— Да брось, время детское. Посидим, поболтаем. Может, тебе налить?
— Нет, мне не налить! — отрезала она, ощущая приближение чего-то похожего на панику.
Ночь, соседи все спят. Да даже если и нет — никто в жизни носа не высунет. И телефон как назло выключен.
Аглая вытащила из кармана смартфон и собралась уже было его включить, как вдруг Валентин бесцеремонно забрал у нее гаджет, запихнув в карман домашних треников.
— Эй! — неподдельно возмутилась она. — Это мой телефон!
— Да давай посидим, пообщаемся как люди. Брось, ну ты чего, садись! — схватил ее за руку и потянул к соседнему стулу. Буквально силой опустив рядом, положил ладонь на ее плечо.
— Ну ты чего как не родная, Аглай. Это ж я, ну!
— Ты пьян.
— Да где я пьян? Так, выпил чуть-чуть. Может, для храбрости. Не каждый же день девушкам предложение собираюсь делать.
— Валь, пожалуйста — иди домой. Давай завтра поговорим.
— Не откладывай на завтра то, что выпить сегодня, — гыгыкнул он и снова потянулся к своей бутылке. Аглая попыталась забрать ее первой, но Валентин перехватил ее руку, больно вцепившись в запястье.
— А вот так делать нехорошо, — процедил довольно злобно. — Я же по-дружески с тобой, а ты так негостеприимно.
— Ты делаешь мне больно!
— Прости, я не хотел.
Ослабив хватку, еще раз повторил слова извинений и в очередной раз налил спиртное в чашку.
Аглая видела, как стремительно он пьянеет, что из доброго и милого увальня-соседа, каким она его всегда знала, он буквально на глазах превращается в совершенно незнакомого для нее человека.
Вот зачем я его впустила, зачем! — корила она себя. — Может, закричать? Хотя что толку, только Валюшу испугаю.
— Я вот о чем тут подумал: а ты неблагодарная. Да, именно так! Я тут месяцами пороги обивал, кормил пирожными, за ребенком твоим присматривал, а ты все ломалась. Даже поцеловать себя не дала ни разу, не говоря уже о том, что бы дала что-то другое, — сально улыбнулся. — Нет, я человек терпеливый, но… злопамятный.
— Валь, я прошу тебя…
— А он? Этот твой — мажор американский: не успел вернуться, как сразу же затащил тебя в койку. А ты и рада ноги раздвинуть. В чем дело, Аглай? — пьяно заглянул в ее испуганные глаза. — У него денег больше или еще чего? Так ты пока у меня не проверяла.
— Если ты не снимешь руку с моего плеча, я буду кричать! — прошипела она, но он не снял — наоборот, сжал сильнее.
— Я по-хорошему хотел, по-человечески. Ни на чем не настаивал, ничего не просил. А оно, видать, надо было как он — прийти и просто взять? — рука юркнула ниже. Аглая дернулась, но он притянул ее к себе, уже полностью обездвижив.
Бороться с ним было бесполезно, это как тявкать Моське на слона. Без вариантов.
— Я понимаю, что я не такой крутой, тачки у меня нет, тряпок, денег. С последним совсем все туго. Ты знаешь чего я вообще сюда приехал? Хоть бы раз спросила.
Она была рада, что он сменил тему. Может, удастся как-то улизнуть.
— Нет, не знаю…
— Я ж во Владивостоке родился. Вырос там, там же в армии отслужил, на границе. Потом вернулся и сразу женился.
— Ты был женат?
— Я много где был. И женат тоже. Потом она меня обобрала, с сыном запретила видеться.
— У тебя есть сын? — округлила она глаза.
Оказалось, она не просто его не знала — она не знала его совсем.
— Есть. Стёпка, десять лет вот осенью будет. Только три года из этих десяти я его не видел! Стерва настроила его против меня, наговорила всяких гадостей, пацан считает, что я сущее зло, даже трубки с меня не берет. Но знаешь, что самое поганое? Она меня подставила перед местной братвой! На большую сумму денег. Очень большую! Те сразу пришли требовать, а где мне столько взять, чтобы отдать? Пришлось сваливать. Сначала в Воронеж уехал, там перекантовался несколько месяцев, потом вот сюда. Легко затеряться среди миллионов приезжих. Но я знаю этих уродов — рано или поздно они меня найдут и заставят отдать все с процентами. Не отдам — мне крышка.
