Утро наступает слишком рано, проспав не более четырёх часов чувствую себя настоящей развалиной. Да ещё и нервное перенапряжение даёт о себе знать. Голова раскалывается, под глазами синюшные круги, хочется послать всё к чертям и опять уйти в сон без сновидений, чтобы не вспоминать, не чувствовать, не думать.
Но у меня сегодня назначена встреча с моим адвокатом. Хочу передать ей конверт, который мне вручил Глеб. До сих пор не знаю, что в нём — никак не наберусь смелости заглянуть внутрь. Порывалась несколько раз, но, в итоге, решила, что распечатаю его в присутствии своего законного представителя. На всякий случай…
Пока еду к юристу, несколько раз набираю номер Игоря. Понимаю, что, возможно, он будет не рад моему звонку, но мне просто необходимо услышать его голос, удостовериться, что с ним всё в порядке. Дозвониться не могу — всё время натыкаюсь на автоответчик.
В кабинете юриста дергаюсь как на иголках. Передаю ей конверт, говорю, что Глеб просил ознакомить её с его содержимым. Елена Петровна кивает, вскрывает письмо и погружается в его изучение.
— Ну что ж, Олеся Александровна, не знаю как Вам это удалось, но хочу Вас порадовать: Ваш муж написал согласие на развод. Также он отказывается от претензий на имущество и ребёнка.
Сижу огорошенная, онемевшая, сбитая с толку. Не могу поверить в то, что только что услышала.
— Елена Петровна, а Вы уверены?
— Смотрите сами, — говорит она, — Тут копии всех документов, которые он отправил в суд. Так что, если он в ближайшее время своего решения не поменяет, то в довольно скоро Вы станете абсолютно свободным человеком.
Беру бумажки, листаю, вчитываюсь в нехитрый текст. Руки трясутся. Вижу, но не могу поверить, что Глеб способен на такой благородный поступок. В чём подвох? Он же ещё несколько дней назад клялся, что сделает всё, чтобы максимально испортить мою жизнь.
— И да, вот это я не вскрывала, тут подписано, что это лично для Вас. — юристка подаёт мне сложенный в квадратик листок.
Убираю бумажку в сумку, решаю изучить её позже, без лишних свидетелей. Боюсь, что сейчас просто не справлюсь с эмоциями. Нужно успокоиться сначала.
Через час, сидя в кофейне, набираюсь смелости и открываю записку мужа.
«Здравствуй, лисёнок!
Прости меня за всё то горе, что я успел тебе причинить. У меня никогда не было цели стать источником твоей боли. Все мои действия — это лишь попытка удержать, не дать уйти, попытка сделать так, чтобы всё было как раньше, до той, самой трагической, ошибки в моей жизни. Но я понял, что так лишь ещё больше отдаляю, отталкиваю тебя. Я понял, что ради своих чувств к тебе и Кирюше, должен смириться с твоим решением, каким бы оно не было. Поэтому я больше не буду препятствовать твоим желаниям.
В конверте, что я тебе передал, копии всего, что я отправил в суд. Думаю, что теперь ты не долго пробудешь моей женой, что скоро я стану для тебя абсолютно чужим, посторонним человеком. Мне больно это принимать, но ещё больнее противиться твоей воле и знать, что ты страдаешь по моей вине.
У меня есть одна небольшая просьба: Я буду благодарен, если ты не станешь препятствовать моему дальнейшему общению с сыном. Не переживай, я не буду тревожить вас слишком часто, тем более, что через несколько дней я, на неопределенное время, уезжаю в другую страну. Попрощайся за меня с Киром, объясни ему всё, скажи, что папа его очень любит и постоянно думает о нём.
И помни: я любил, люблю и всегда буду любить тебя. Ты — самое дорогое и светлое, что было в моей жизни. Я люблю тебя с того момента, как увидел впервые и буду любить до самой своей смерти. Не смею надеяться, но если ты когда-нибудь передумаешь, если решишь вернуться, то я буду самым счастливым человеком на Земле. Мне очень тебя не хватает.
Ещё раз прости за всё!
Глеб.»
На секунду моё сердце сжимается от жалости. А после я вспоминаю рассказ мамы, вспоминаю Глеба обжимающегося с Ингой, вспоминаю слова белобрысой и кулон на её шее, вспоминаю ярко-синие, горящие злобой глаза, вспоминаю его угрозы, унижение и боль от удара. Сижу минуту, а потом разрываю записку в мелкие клочья и бросаю в стакан с недопитым кофе.
