начала улыбаться.
— Так-так-так, и что же я такое слышу, братец, — пропела она. — Трое, говоришь? И кто же эта, не побоюсь громкого слова, счастливица? А самое главное, почему ты так уверен, седая твоя голова, что она за тебя замуж пойдет?
— Пойдет. Попрошу правильно — и пойдет. Я знаю, как правильно, — хмуро сказал Макаров.
— Ты влюбился что ли, Юрка?
— Влюбился. А то ты не думала, что это может случиться, когда мне ее на все лето под бок сослала! — беззлобно огрызнулся он.
— Нет, я, конечно, питала надежды, что у тебя хороший вкус на женщин и ты заценишь сей штучный экземпляр, — со шкодной улыбкой призналась Люська. — Но ты превзошел все мои ожидания.
— Как она там? — рискнул спросить Юра, со страхом ожидая ответа.
— Кто? — Люська продолжала улыбаться.
— Люська, не беси меня! — рявкнул Юрка. — Подруга твоя. Малинкина Марьванна!
— Да нормально все у нее. Ваньку в сад пристроила, работает. Нагрузку в школе снизила, чтобы побольше с детьми дома быть. Суд по усыновлению должен состояться в конце октября. На съемную они ушли, Зинка с бабкой не ужились. В Зинкиной квартире ремонт делают. В общем, трудовые будни многодетной матери.
— Спрашивала обо мне?
Люська посерьезнела.
— Нет, Макаров, не спрашивала. Ни разу твое имя не упомянула. С чего ты вообще решил, что она замуж за тебя пойдет?
Макаров неожиданно сам для себя очень сильно расстроился. Млять, какой он все-таки му…дак, даже здесь сумел все испортить.
— Эй, Макаров, вы хоть поговорили с ней по-человечески, объяснились? Ты ей обещал что-нибудь? Что у вас было? — допытывалась любопытная сестра.
— Не было ничего. Одно свидание, разговоры за жизнь да поцеловались один раз. Стихи она мне читала, Люсь, — расстроенно проговорил Юрка.
— Дааа, братец, потерял квалификацию. Ну так вот больше уже и не читает она стихов. Никому, — с упреком вздохнула Люська. — Сама не своя отсюда приехала. Вы поссорились, что ли? Как же ты так умудрился, братец? Чего тянул последние два месяца?
— Да му…дак я, вот и умудрился, — мрачно ответил он. — Эксперименты над собой ставил. Я же на полном серьезе думал, что вот она сейчас уедет в Москву, а вдруг у меня все пройдет? Вдруг попустит?
— И как?
— Не прошло ничего. Только хуже стало. Люблю я ее сильно, Люська, вот такие вот дела.
— Слушай, братец, а ты, вообще, когда в последний раз влюблялся? Я имею в виду, до Марьванны? Наверное, и не помнишь уже.
— Почему, помню прекрасно. Пятый курс института, Олечка Гордеева. Она потом за моего однокурсника замуж вышла. После нее все, как отрезало.
— Надо же, какой ты черствый, — удивилась Люся и вздохнула. — А я вот каждый год влюбляюсь. Даже и не знаю, что хуже — как ты, или как я.
— Люсь, как ты думаешь, простит она меня? — Юра поднял на сестру свои глаза, полные боли и тоски. — А вдруг у нее за эти два месяца все прошло? Что я тогда делать буду?
— Может, и прошло. Я бы лично ни за что тебя не простила, — серьезно ответила та. — Но это ж Марьванна, романтичная особа. Может, тебе в этот раз повезет? Так, Юра, я не поняла, мы дом-то продаем или нет? Надо решать вопрос!
Он тяжко вздохнул. Мысленно простился с тридцатью миллионами. Как минимум.
— Сколько тебе надо?
Глава 21. Я тебя люблю
— Марьванна, во сколько сегодня планируешь освободиться?
Люська в последнее время была какая-то нитакая. Ну ооочень странная. Вернулась из деревни веселая, энергичная. Хотя, по ее словам, дом продать у них опять не получилось. Поглядывала хитро на подругу, как будто хотела ей рассказать что-то грандиозное. Но Маша не велась на ее взгляды. У нее и своих проблем в жизни было предостаточно. Причем в последнее время они множились просто в геометрической прогрессии.
Набирал обороты новый учебный год. Обычно в этот период Маша испытывала воодушевление, строила грандиозные профессиональные планы. Поучаствовать со своими учениками в олимпиадах, провести в школе костюмированные литературные вечера, запланировать экскурсии в музеи и театры — она всегда была инициатором всех этих мероприятий. Ей нравилось этим заниматься, она находила в этом удовольствие. Но в этом году из-за пандемии все было отменено и закрыто. Да что там экскурсии, большинство уроков у старшеклассников проходили в дистанционном формате. Все в этом году шло наперекосяк и в мире, и в школе, и в личной жизни у Маши тоже. И она захандрила в первый раз за последние десять лет. До такой степени, что не было желания и настроения искать и читать что-то новое, интересное. Даже стихи не помогали ей выйти из этого депрессивного состояния.
— Марьванна, ау, слышишь меня? Во сколько сегодня заканчиваешь?
Маша задумчиво вглядывалась в лицо Люси. Они с Юрием внешне были очень похожи: та же форма подбородка, одинаковый разрез глаз. И манера разговаривать одна и та же: напористая, энергичная. Интересно, он рассказал своей сестре про то, что у них с Машей в деревне чуть не приключился роман? Хотя, рассказывать-то особо и не о чем. «Чуть» не считается. Какой роман, одни разговоры и эмоции, да и те по большему счету только с ее стороны. Она опять вздохнула, мысленно ругая себя за несдержанность. Дура, просто дура. Как же она могла так увязнуть!
— Машка, ну ты и даешь! — Люся уже не скрывала широкой улыбки. — Паришь в облаках? Домой иди, мечтательница. Ждут тебя там. И не смей меня разочаровать!
— Ты про что? — Маша непонимающе нахмурилась. Огляделась вокруг. Они остались в учительской вдвоем. За окнами стремительно темнело.
— Время уже почти пять! Чего сидишь? Домой, говорю, иди, тебя там дети ждут. А мне еще отчеты доделать надо.
— Точно, мне же еще в садик. Пока, Люся.
— Пока, спящая красавица. Удачи тебе. Держу за тебя кулачки.
Маша быстро собралась и пошла на выход. У самой двери она вдруг вспомнила, о чем хотела поговорить с подругой.
— Люсь, я подумала, может, придержишь для меня дом в Тархово? Я бы его у вас купила. Только не в этом году, до нового года я точно не успею. Мне после усыновления маткапитал будет положен за второго ребенка. Пока решение суда вступит в силу, пока я все бумажки оформлю, думаю, в январе деньги уже будут. Что скажешь?
— Понравилось тебе в деревне? — спросила ее Люся, улыбаясь.
— Очень понравилось. У Зины и у Луки там друзья остались.
— И у тебя друзья? — Люська уже открыто смеялась. Маша в удивлении посмотрела на нее. Та развеселилась еще больше.
— Ой,
