больше разговоров с тобой никто вести не будет. Отдам ребятам, пустят по кругу, после, если останешься жива, сдадим на органы. Ты поняла меня?
От боли на глазах выступили слезы, но реветь перед ним не хотелось, поэтому я старалась не моргать, чтобы слезы не покатились.
Он так сильно тянул за волосы, что я не смогла бы ни кивнуть, ни помотать головой в знак ответа. Наверное, он понял мое положение и сказал:
– Моргни, если поняла.
И я моргнула. И вот она, предательская слеза, скатилась по щеке. За ней – вторая. Я не плакала, но слезы, не прекращая, лились из глаз. На что он отшвырнул меня от себя, как нечто грязное, и сказал:
– И не надо мне салон автомобиля пачкать. Достало уже мыть за вами. Все равно ничего не изменишь, смирись и получай удовольствие. Надоешь Пашке, заберу тебя себе или вон Мише отдам, а может, и Толяну.
И вновь они заржали, синхронно.
Ублюдки! И ведь их родила женщина. Да таких в утробе надо убивать!
Я еле сидела, голова болела в том месте, где меня ударили прикладом револьвера. Сил бороться не осталось, а еще я боялась, что он выполнит свою угрозу.
Умолять их отпустить меня я не видела смысла. Они были тверды в своем намерении отдать меня какому-то Павлу для издевательств, битья и насилия. Поэтому единственное, что мне оставалось, это молиться.
«Божечка, пожалуйста, если ты есть, помоги мне. Я тебя очень прошу…»
За своими просьбами и молитвами я не заметила, как мы съехали с основной дороги и свернули куда-то на проселочную. Ехали мы по ней около десяти минут, пока не остановились у высоких ворот.
Водитель Миша нажал на кнопку пульта управления, и они открылись, являя моему взору двухэтажный коттедж.
Мы припарковались, и Алекс вышел из машины, даже не взглянув на меня.
Удивительно, как от поведения человека зависит мнение о нем. Там, на благотворительном аукционе, он показался мне симпатичным, а сейчас я считала его самым страшным человеком на земле.
Водитель открыл дверь с моей стороны.
– Давай, шевелись, детка, нам пора домой, баиньки, – и снова заржал.
Урод! Посмотрела бы я на тебя в такой ситуации, как бы ты рвался зайти в этот дом, предполагая, что именно тебя в нем ожидает.
– Да, да, и вот таким взглядом, полным ненависти, будешь смотреть на Пашку, поняла?! А сейчас быстро встала и пошла! И свое «орудие» от греха подальше оставь в машине, – кивком указал на мои босоножки.
Хмыкнула. Рада, что хоть как-то отомстила за себя. Жаль, что этого недостаточно для того, чтобы спасти себя от приготовленной этими извергами участи.
Выхожу из машины, босыми ногами ступаю сначала по траве, а затем по дорожке, усыпанной камнями. Некоторые из них больно впиваются в кожу, каждый раз вздрагиваю и хочу остановиться, чтобы хоть немного уменьшить боль. Но следом идущий Миша не дает мне этого сделать, подталкивая в спину, если я позволяю себе секундную заминку. Сволочь!
«Ну почему мы, девушки, такие слабые? Почему этим уродам мужикам можно глумиться над нами, издеваться, насиловать?! Почему мы все это должны принимать и терпеть?! Почему, в конце концов, я не родилась мальчиком, тогда бы точно не оказалась здесь».
Какие только бредовые мысли не лезли мне в голову, страх творил свое черное дело, вырисовывая в голове картинки, от которых становилось плохо и начинало тошнить.
Мы вошли в дом. Хорошее освещение заставило меня поморщиться. Я подняла правую руку, прикрыв глаза от яркого света, и, прищурившись, пыталась разглядеть, куда я попала.
– Пришла? – услышала я мужской голос, а после и увидела его обладателя.
Высокий блондин и снова эти светлые голубые глаза. Прямой нос с небольшой горбинкой и тонкие губы.
А потом я вздрогнула от его крика:
– Алекс, твою мать, ты что с ней по дороге сделал?! Где заказанная мною красотка?
– Да она сопротивляться начала, пришлось немного припугнуть.
От неожиданности я вскрикнула: этот Паша со всей присущей ему дурью врезал Алексу по роже.
– И как ты прикажешь с ней сейчас играть, – начал орать он, – когда для нее главный злодей – ты? Ничего не знаю, отправь ее в комнату готовиться. Завтра я буду с ней. А пока притащи предпоследнюю, если она еще жива. В прошлый раз она неплохо так просила о пощаде, что мой член сразу начинал реагировать.
Меня схватил за руку какой-то мужчина и потащил в коридор, Алекс продолжал стоять, как вдруг мы услышали:
– А ну-ка стой, может, ей посмотреть мое представление, как думаешь, Алекс?
На что этот урод с царапиной от моего каблука и синяком от больного на всю голову Павла с усмешкой посмотрел на меня. А я начала кое-что понимать об этих зверях. Первое, они любят, когда их просишь. Второе, любят, когда их игрушка – чистая и опрятная, да еще и в откровенном наряде.
Нет, не дождетесь, я не буду вас умолять!
Гордо подняла подбородок и с ненавистью посмотрела на главного виновника всего этого беспредела.
На что Павел заржал и сказал ледяным голосом:
– Иди уже, Зена, королева воинов. Завтра веди себя так же, все! – он хлопнул в ладоши и отвернулся от меня, – где же моя Зиночка…
Из другой двери в комнату завели девушку. Брюнетка, стройная, симпатичная, одетая в какой-то светлый балахон до пят, но с таким затравленным взглядом, что сердце кровью обливается. Что же за испытания выпали на ее долю, что у нее такой взгляд?!
Уже подходя к двери, я услышала голос Павла. Голос с каждым словом становился громче и злее:
– Ну что ты на меня так смотришь, а! Я же тебе еще ничего не сделал, а у тебя уже такой взгляд! Дрянь такая. Я же хотел просто потрахаться, а ты так смотришь, что хочется тебя научить смотреть правильно на своего хозяина.
Что было после, я не знаю. Лишь когда дверь закрывалась, я услышала звук удара и крик от страха