Нет, Глеб, прошлого не вернуть. Невозможно зайти в одну реку дважды. Невозможно построить счастье на лжи и боли. Между нами всё кончено! И я искренне этому рада!
Глава 48
Игорь
Вспоминаю, как стоял под прикрытием уличной темноты и слушал откровения той, которую считал самым близким мне человеком, любящей и верной женой. Не мог поверить, что все эти мерзости говорит та самая женщина, которой я был безоговорочно предан, с кем был готов прожить всю оставшуюся жизнь. Слышал неприкрытую брезгливость в её голосе, когда она вспоминала то время, когда я приходил в себя после страшной аварии, в один миг лишившей меня всех, кого я так безмерно любил. Слышал все насмешки, уколы и издёвки. Слышал интонации самодовольства, возбуждения и радости, когда речь зашла о её любовнике.
О любовнике? Нет, по её словам было понятно, что Глеб — далеко не первый, с кем она крутила за моей спиной. Когда это началось? Сколько продолжалось? Неужели она была мне неверна с первого дня нашей совместной жизни?! Я и помыслить не мог какое чудовище скрывается за этой невинной ангельской внешностью.
Когда она попыталась разбить Лесин телефон, когда я услышал её угрозы, то понял, что пора начинать действовать. Выдохнул, сдержался, чтобы не ударить, не раздавить эту пакость на месте. Вышвырнул её из своего дома, пообещав себе, что сделаю всё, чтобы ни единого напоминания об этой дряни в моей жизни не осталось.
Было больно и тошно. Спровадив Ингу, понял, что ни секунды не могу находиться в большом доме. Каждая вещь, каждая купленная ею безделушка, казалось, смеялась мне в лицо, напоминая о вероломстве и предательстве жены.
Пошёл тогда к Лесе, узнать как она. Увидел её, стоящую на крыльце, замерзшую, встревоженную, но терпеливо ожидающую моего возвращения и сердце на секунду ёкнуло, сбой дало. Захотелось обнять, прижать её к себе, чтобы уже никогда не отпускать. У меня такое чувство, до этого момента, лишь к одному человеку возникало…
Воспоминание о Даше окончательно выбило из колеи, обострило удар, взбаламутило боль, осевшую в глубине души. Напился я тогда до полубессознательного состояния. Спасибо Лесе за то, что осталась со мной, выслушала весь льющийся из меня яд. Дала выплеснуть злость и обиду, выговориться. Если бы не это — с ума бы сошёл, наверное.
Не помню как добрёл до постели, как раздевался, как ложился в кровать. Лишь одно осталось в памяти: Даша склоняется надо мной, касается лёгким поцелуем моей щеки, шепчет что-то такое тёплое, доброе, от чего мне становится так легко и светло. Не могу разобрать слов, но моментально забываю про все свои горести и засыпаю, чувствуя себя любимым и нужным.
Даша? Или всё-таки Леся? Как так вышло, что образы этих двух девушек слились в ту ночь воедино?
На следующий день решаю не откладывать свои дела в долгий ящик. Звоню Елене Петровне и назначаю срочную встречу. Юристка не возражает — дорожит нашим контрактом. Я клиент не хлопотный: дело Леси и мой грядущий развод — единственное, чем ей пришлось заниматься для меня за последние два года. А оплачиваю я её работу ежемесячно и, согласно договору, деньги там падают не маленькие. В нашем контракте есть одно условие: она вольна вести свободную юридическую практику, но мои интересы всегда должны стоять в приоритете.
Выслушав мой рассказ, адвокатша заверяет, что проблем с разводом возникнуть не должно. Даже если Инга не согласится, на эту процедуру уйдёт не более пары месяцев. Киваю. А мысли вновь и вновь возвращаются к другому.
— Елена Петровна, то, что Вы сказали Олесе, Ваш прогноз относительно её дела — это не сгущение красок?
— Я вообще дела своих клиентов с другими не обсуждаю, но раз уж Олеся Александровна решила посвятить Вас в суть её ситуации, то скажу так: то, что я ей обрисовала, не сгущение, а скорее оптимистический взгляд на вещи. Мне тут птички нашептали, что судья уже буквально очарована Глебом. Да, мы можем запросить замену судьи, но это лишь ещё более растянет во времени весь процесс. Он — парень хитрый. И точно знает, что ему нужно. Более, чем уверена, что на ребёнка ему начхать, но попробуй-ка убеди в этом судью и органы соц. опеки… Лучшее, что можно тут сделать: либо набраться терпения, либо попытаться как-то с ним договориться.
