«Я хоть одета?»
– Если ты сейчас не встанешь, готовься принять холодный душ. – голос у кровати звучал серьезно.
Я все еще пыталась не позволить этому нахалу окончательно разбудить меня.
– Выбирай: тебя с графина полить или отнести под душ? – не сдавался Тимур.
Я окончательно проснулась. Меня прям трясло от злости. Этот же гад продолжал невозмутимым тоном:
– Если ты специально лежишь и ждешь, что я залезу к тебе в постель, даже не надейся и не умоляй – секса не будет! – расслабленно, словно насмехаясь, произнес он фразу.
Тон, которым он это сказал, заставил меня подняться и сесть на постели. Вот же… Отбросив с лица разметавшиеся волосы, пыталась показать ему, как он меня достал, не забывая при этом прикрываться одеялом. Жаль, я не ведьма и не могу его превратить в статую. Стоял бы и смотрел тогда, как я наслаждаюсь сном. Это он после клуба вернулся домой и спать завалился, а я только глаза закрыла и уже подъем! Моя ярость не возымела эффекта: он стоял надо мной, цинично усмехаясь.
– Начни умолять, может, я и передумаю, – продолжал он глумиться.
«Ах, так?!»
Взяв себя в руки, попыталась не показывать свои эмоции. Пусть наслаждается триумфом. Надолго ли? С ним надо так, как тогда в машине. Пусть потом уверяет, что он меня не хочет!
– У кого что болит, – сдувая челку, которая вновь упала на глаза, я постаралась томно улыбнуться.
Опустив одеяло, позволила ему увидеть мою ночную сорочку. Соня до этого выкинула все майки и шорты, в которых так приятно было спать, и купила мне в подарок несколько комплектов кружевного безобразия, которое после той ночи пять лет назад я больше ни разу не надевала. Это была самая приличная: белого цвета, ткань непрозрачная, только края отделаны кружевом, плотно облегает по фигуре, грудь почти полностью закрыта, длина до середины бедра, правда, с небольшим разрезом.
«Уже не насмехаешься? Так-то лучше!»
Не помешает закрепить эффект. И откуда только во мне просыпается соблазнительница? Медленно, совсем немного наклоняюсь вперед – его взгляд опускается в вырез – откидываю полностью одеяло, открывая ноги, которые совсем не прикрывает вещица на мне, встаю с постели.
– Я в душ, а ты одевайся и марш на кухню, – сглотнув, хрипло произнес муженек. – Служанок у нас нет, поэтому, как моя жена, ты должна готовить мне не только ужин, но и завтрак. Времени у тебя свободного много, часть его не мешает проводить с пользой для окружающих. Завтрак должен быть съедобным, – голос его на последнем предложении прозвучал резче.
«Понятно, ужин его не устроил»
– Заказывать еду не пробовал? – сдаваться сразу не собиралась.
– За завтраки, ужины и уборку я тебе плачу двести тысяч. О такой зарплате мечтала бы каждая жена. Заметь, другие делают это бесплатно. А я даже на исполнении супружеского долга не настаиваю, хотя имею законное право, – глазами он скользнул по мне, задержав их чуть дольше на обнаженных ногах. – Ты своим пунктом в договоре обломала мне прелести левака.
Тимур сделал шаг вперед. Слишком близко. Я чуть трусливо не отступила, но понимала, что свои страхи надо прятать: этот хищник только и ждет, что запугает меня. Сердце и так стучит в два раза быстрее.
– За работу, – кинул он карточку на постель.
Приходилось сдерживать слова, что рвались с языка. Так хотелось этому гаду сказать, куда он может засунуть свою карточку! Прекрасно понимала последствия такого поступка: карту он заберет, а потом установит тотальный контроль, чтобы я не могла воспользоваться отцовскими деньгами. Пообещав себе, что не потрачу оттуда ни копейки, поспешила одеться.
Пока Тимур принимал душ, оделась, умыла лицо на кухне холодной водой, пальцем почистила зубы: щетка осталась в ванной комнате. Так, теперь завтрак. Ну, как же я могу оставить дражайшего супруга без завтрака.
Заглянув в холодильник, увидела там оставшиеся со вчерашнего дня пять яиц. Как я поняла, яичницу он не любит. Поставила чайник на плиту. Нашла полбулки вчерашнего хлеба, кусок сыра и колбасы. С виду вполне свежие продукты. Обнюхав их, неприятных запахов не почувствовала, значит, можно сделать горячие бутерброды. Порезав все, сложила ломтики на кусочки хлеба и закинула в микроволновку. Пока печь отсчитывала секунды, побежала в комнату за листком и ручкой. Улыбнулась, глядя на коряво написанную строчку: «Приятного аппетита, дорогой». Оставила записку на столе. Выложив на тарелку бутерброды, поставила рядом с кружкой чая.
Дверь в ванной комнате открылась, услышала, что Тимур вошел в свою спальню. Все, пора. Схватив сумочку, бегом устремилась к двери.
– И куда это ты собралась? – Тимур поймал меня у двери, создав капкан из рук.
Обжигая шею своим дыханием, он ждал ответа. Как тихо подкрался, вот точно пантера! Только пантеры, я уверена, не пахнут так… приятно.
«Обязательно так ко мне прижиматься?!»
Я уже почти слиплась с дверью, лишь бы избежать тесного контакта наших тел.
– А теперь мы пойдем, – шепнул он в самое ухо, заставляя тело покрыться мурашками. – И посмотрим, что ты приготовила мужу на завтрак. Пахнет отвратительно, – насмешливо произнес Тимур, забрал сумку и бросил ее куда-то в угол.
«Интересно, мой телефон остался цел?»
– Я, конечно, понимаю, что ты мне двести тысяч платишь, – развернувшись, сложив руки на груди, воинственно произнесла я. – Но если собираешься регулярно швырять мои телефоны, то придется на карточку добавить два миллиона.
– Купишь себе фонарик, сэкономишь наш семейный бюджет, – нисколько не расстроившись, насмешливо произнес он.
Взяв за локоть, он потянул меня на кухню.
– Садись, – приказал он.
Поднял записку, усмехнувшись, скомкал ее в руке и кинул на стол. Отодвинул стул, стоящий напротив, и тоже сел.
– А теперь, дорогая, завтракай, – вперив свой строгий взгляд, он пододвинул ко мне тарелку с бутербродами. – Я передумал, поем на работе. Ты старалась, готовила, не пропадать же добру.
Мой организм еще не проснулся, есть
