Единственное, что ей удалось без приключений, — разбить яйца. Все десять штук. О масле и огне она не задумалась, будто старенькая газовая плита должна была сама определить нужную температуру и подстроиться, а масло… Взгляд Рыжей даже не остановился на бутылке «подсолнечного рафинированного» у плиты.
На итог, мало напоминавший обычный, смотреть без слез было тяжело. Яйца снизу сгорели, верхние так и остались сырыми. Возможно, позволь я прожариться глазунье ещё пару минут, всё было бы не так печально. Но заполненная дымом кухня пугала сильнее, чем голод.
* * *
Выбросив сковороду с содержимым в пакет для мусора, приготовлением кофе я занимался лично. Желудок, заполненный двумя наспех сделанными бутербродами, молчал. Точно так же молчали все в домике.
Алиса больше не рвалась геройствовать. Она грустно смотрела на пакет со сковородой и кусала губы. Девчонки пялились на неё как на шоу фокусника по телевизору. Единственное, что поменялось, — во взгляде дочек исчезла настороженность. Соседка по жилплощади больше не представляла угрозу, а когда лицо Рыжей стало совсем уж печальным, Даша сунула ей в руки своего плюшевого жирафа.
За несколько лет работы няней Татьяна, как я помнил, такой чести не удостаивалась. Ей отдавали разбитые чашки, грязные платья, но никогда не вручали любимые игрушки.
Скорее всего, это было хорошим знаком — сколько девчонкам предстояло жить под одной крышей, не знал никто. Но задуматься о знаках я не успел. Опель Саши, которого я оставил за главного, притормозил на полянке, и дела снова заняли все мысли.
По моим прикидкам, времени на допрос у Саши должно было хватить. Пока я собирал вещи в квартире и петлял по улицам Питера, он в гараже общался со своими «клиентами». На идейных борцов те совсем не походили. Такие обычно через час начинали говорить и сдавать заказчиков. Исключения мне пока не встречались.
Однако, как и в случае с яичницей, здесь тоже ждал провал. Саша не стал ходить вокруг да около и признался сразу — выбить нужное признание не удалось. Ни один из двоих бойцов ничего не знал про еврея. Деньги им платил некий Исмаил из Горелово. Он же помог выйти на Татьяну и заставить её сотрудничать.
Коротко говоря, это был тупик. Кто такой Исмаил, не знал ни я сам, ни Саша. Его имени не было в том самом чате с заказом, и никто из участников, насколько мне было известно, не работал с питерскими посредниками.
— Может, у полиции есть выход на этого Исмаила, хотя я что-то сомневаюсь, — вздохнул Саша.
— Слишком много посредников, — пришлось согласиться. — Шиммер сильно трясётся за свой зад. Страхуется, словно на нас Пентагон работает.
— Да, и Ми-6 заодно.
— Но попытайтесь вытрясти их этих гандонов ещё что-нибудь. Места встреч, общие контакты. Костю подключи, пусть камеры поищет. Вдруг записи какие-нибудь сохранились. Сейчас они на каждом столбе и в каждой дырке.
— Уже. Ребята как раз «доброго полицейского» отрабатывают.
— Хорошо… — Ничего хорошего на самом деле не было, но в Саше я не сомневался. — Как признание для следствия запишете, перешли мне на почту. Сам потом разберусь.
— Будет сделано, босс. Я ещё через свои каналы попробую Исмаила пробить. Мало ли!
— Пробивай. Только аккуратно. Без засветов.
— Обижаете, Дмитрий Тамирович.
Саша встал с крыльца, на котором мы вдвоём сидели. Но вместо того чтобы пойти в машину, продолжил стоять.
— Ещё что-то? — Не нравилось мне эта пауза. В театральщине Саша замечен не был. Если хотел что-то сказать, всегда говорил прямо.
— Нам бы Шиммера сюда! И очную ставку между ним и сегодняшними двумя. Обошлись бы без Исмаила. — Он зло сплюнул в траву. — Хороший следак за пару часов раскрутил бы цепочку на допросе. А там — в наручники всю компанию и лет на пятнадцать.
— Размечтался.
— Под любым предлогом бы его сюда заманить. — Саша оглянулся в сторону двери.
