Ему нужен перерыв? Он его получит. Может не сомневаться. Дрожащими пальцами я внесла его номер в "черный список." Да, сделала это импульсивно, из желания насолить, но разблокировать и перезванивать не стала. Пусть... Пусть тоже помучается.
До дома я доехала, разочарованная и опухшая от слез. Я так много плакала, что мне начало казаться, что не смогу больше проронить ни слезинки.
Встречать меня вышла Саша.
– Что случилось? – задала она вопрос сиплым со сна голосом.
Звук родного голоса подействовал на меня странно. Выплаканных за ночь слез моей душе показалось мало. Жалость к самой себе, несправедливость того, как все повернулось, сжали мое горло будто тисками. И я снова разрыдалась.
– Потом... – все что я смогла ответить сестре.
Мне нужно сначала взять себя в руки, а после уже объяснить, что стряслось.
Полина
Вместе с сестрой я поднялась в квартиру, в которой меня ждало еще одно испытание – бабушка. Она не спала несмотря на ранний час.
– Поль! Детка! Что– то такое?
Слезы полились сильнее, хотя я всеми силами пыталась их сдержать. Однако бабушке надо было хоть что– то сказать.
– Бабуль, я с Матвеем поссорилась, – это прозвучало как– то по– детски совсем.
Бабушка и отреагировала соответствующе. Подошла вытерла морщинистыми руками мне щеки и, покачивая головой, проговорила:
– Не надо плакать, родная. Все пары ссорятся. Так бывает. Помиритесь.
Я согласно кивнула головой. Не потому, что тоже так думала. Просто, чтобы она не волновалась. К чему ей это?
– Бабуль, я пойду лягу? Голова разболелась.
Пожилая женщина вздохнула.
– Ох, молодежь! Не веришь мне... Иди, отдыхай. Всю ночь ведь ехала. Только от себя некуда деться, дочка. Иди, ложись. А то принц твой теперь за тобой уже едет.
Я не была уверена, что едет, не была уверена, что Матвей – принц, тем более мой. Его слова про перерыв в отношениях впились в сердце словно колючка и царапали его, вызывая щемящую тоску. Я скрылась в своей комнате, хотела пойти в душ, но потом передумала. Там Сашка, сейчас прицепится с расспросами, правду ей говорить я не хотела. Ни к чему ей знать всю эту грязь. Она молоденькая совсем. Пусть этот период продлится у нее как можно дольше. Расстаться с иллюзиями она всегда успеет. Дети так упорно стремятся стать взрослыми, не понимая, какой груз положит на их плечи жизнь. И как же потом хочется вернуться в период беззаботности. Только это не возможно. Вот и сейчас я хотела вернуться к тому мальчику, который сидел со мной за одной партой и делился шоколадкой. А не предлагал отыметь меня на столе. В чужом доме.
Дверь тихонько открылась, затем также закрылась. Я увидела перед собой Сашино лицо.
– Ты расскажешь, что произошло? – вот ведь прицепилась!
Саш, ты же слышала – я поругалась с Матвеем. Сильно, – помедлила и добавила, – Он предложил сделать перерыв в отношениях.
Сашка смешно округлила рот, но тут же собралась.
– Из– за чего?
Что же она такая дотошная?
– Не важно. Я спать хочу. Саш, правда, дай я посплю, – слова прозвучали резко.
Сестра нахохлилась.
– И пожалуйста! Я помочь хочу! А ты – спи!
С этими словами она поднялась и также тихо вышла из моей комнаты. Надо будет что– нибудь придумать. Но не сейчас. Сейчас я очень устала.
Матвей
Зараза! Я висел в "черном списке" уже второй день. Что ей трудно мне на телефонный звонок ответить? Да, обидел, оскорбил, унизил... Но дай ты мне хоть возможность сказать, что я виноват. И это при том, что если бы она мне все рассказала честно, когда я ее спрашивал. Так нет! Наврала. Но теперь я чувствую себя кругом виноватым. И что делать с этим чувством не представляю. Конечно, я планировал уехать к Полине еще вчера, однако бросить Алиску в такой ситуации тоже не мог. Хотя там все вроде наладилось. Причем неожиданным образом.
А вот у меня нет.
В дверь постучали.
– Да! – отозвался, осматривая комнату и проверяя, не забыл ли чего.
