— Я ненавижу людей, — выпаливаю я.
Мы с Ло избегали всего мира, потому что боялись насмешек. О том, как люди будут воспринимать нас. Мы создали пузырь вокруг себя, наполняя его ложью и страданием, пока он в конце концов не лопнул.
— Значит, теперь ты обобщаешь весь мир из-за трех злобных девчонок? — он берет с комода украшение в виде парусника, переворачивая его во время разговора. — Четырех, если ты хочешь включить сюда свою провоцирующую сестру.
— Я много преувеличиваю, — говорю я ему. — А если кто и провоцирует, так это ты.
Райк издает долгий сухой смешок.
— Это забавно, учитывая, что твой парень в десять раз хуже со своими высказываниями. Если кто-то и может заглянуть в чью-то душу, так это он… И, возможно, мой отец, но это уже другая история, не так ли? — его губы складываются в страдальческую улыбку.
— Значит ты не причиняешь людям вреда своими словами? — спрашиваю я, подняв брови.
— Хочешь знать, в чем разница между мной и Ло? — спрашивает Райк, опершись локтями на мой комод, небрежно и по-идиотски одновременно.
— Конечно.
— Ты помнишь вечеринку в честь Хэллоуина? Ло украл из дома спиртное и едва ли признался, что пил его. Прежде чем ты вышла туда, он потратил около пяти минут, рассказывая им обо всех причинах, по которым они были полными гребаными идиотами. Это было даже близко не смешно, особенно когда он сказал Мэтту, что такие парни, как он, ничего не стоят в жизни. Что они будут принимать дерьмо и есть его, пока не умрут. Это было безжалостно и жестоко.
У меня болит грудь, потому что я верю каждому слову Райка. Я слышала, как Ло доводил людей в частной школе до слез, но не потому, что ему от этого становилось лучше, а потому, что они причиняли ему боль первыми, и это было его величайшим оружием защиты.
— Иногда он уходит, — говорю я тихим голосом. — Он не всегда такой.
Я защищаю его, потому что его здесь нет для того, чтобы говорить за себя. И то, что я сказала, тоже отчасти правда. Ло знает, когда нужно уйти. Как в первый раз, когда мы были в The Blue Room. Если кто-то будет приставать к нему в ответ, он не будет стоять там и терпеть это долго. Он слишком привык к словесным оскорблениям, и я думаю, что он не хотел бы быть ослабленным и опустошенным ими. Он предпочел бы просто убраться с этого гребаного пути.
— Ладно, — говорит Райк, — но в контексте вечеринки в честь Хэллоуина он этого не сделал.
— И что бы ты сделал, Райк? Не украл бы спиртное? Не затеял драку? Поздравляю.
От пересказа прошлого у меня во рту появляется горький привкус. Мы не можем изменить это событие. Разговоры об этом раздражают мою кожу.
— Я бы его ударил, — непринужденно говорит Райк. — Я бы дал этому маленькому говнюку по морде. Вот в чем, блядь, разница.
Он выпрямляется, и моя челюсть медленно разжимается, не ожидая этого.
— Ты не похож на бойца.
— Нет? — говорит Райк, и в его глазах пульсирует что-то свирепое. — Если кто-то поливает меня говном, я не собираюсь стоять там и мириться с этим. Может быть, Ло и был беззащитен всю свою жизнь, но я — нет.
— А потом что? На той вечеринке было бы четыре на одного. Тебе бы надрали задницу.
— Я никогда не говорил, что это будет правильно, — он пожимает плечами. — Это ошибка, просто другого рода.
Его ошибка. И ошибка Ло. Я понимаю, что ни то, ни другое не лучше и не хуже. Их несхожее воспитание заставляет их реагировать на ситуации противоположным образом. Вот что он мне говорит.
Это также делает меня невероятно грустной. Потому что он практически признался, что пострадал не меньше своего брата. Я представляю, как его кулак летит в лицо Мэтту, прежде чем он извергает ужасные слова, импульсивные и дерзкие.
Только это другой вид повреждений.
Как он и сказал.
Глава одиннадцатая
Я плыву на желтом плавательном круге в кристально голубом океане. Девочки, Дэйзи и даже Райк отдыхают на своих ярко раскрашенных кругах, каждое круглое плавучее устройство связано вместе веревкой, чтобы нас не унесло течением от судна или друг от друга. Я ловлю Харпер, потягивающую из другой мини-бутылки алкоголя, которую она протащила на яхту.
