сжала.
— Она в Гренландии… — всё шептал Никита самому себе, не отводя стеклянные глаза от тёмно-коричневого гроба, лежавшего на дне узко вырытой ямы. — И ей… больше… не страшно…
Лизу похоронили рядом с могилой Светланы Алексеевны.
Никого из родственников Никиты не было — все остались в селе хоронить Сергеича. Ветеран скончался тем же утром первого января. Тем самым утром, что оставило много потрясения и ужаса людям, отмечавшим праздник в доме Нечаевых.
Никита спросонья долго не мог понять, что происходит. Теребил Лизу за плечи, бил по щекам, умолял проснуться. Только когда в комнату ворвались встревоженные криками родители, его смогли оттащить от похолодевшего за ночь тела.
В тот же день в спешке приехал Михаил…
После тяжёлых раздумий и непрерывного мелькания растерянных взглядов, девушку было решено похоронить в Петербурге. Снежным утром второго января были организованы похороны: и в городе, и в селе.
Больше Никита ничего не говорил. Юлька попыталась немного растрясти его, когда они выходили из кладбища, но тот был непокорен и погружен в свои глубокие размышления.
