Прошло два часа после того, как я села в такси и уехала. Что он делал все это время? Проводил с ней?
— Тебе помочь? — повернула голову. Дима стоял прижавшись к стене плечом, потёр переносицу.
— Спасибо, я справлюсь сама. — помочь?! Он не останавливает меня, не просит остаться. Этого я хотела? Нет, мне пришлось так поступить. Черт возьми, как сложно видеть его равнодушный взгляд. Не выдержала, я потом пожалею о том, что повела себя, как стерва, но это выше моих сил.
— Зачем ты здесь? Разве ты не должен сейчас быть с Камиллой? — на её имени скривилась. Она выглядела уставшей, но все равно была похожа на голивудскую звезду.
— Я не собираюсь разговаривать с твоей задницей. Пошли выпьем чай и ты знаешь мне те вопросы, что хотела.
Любопытство взяло верх, я не могу так уехать, зная, что возможно это наша последняя встреча.
— Хорошо, пошли.
На кухне старалась не смотреть на него, заваривая чай. Зато чувствовала его цепкий хмурый взгляд на себе, знала, что его брови сведены вместе.
Поставила чашки, села подальше от него.
— Ты встречался с ней, когда работал здесь?
— Нет. Я ни с кем не встречался, пока был здесь.
— Расскажи кто она тебе?
— Мы встречались, долго.
— Ты ее любил? — сделала глоток, чтобы заглушить горечь во рту.
— Нет. Никогда. И никого не было. В то время она была удобна мне. Я не в игрушки здесь играл, а работал. Каждый вечер ходить и искать себе девушку на одну ночь — не мог, не было времени. Я даже думал о том, чтобы перевести ее в Москву. И возможно даже жениться. На тот момент брак по контракту не казался чем то ужасным. Для Америки это норма, и я жил по правилам этой страны.
Но приехав однажды, узнал, что пока меня нет Камилла не скучала, — он горько хмыкнул. Мне стало обидно за Диму. Такого, как он я готова была ждать пол года, не то что несколько месяцев. Да что там, я могла ждать его всю жизнь. Он единственный, кто пробудил во мне женщину, и я распробовали секс. Но не до такой степени, чтобы бросаться на всех подряд. Я жила без Димы, когда мы расстались с ним впервые, и не было у меня потребности попробовать с кем то другим. Наоборот, я приходила в ужас, представив, что буду принадлежать кому-то другому.
— Ты все же что-то чувствовал к ней?
— Как тебе сказать. Мое мужское самолюбие было уязвлено, она предала меня, хотя я был честен с ней, не унижал её изменами. В тот момент она умерла для меня. — мы подошли к важной теме. Ребенок.
— А что с ребенком?
— Обещай, что не будешь прыгать и убегать, а выслушаешь меня до конца?
— Обещаю.
— По тем срокам, что она говорила тогда, я не мог быть отцом ребенка. Я с чистой совестью уехал. Мы расстались. Но теперь, оказалось, что врач был молодой, и он неправильно определил. Вполне возможно, что ребенок мой, — я дернулась, как от пощёчины.
— Мне не нужна эта женщина, и никогда не будет нужна. Но ребенка я не брошу. Камилле он не нужен. И мы с ней договорились, что если это правда мой малыш, я его заберу себе. А ей я дам большую сумму отступных.
— Ты что говоришь?.. — у меня в голове не укладывается. — Она что?.. Продала своего ребенка?!
— Она сама предложила, — он замолчал на мгновение, словно с духом собирался. — Я видел его. Он такой маленький, кожа прозрачная, я видел каждую венку на его теле. Он может поместиться у меня в ладонях.
Я впервые это видела. По Диминой щеке скатилась слеза. Я перебралась к нему на колени. Мне захотелось быть ближе, разделить с ним его боль.
— Дима. Мы справимся, — уткнулась ему в плечо. Он удивлённо посмотрел на меня.
— Тебе нужен будет отец одиночка? Я пойму, если ты уедешь и не захочешь меня больше видеть, — вот почему он не пытался меня остановить. Он думал, что не имеет права просить остаться.
— Я знаю, бываю взбалмошной и нетерпеливой. Но представь, я бы тебе сказала, что у меня есть ребенок и ты увидел бы меня с его отцом?
— Я бы не сбежал, поборолся за тебя. Но не стал бы мешать вам с отцом ребенка решить вопросы. Самое страшное знаешь что?
