— Кто же? — Щукин слишком внимателен, чтобы пропустить оговорку мимо ушей. — Не лги только, что твой убогий муж. Не поверю. У того связи разве что в пивнушках остались, — прыскает ядом, будто ревнует меня. — Кстати, тащить к нему Машу тоже не позволю. Хуже детдома…
Не понимаю, почему Дима продолжает говорить о Леше в настоящем времени! Я же все объяснила!
— Прекрати! — не выдерживаю я, срываясь на истерику. — Мой муж мертв. Благодаря тебе, — тычу пальцем в твердую грудь, но мужчина не реагирует. — Все, что у меня осталось, — это Маша. Но ты хочешь забрать и ее! Я люблю ее, Дим, привязалась сильно! Машенька — моя дочь! — кричу ему в лицо.
Щукин изучает меня, мысленно взвешивая, насколько искренне я говорю. Знаю, что сейчас мой единственный шанс достучаться до каменного Щукина.
Поэтому засовываю гордость и обиду как можно глубже. Заставляю себя думать только о Машеньке и ее будущем. Ради нее я готова на все. Даже унизиться. Перед мужчиной, который мне близок и дорог.
— Ди-им, — намеренно тяну с придыханием.
Все или ничего. Сейчас или никогда.
Пользуясь замешательством Щукина, отчаиваюсь приблизиться вплотную, не оставив между нами ни сантиметра свободного пространства, и вцепиться руками в его рубашку. Почти касаюсь его нервно стиснутых губ, но не целую.
— Если не хочешь отдавать Машу, тогда позволь мне остаться, — медленно произношу я. — Пожалуйста. На любых условиях!
Надо бы вести себя соблазнительно, но вместо этого продолжаю надрывно плакать. Представляю, насколько «красиво» сейчас выгляжу: красный нос, опухшие от слез глаза, влажные щеки.
Опускаю голову, желая скрыться от своего же позора. Прижимаюсь лбом к подбородку Димы, сминаю хлопок его рубашки, впускаю себя родной мужской запах. Скорее всего, в последний раз. Потому что это провал!
— Даже если придется спать со мной? — насмешливо выдыхает он мне в макушку.
Не верю, что эти пошлые, грубые слова действительно произносит Дима. В последние дни он был таким внимательным и осторожным по отношению ко мне. Заботился. Приручал. Влюблял в себя.
И у него это успешно получилось.
Не решаясь всмотреться в ожесточенное лицо, чуть слышно повторяю:
— На любых условиях, — лихорадочный вздох.
Устав от моей жалкой игры, Дима хватает меня за плечи и отодвигает от себя. Его пальцы впиваются в мою кожу. Морщусь и невольно ойкаю, отчего мужчина мгновенно ослабляет хватку. Все же жалеет меня. Но жалости не хватит, чтобы вернуть доверие между нами.
— Кто? — бросает он сердито. — Кто за всем этим стоит? Мне нужно имя, и после этого я подумаю, что делать с тобой дальше…
Двое мужчин загнали меня в угол своими политическими играми. И пришло время сделать выбор. Напротив кого я поставлю галочку в воображаемом бюллетене?
— Емельяненко, — выпаливаю от безысходности.
Глава 10
Дима приходит в ярость. Отталкивает меня резко и жестко. От неожиданности теряю равновесие. Отшатываюсь, спотыкаюсь обо что-то и лечу назад, спиной в стеклянный стол. Готовлюсь получить болезненные удары от соприкосновения с его острыми краями, а параллельно вспоминаю ужасы моего прошлого.
Я совершенно не умею выбирать мужчин! Тянусь к тем, кто может с легкостью обидеть меня. Уничтожить. Мазохистка, не иначе!
Но стоит мне разочароваться в Диме, как он подхватывает меня за талию, не позволяя упасть. Притягивает к себе, обнимает.
— Прости, — выпаливает испуганно. — В порядке? — осматривает меня взволнованно.
Да что с ним? Будто ангел и демон в его душе борются за пальму первенства!
Растворяясь в теплых руках, я лишь слабо киваю. Слышу сбивчивое дыхание Димы, чувствую, как судорожно вздымается его грудь.
— Дима, извини, Емельяненко запутал меня, а потом шантажировал Машенькой, — меня прорывает на искренность. — Я не могла ничего тебе сказать. Иначе бы потеряла малышку.