Боже милостивый, пожалуйста, не дай одной из подруг моей младшей сестры утонуть на дне океана, потому что они так чертовски пьяны. Спасибо.
Первые пять минут было действительно весело. Я вздремнула, слушая музыку из лодочных динамиков, и мои ноги скользили по прохладной воде.
Однако через пять минут девочки становятся такими чертовски беспокойными, что их крики и пронзительные голоса режут мне барабанные перепонки и будят меня.
— Боже мой! Что-то коснулось меня. Это была акула?!
Кэти испуганно вскрикивает. Она вцепляется в круг Райка, и он чуть не падает в воду. Ее ладонь ложится на его голый пресс, чтобы поймать себя, но ясно, что ее хваткие руки не случайны. Она разглядывала его точеные мышцы с тех пор, как он вышел на палубу с таким видом, словно строил ее голыми руками. Это слегка бесит… и к тому же пугающе точно.
— Расслабься, — говорит ей Дэйзи. — Наверное, это была просто рыба.
Райк пытается высвободиться из ее объятий, но она вцепляется в его бицепс, в панике переводя взгляд с него на воду, в двух секундах от того, чтобы закричать: — Спаси меня!
Он осторожно снимает ее пальцы со своей руки.
— Думаю, ты выживешь.
— О… да. Верно.
Она поднимает подбородок и откидывается на свой розовый круг.
Райк отцепляет свой зеленый плавательный круг и гребет одной рукой к моей одинокой веревке на конце. Он прикрепляется к ней и натягивает свои Wayfarers обратно на глаза.
— Ловко, — шепчу я ему.
— Вот как это делается, — соглашается он.
Я закатываю глаза и погружаюсь обратно в свой круг, моя задница скользит по воде под ней. Я готова ко второму сну. Вздремнуть — это здорово. Когда я сплю, у меня едва хватает сил выпрыгнуть из воды, пойти в свою комнату и совершить какие-нибудь действия любви к себе.
— Серьезно, это вообще возможно? — с любопытством спросила девушка. Теперь мне стало любопытно.
Я внимательно слушаю.
— Клянусь жизнью, было четыре пальца, — говорит Кэти. — У меня потом всё болело.
Чтоооооо?
Я бросаю быстрый взгляд на Райка, но из-за его темных очков не могу понять, слышит ли он то, что слышу меня. Пальцы. Болит. Это было с сексуальным подтекстом. Я знаю, что дело не только в моем извращенном уме.
— Но как он мог это сделать? Я имею в виду, как они поместились?
— Они бы не поместились, — добавляет другая девушка. — Я определенно тебе не верю.
Дэйзи остается спокойной в середине группы, пиная ногами спокойный океан.
— Давай спросим Лили, — предлагает Клео. — Она старше, и у нее есть парень. Я уверена, что она бы знала. Лили!
Ближайшая девушка брызгает воду мне на грудь, и я колеблюсь, прежде чем повернуться лицом к веренице девушек. Я очень, очень не хочу говорить о сексе с друзьями Дэйзи. Вся эта поездка была посвящена тому, чтобы не думать о сексе, и все же он все еще окружает меня, даже когда я не навлекаю его на себя.
Харпер, находящаяся ближе всех ко мне, объясняет их спор.
— Кэти говорит, что ее «парень», — она использует воздушные кавычки. — Засунул в нее четыре пальца. Разве это возможно?
Я немного ерзаю, мой круг врезается в невозмутимого Райка, который смотрит в небо, загорая во время этого фиаско. Пока я здесь, уже готовая через две секунды отстегнуть свой круг и уплыть по океану как можно дальше от этой яхты и разговоров.
— Ммм… — мои руки превращаются в гигантское красное пятно. — У всех разные тела.
— Ты только что назвала мою вагину широкой? — огрызается на меня Кэти.
Что?!
— Нет! — говорю я. — Конечно, нет. Его пальцы могли быть маленькими.
Я съеживаюсь. Это было не лучше. О Боже. Если я нырну в свой круг и уйду под воду прямо сейчас — насколько это будет странно?