— Что? — я провела по щеке носом, где уже начинала появляться щетина. — Когда Камилла поняла, что ни я, ни Стив не собирается жениться на ней, и что Стив даже алименты ей копеечные будет платить, она постаралась избавиться от него. Срок уже был большой, и никто не хотел делать ей аборт. Она пила алкоголь, таскала тяжести и бегать по лестнице. Она думала, что вызовет выкидыш и все. Но не учла, что даже шестимесячного ребенка спасают.
— Кошмар! — у меня не укладывалось в голове, и сейчас я жалела об одном, что не оттаскала её за космы, очень руки чесались. — И что сейчас?
— Мы сделали экспресс тест ДНК, уже завтра будут известны результаты. Если он мой, то я его заберу.
Я, когда вышел из тюрьмы, хотел заняться Стивом. Он явно подделал документы. И ему самому грозил срок. Но сейчас мне будет не до того. Сейчас жажда мести кажется такой мелкой, ничего не значащей, понимаю, что есть проблемы поважнее.
— Я буду с тобой, Дим. Помогу с ребенком. А если не твой ребенок? Ты оставишь его этой ужасной женщине?
— Давай подумаем об этом завтра. Хорошо? — он нагнулся и поцеловал меня.
— Ты самая невероятная женщина, Злата. Я тебя совсем не заслужил.
Я так не считала. Редко в наше время мужчина готов взять ответственность за своего ребенка. Чаще они пытаются отвертеться, в крайнем случае откупиться. А Дима, не смотря на то, что не любит эту женщину, не бежит от обязанностей, не в пример маме кукушке.
Злата
Я попросила Диму, чтобы нас провели в реанимацию. Я очень хотела посмотреть на малыша.
Не думала, что будет так тяжело. Он, лежал под стеклянным колпаком, из рта торчали трубочки. На нем совсем не было жировой массы, косточки обтянуты кожей.
— Он даже глазки не открывает?
— Нет. И если отключить его от аппарата, он перестанет дышать.
— Боже. И это сотворила родная мать.
В дырочки в стекле просунула палец и он поймал, обхватил своей маленькой ручкой. Распахнул голубые глаза. Я всхлипнула, прижимая ко рту ладошку. Все равно Димин ребенок или нет. Мы его заберём.
Мы вышли из палаты. Нас позвал врач. В кабинете сидела Камилла, закинула ногу на ногу, покачивала ей и кусала ногти.
— Мы сделали тест ДНК.
— И? — спросила мегера.
— Нет. Дмитрий Царев не отец.
— И что мне делать доктор? Можно его просто отключить от системы? Он просто перестанет дышать и все! Разве Америке нужен такой… — Камилла не успела договорить. Кинулась на нее, села сверху и лупила по щекам.
— Ты гадина! Это тебя нужно лишить кислорода! Чтобы ты в муках умирала, — доктор попросил Диму оттащить меня.
— Больная какая-то! — она поправила растрепаннную прическу. — Дима ты смотри! Она меня чуть не убила! Как ты мог выбрать такую…
— Заткнись! Пока не придушил, — сквозь зубы прошипел Дима. — С кем ты ещё спала?
— Если не ты и не Смит, то… Нет! Это было то несколько раз. И мы предохранялись. Ты уехал по делам фирмы, а мне было одиноко и я…
— Кто отец?
— Дима. Это не важно! Мы его всё равно заберём.
— Про деньги не забудь. Мне нужна сумма в три раза больше.
— С чего это вдруг?
— Он тебе нужен. Судом ты ничего не докажешь. Так покупаешь, или нет?
— Что ты за сука то такая? — вопрос риторический, ответа я и не ждала.
— Хорошо. Ты получишь свои деньги. Но мне надо посоветоваться с юристом.
— Долго не тяни, — Камилла схватила сумку. — Или я поговорю с отцом ребенка.
Камилла, стуча каблуками по плитке, вышла за дверь. Дима оплатил счёт пребывания малыша.
Дома мы выбирали малышу имя. Проконсультировались с Джеффри. Оформление документов займет куда больше времени, чем мы думали.
Утром мы пришли в больницу и в коридоре столкнулись со Стивеном Снобом. Я уже мечтала, что мы его никогда не встретим.
— Ты что здесь забыл? — прорычал Дима.
— И я тебя рад видеть, Царев. Я за сыном. Перевожу его в Швейцарию.