— Я сочувствую тебе, Валь, правда, но помочь ничем не смогу.
— Ну почему… — снова перевел на нее осоловелый взгляд. — Так сколько ты там накопила?
Так вот оно в чем дело. Ее деньги!
Он часто спрашивал у нее раньше, где она хранит сумму, надежно ли. Сколько накопила.
Эти вопросы ей не нравились, но явного подвоха она не ощущала: ну интересуется человек, да, немного бестактно, но они как бы друзья. А теперь он открыто намекает, что хочет присвоить ее сбережения. Какого черта?
Стало так обидно. Обидно за себя, за мать, которая отдала ей все, что копила несколько лет.
Ну уж нет, обойдется!
— Они в банке лежат, на депозитном счете. Я же говорила.
— Разве? — Валентин прищурился. — А по-моему ты рассказывала, что дома где-то хранишь, — и покрутил головой цепко осматривая комнату. — Я точно помню.
— Да, раньше хранила, а потом на счёт положила. Как ты и советовал, кстати. Ты же сам говорил, что так надежнее.
А тем временем пользуясь случаем чуть отодвинулась.
— Не подумай плохого, но мне они реально нужнее. В долг, — и снова эта бросающая в дрожь улыбка. — Нет, сначала я не собирался у тебя их просить — ты мне правда понравилась. Но раз теперь ты меня опрокинула, променяв на этого своего американского мажорика, то вроде как я вправе требовать моральную компенсацию. Согласна? Он тебе купит квартиру, а будешь хорошо стараться — купит две. Для него это так, мелочь. Я тачку видел, абы кто на таких не ездит, там бабок поди задницей жри. Так где деньги, Аглай?
Пульс пустился вскачь, в висках застучало.
— Я же сказала — в банке. Ну хочешь, выписку покажу? Дай телефон, у меня все там, в приложении.
— Обмануть меня хочешь, что ли? Ментам позвонить? Ну ты даешь, — смеясь, переложил телефон в задний карман. — Я же знаю, что они у тебя где-то дома. И где?
— Да нет их дома! Я не вру! Давай вместе сходим утром в банк, я сниму и все тебе отдам!
— Что-то ты такая на все согласная, даже подозрительно.
— Ну тебе же нужнее.
И тут его глаза стали злыми, улыбка сошла на нет.
— А ты типа мать Тереза? Даешь всем сирым и убогим? Кого ты лечишь, а? Да, я пьяный, но я не идиот! Так ты и отдала бы нажитое непосильным трудом. Да, мне они реально нужнее! Я в полной клоаке! Повторюсь — ты сама виновата. Хотел я по-человечески. Хотел! Но ты решила переметнуться, забив на все хорошее, что я для тебя сделал! И не стыдно?
Аглаю уже просто трясло от страха, все происходящее казалось каким-то киношным кошмаром. Ну не могло произойти в ее жизни такого!
Было жутко, но особенно она боялась за Валюшу. Кто знает, что на уме у этого психопата. Волк в овечьей шкуре! Ради нее она была обязана сохранять разум в трезвости и не показывать свои настоящие эмоции.
— Я все поняла, ты на меня обиделся…
— Обижаются бабы! — рявкнул он. — А настоящие мужики делают выводы. И я свой сделал! Хорошо, что не женился, нужна мне такая шлюха?! Пусть вон он подбирает. Этот твой.
А вот подобного она слушать уже не желала!
Какое право он имеет ее оскорблять? Да, она женщина и слабее, но не позволит ни за что втаптывать себя в грязь!
— Не смей меня оскорблять, понятно?! Не смей! И пошел вон из моего дома! Уходи! — и толкнула мужчину что есть сил. Пользуясь моментом вскочила и почти уже выбежала из кухни, но Валентин схватил ее за волосы, рывком притянув к себе.
— Подожди-ка, то есть ты надеялась так просто улизнуть, что ли? Одного бабла мало, я больше хочу, — и нагло просунул ладонь ей под юбку. — Ещё одна компенсация. Я реально как лох вокруг да около ходил, терпел. А надо было по-другому, оказывается. Действовать жестко.
— Сейчас Валюша проснется, мы ее напугаем! Пожалуйста, — заплакала она, но Валентин лишь усмехнулся:
— А мы по-тихому. Хотя со мной по-тихому без вариантов. Сейчас сама поймешь, что теряла. Ай, с-су-ука-а! — взвыл он, отцепив от нее руки и, согнувшись, схватился за пах.