Щукин отпускает меня, на этот раз крайне аккуратно. И сам отходит назад. Чувствую, как тонкая нить, на доли секунды протянувшаяся между нами, с треском рвется.
В глазах Димы вновь вспыхивает знакомое пламя ярости. Демон побеждает.
— Ты завралась, кошка, — рычит диким зверем. — Еще бы главу Алексеева приплела!
Щукин прячет руки в карманы. Складывается впечатление, будто он удушить меня хочет, но сдерживается из последних сил.
— Это правда, Дим, — лепечу умоляюще. — Емельяненко все придумал от и до. Постоянно был со мной на связи, решал каждую проблему. Кому, как не ему, под силу заставить сотрудника престижной лаборатории подменить результаты ДНК? Причем, в тот же день, как он узнал координаты, — вздергиваю подбородок. — Тогда, в машине, я успела отправить Емельяненко смс с адресом. И стоило нам с тобой переступить порог клиники, как нас уже там «ждали»…
Дима поднимает руку, красноречивым жестом заставляя меня умолкнуть. Злится, но не приближается. Боится в сердцах обидеть меня, сделать больно. Ненавидит, но продолжает оберегать. Теперь — от себя же самого. От хищника, пробудившегося внутри него.
— Звучит складно, — испепеляет меня медовым взглядом. — Но неправдоподобно. Емельяненко на моей стороне. Мы знакомы очень давно! А ты просто хочешь его оклеветать. И прикрыть реального заказчика, — тяжелый выдох. — Убирайся! Я устал от тебя. Слишком много лжи на сегодня.
Не желая больше слушать мои оправдания, Дима разворачивается и тяжелыми шагами направляется к нашей с Машенькой комнате. Открывает дверь осторожно и заходит внутрь бесшумно.
Хочу последовать за ним, но в этот момент слышу едва различимое жужжание мобильного. Иду на звук и нахожу его источник под креслом. Видимо, я выронила телефон, когда уснула вчера полусидя.
Отстраненно скольжу взглядом по дисплею и замираю, чуть приоткрыв рот.
Смс от «мамы»… Какого черта!
«Все вышло не совсем так, как мы ожидали. Поэтому будь на связи. Я смогу выполнить свое «обещание» только, когда наше дело увенчается успехом».
Сильно сжимаю телефон в руке и издаю огорченный стон. Это никогда не закончится! Емельяненко будет использовать меня, сколько пожелает! Будет шантажировать Машей. И я ничего не смогу противопоставить ему!
Если осмелюсь пойти против него ради Димы, то потеряю ребенка. Опять…
Разве что…
Как раз в этот миг в гостиную возвращается Щукин. С моим чемоданом.
Выдыхаю со стоном, желая провалиться сквозь землю. Я ведь, как полная дура, оставила его на видном месте. С двумя паспортами внутри. От стресса совсем забыла об осторожности.
Я надеялась уехать до возвращения Димы, но смалодушничала в последний момент. Осталась. Чтобы терпеть мучения и позорные объяснения.
— Ты же и так собиралась сбежать, — хлестко бьет обвинением. — Так вперед!
— Но… Маша? — сглатываю я.
— Моя, — срывается с уст Димы. — Я позабочусь о ней. И уж точно не буду использовать в грязных играх. Как некоторые…
В этот момент иначе смотрю на Щукина. Нет, он не наказывает меня, отбирая ребенка. Наоборот, мужчина беспокоится о Машеньке. Не может доверить мне ее, потому что я, по его убеждению, предательница.
Дима… полюбил… нашу дочь! От понимания этой простой истины я плачу еще неистовее. Если бы я раньше призналась, то все могло быть иначе. Возможно…
Между нами с Димой все кончено. Однако у Маши есть шанс на нормальную жизнь. Ведь только он в силах защитить ребенка. Мне не справиться!
Но как поступить сейчас? Если показать Щукину смс от Емельяненко, он опять разозлится. Не поверит мне.
Поэтому действую иначе.
— Дим, ты собираешься удочерить Машу? — с надеждой спрашиваю я.
Отныне мужчина, который меня ненавидит, — единственный, кто может помочь моей дочери. У Щукина достаточно власти и связей, чтобы не позволить Маше вернуться в детдом. Я же тем временем отвлеку и введу в заблуждение Емельяненко.
— Быстро же ты от нее отказалась, — полосует по сердцу несправедливой фразой. — Удочерю. Она будет жить здесь. Ты должна понимать, что со мной у нее будет все необходимое. И даже больше.
