class="p1">Нас ведь здесь никто не найдёт!
– Хватит плясать, – раздаётся рядом. – Пошли.
Один грозный голос портит всё настроение.
Но я всё же бегу следом за Самиром во внедорожник. Там уже не приходится пристёгивать Камиллу. Держу её на руках и рассказываю обо всём, что мелькает за окном. В таких подробностях, будто она что-то понимает. Но мне нравится.
– Без понятия, где мы, – улыбаюсь. – Но тут до безумия красиво.
Надеюсь, что Самир вклинится в беседу, но нет.
Так и остаюсь в неведении, не зная, где мы и на какой срок.
Мы едем молча, и эта тишина начинает мне надоедать.
Но я сдерживаюсь, и через полчаса мы заезжаем на огромную территорию виллы. Я, не дожидаясь команды, выпрыгиваю из авто и осматриваюсь по сторонам, кружась от радости.
Мы останавливаемся недалеко от моря. Пешком до него минут десять. Но помимо этого отсюда открывается волшебный вид на лазурную воду.
– Смотри, малыш, как красиво.
Уже не терпится надеть купальник и пощекотать ножки о песок. Да только вот купальника у меня нет. Как и компании, с которой можно было бы нормально искупаться. Я плаваю плохо. А если говорить точнее, вообще не умею. Поэтому мне точно нужна компания.
А единственный человек, который может её составить, отправляется в дом, и я, словно, хвостик, бегу за ним. Какой же он невыносимый!
Перешагиваю порог виллы и тут же чувствую на себе мощь кондиционера. Прохлада окутывает всё тело, и я расслабляюсь ещё больше. Особенно, когда за спиной слышится звук отъезжающего автомобиля.
Это что же получается, мы остаёмся одни?
Самир, я и наша малышка…
– Мы будем жить здесь? – заговариваю. Тишина надоедать начинает. – Или это перевалочный пункт?
Сканирую всё взглядом, ищу, где располагается кухня, ванная и – главное – детская. Но тут столько дверей, стеклянных стен, что я теряюсь.
– Здесь, – отзывается Самир и идёт мимо всех дверей. Кажется, в зал, или нет. Я без понятия. Но, видимо, собирается оставить нас одних, раз уходит, расстёгивая попутно пуговицы на рубашке.
Но несмотря на это подобное сухарю поведение, я чуть не пищу от радости.
Разборки, убийства – плевать. Если я умру здесь, хоть не так обидно будет.
– А мы потом пойдём на пляж? – да я взбудоражена как никогда! Всё настолько прекрасно, что в какую-то секунду мне кажется – я сплю. Щипаю себя за ладонь.
– Грех не сходить на пляж в таком месте! – я вдруг слышу смех и поворачиваюсь в сторону, одновременно отпрыгивая от лестницы. Думаю, что на нас напали, но нет. Эта маленькая, утончённая девушка на это не способна. Невеликий рост, миловидное личико и розовое платье явно не выдают в ней человека, желающего нас убить. Да и эта тёплая улыбка на губах не принадлежит маньяку.
Смотря на неё, невольно вспоминаю свою сестру. В сердце что-то колет, когда образ появляется в голове. Обнимаю свою девочку и понимаю, что только благодаря ей я сейчас держу Камиллу на руках. Она спасла меня в детстве от мужчины, которому хотели продать меня родители. Всегда беспокоилась обо мне, носилась со мной… И что только ни делала, лишь бы я не попала в чужие руки.
Начинаю скучать и чуть не плачу. Если бы не она… Всего бы этого не было.
– Самир, даже не поздороваешься? – девушка останавливается возле меня, улыбается и с каким-то предвкушением и даже восхищением смотрит на спину в широком проёме, которая перестаёт удаляться. Хаджиев останавливается.
Серьёзно? Он откликнулся, а не прошёл мимо?
Разворачивается, видит девушку. Уголки губ его несутся вверх.
Он даже возвращается, подходит к ней, попутно осматривая с ног до головы, и опускает ладонь на макушку. Треплет по волосам. Так заботливо, мило.
И в какой-то момент я снова думаю, что сплю.
– Рад видеть.
Рад видеть?!
Сглатываю, наблюдая за этими двумя. Сверлю взглядом Хаджиева, желая, чтобы он сейчас провалился сквозь пол. Оказался вновь в России, а его враги уже пристрелили его! Я готова сама выкопать ему могилу.
Почему он на неё так смотрит? Доброта во взгляде. Теплота.
Да он ни разу на меня так не смотрел, а здесь…
Сглатываю и душу странное чувство, возникающее в груди.
Не понимаю его.
Шкрябает и царапает о стенки, словно кошка. Сердце начинает бешено стучать, ударяясь о рёбра. И колет. Так больно, будто меня сейчас предали.
Что это такое?
Почему так хочется встать между ними, показать Хаджиеву его дочь и сказать, чтобы не клеился ко всяким девушкам, когда у него перед лицом ребёнок!
Но вместо этого поджимаю губы. Молчу.
– Ты так вырос, – она встаёт на носочки, измеряет его рост ладонью. Дотрагивается до его волос. И меня кривит. – В телевизоре ты намного меньше. Тебя откормили, да?
Она по-доброму смотрит теперь на меня.
– Твоя девушка, наверняка, хорошая хозяйка.
Я стараюсь не смотреть на Хаджиева в этот момент. Не хочу портить себе настроение этой кислой миной. Но всё же, не сдерживаюсь.
И нет, Самир не злится. Никак не реагирует. Продолжает добродушно улыбаться.
Да кто эта девушка, что рядом с ней он нормальный?
Первая любовь? Хотя… Молодая для первой любви-то. Ей не больше восемнадцати.
– Познакомишь?
– Да, – кивает, даже не сопротивляясь. – Это Милана.
– Приятно познакомиться, – протягивает мне свою ладошку. Я не хочу её пожимать. Только потому, что Самир так добр к ней. А меня тем временем хочет выкинуть в иллюминатор самолёта. Но я, всё же, делаю это – пожимаю её пальцы.
– Меня зовут Николь, – улыбается. Но вот только имя мне её ничего не даёт. И теперь не терпится узнать, кто она такая и почему Хаджиев к ней так добр.
– А это что за ангелок?
– Камилла, – говорю первая, чтобы Самир не опередил. Не позволю его ртом говорить её имя. И нет, я не вредная, просто…
Не понимаю, кто меня укусил, но я бешусь!
– Какая лапочка, – чуть смеётся и водит пальцем по щеке моей девочки.
Сдерживаю рык, хотя жуть как хочется зарычать.
– Ладно. Знакомьтесь, – проговаривает мужчина, переставая трогать Николь. – Пойду приму душ.
После упоминания душа сглатываю. Вспоминаю то, что было совсем недавно. Мы ведь… Обнимались, целовались, как нормальные люди. И даже общались на такие темы, на которые вряд ли бы смело и откровенно говорили в обычной обстановке.
Хаджиев