– Собрался? – мама смотрела встревоженно, словно чувствуя, как мне плохо.
– Ага. Поеду. Ты звонила?
– Конечно. Я переживаю и за Полину тоже. Мне хочется, чтобы у вас все было хорошо.
– Как она?
– Очень расстроена. Но сдавать тебя не стала. Так и рассказала, что ты ей наговорил.
– Мам, не надо опять про это. Я все понял. И много чего бы отдал, чтобы забрать свои слова назад.
– Матвей, – ее голос звучал негромко, – Я знаю, что тебе кажется, что ты уже большой и все понимаешь сам. Но... Я в свои годы не уверена, что точно знаю, как правильно. А в твоем возрасте... Так вот. Не обижай ее больше. Ты к ней сильно привязан. Сейчас тебе может показаться, что в твоей жизни будет еще много таких, как она. И даже лучше. Возможно, так и будет. Но скорее всего, во всех них ты будешь искать ее. Не стоит так ошибаться. Жизнь слишком быстротечна.
Она быстро сделала несколько шагов мне навстречу, клюнула в щеку.
– На дороге – осторожнее. Не гони.
Я хотел уже возмутиться, но не успел. Из радионяни послышался рев. Еська с каждым днем набирается сил.
– Пока, – мать заторопилась к ребенку.
И мое: "Пока!" повисло в воздухе.
На выходе из дома я столкнулся с Артемом, которому Влад запретил уезжать к себе в квартиру до моего отъезда, пояснив это нам обоим тем, что у него нет желания возить нас по больницам.
Мы практически разошлись, не сказав друг другу ни слова, как вдруг он меня окликнул:
– Матвей!
Я обернулся. Думал, что речь зайдет о Полине, но здесь Холодов– младший сумел меня удивить.
– Ты про Алису что– то знаешь?
Хотелось ответить какую– нибудь гадость, но сдержался.
– А в чем дело?
– Ее Борис ищет. Если знаешь, скажи. У него уже крыша течет. Он весь город на уши поднял.
– Дааа. Сначала ее на аборт отправил, теперь переживает.
– Это не он. Его отец. Он Борису и не сказал ничего.
По напряженной позе и сканирующему взгляду до меня дошло, что Артем явно не шутит.
– С Алисой все в порядке. Видеть Харламова она не хочет. Я думаю, ты не дурак и понимаешь, почему. Где она сейчас, не скажу. Она просила не говорить. Я дал слово.
Несколько мгновений он молчал, потом кивнул.
– Ладно. Спасибо, что сказал.
Дальше я вышел на морозный воздух и пошел к автомобилю. На душе было неспокойно. Не знаю, что вызывало тревогу. Полина дома. Я найду нужные слова, чтобы объяснить ей почему повел себя как последняя скотина. Не может быть, чтобы между нами все было кончено, так и не успев по– настоящему начаться.
Когда выезжал из Москвы, было солнечно и морозно. Но постепенно погода стала портиться. К Воронежу подъехал практически наощупь. Мело так, что уже в паре метров ничего не было видно. Однако до дома Полины все же доехал. Заглушив двигатель, посидел в машине, собираясь с мыслями. Попробовал дозвониться, но у меня ничего не вышло.
Подошел к подъездной двери, набрал номер квартиры.
– Кто? – ждал, что ответит Полина. Но нет. Мне ответила Сашка.
– Я.
– Заходи, – и отключилась.
Перед дверью нужной квартиры поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка. Но меня опередили.
Дверь распахнулась слишком поспешно. На пороге оказалась Полина, которая поспешно натягивала куртку. Из квартиры на меня дохнуло запахом корвалола и еще каких– то лекарств.
Полина не улыбнулась, отвела глаза в сторону и сухо произнесла:
– Давай в машине поговорим. Бабушке плохо.
Все шло не так. Я это чувствовал. Но сделать ничего не мог. Только молча шел за Полиной, пока она спускалась по лестнице.
В салоне я включил печку, потому что тепло выдувалось мгновенно сильными порывами пронизывающего ветра.
Говорить начала Полина.
– Зачем ты приехал?
Для нее такая резкость была несвойственна.
– Извиниться. Полин, прости меня. Я столько тебе наговорил. Знаю, что сильно обидел... Я сам не понимал, что несу.