Намёк был прозрачнее некуда. Больше всего банкира заботила одна проблема — Алиса. Ради неё он устроил настоящую облаву, задействовав огромное количество людей. Ради неё готов был тратить сумасшедшие деньги на ликвидацию нас обоих.
Лучшей приманки и не придумать.
— Нет! — Я поднялся. — Интерполу хватит признаний исполнителей и юриста.
— Но под контролем с нашей стороны риски минимальны, — не сдавался Саша.
— Ещё раз повторяю — нет! Следите, чтобы Швед никуда не улетел, и продолжайте колоть тех, кто уже есть.
— А если откажутся возбуждать дело?
— Значит, будем искать другие доказательства.
Саша явно надеялся услышать от меня что-то другое. Бывший опер в нём так и рвался собрать доказательную базу привычными способами и поскорее закрыть дело. Несколько лет службы невозможно было вычеркнуть из памяти.
— Хорошо. — Он опустил голову. По сутулой спине было видно, как нелегко ему далось согласие.
— Раз хорошо, тогда выполняй.
Тратить время на разъяснения я не стал. Они были бесполезны. Я сам проходил через что-то подобное, когда, перестав быть военным, учился работать телохранителем. Из-за моей смелости Берг дважды чуть не лишился жизни в первый год нашей работы.
Рисковать Алисой я не мог совсем.
Глава 42
Поздний обед, совмещённый с ужином, прошёл без приключений. Коля, сменивший Стёпу, привёз готовую еду и запас полуфабрикатов на целую неделю.
На небольшой полянке у самой воды мы впятером развели костёр. За густыми кустами заметить его можно было лишь с противоположного берега, но не каждая оптика могла позволить рассмотреть наши лица.
Впервые за день я ни о чём не волновался. Девочки с аппетитом жевали свою лазанью. Алиса рассказывала им сказки про Чеширского кота, Мартовского зайца и загадочную Герцогиню. Коля, смущённый, что приходится охранять собственного босса, внимательно шарил взглядом по сторонам и всё чаще косился на Рыжую.
Красивый закат. Странная компания. Непривычный и какой-то прибивающий к земле покой. Из незавершённых дел оставалось лишь одно — генеральная уборка в голове шустрой рыжей особы.
После фиаско с яичницей мне было не до неё. Потом на час отвлёк Саша, а после — девочки потребовали пикник, и пришлось готовить поляну.
Сейчас никаких срочных забот не осталось. Костёр медленно догорал. С каждым кусочком лазаньи и новой сказкой малявки всё чаще зевали, а Коля уже знал, что впереди у меня разговор с Рыжей и ходить за нами в глубь леса не нужно.
Не знала ничего только сама Алиса. Увлечённая сказками, она почти не ела. Заинтересованный взгляд Коли её будто и не касался. Мой тоже. Рыжая словно отъехала в какую-то свою собственную реальность, где, кроме неё и девчонок, не было никого, и вечер не переходил в ночь.
Заниматься разгоном всей этой подозрительно быстро сдружившейся компании пришлось мне.
Коля по первому приказу затушил костёр. Дочки сонно завозмущались. Любимый хор завёл знакомую шарманку: «Папочка, любимый, ну можно ещё посидеть?» и «Я совсем-совсем не хочу спать». Но всё же строем направился в домик — умываться и занимать места на кровати.
Алиса, которая по доброй воле пришла с нами, удивлённо рассматривала два спальных мешка на полу и зевала.
Впору было забыть о выволочке и запаковать этих пятьдесят килограмм неприятностей в спальный мешок. Её мудак-бывший, скорее всего, так бы и сделал — никакой нервотрёпки и хлопот. Но мне нужно было, чтобы девчонка до конца осознала опасность своего поступка и не пыталась больше лезть на рожон.
— Сейчас их уложу спасть, — я указал на дочек, — подожди меня на террасе, — попросил Алису, пока она из бабочки не превратилась в куколку.
— Если нужно помочь, я… — она суетливо поправила одеяло на кровати и замолчала, не договорив.
— Просто подожди снаружи. — Для пущей оперативности я за плечи развернул её к двери.
Обтянутая юбкой пятая точка так и напрашивалась на ускоряющий шлепок, но глазастая Варя уже контролировала каждое моё движение.
