Кажется, я никогда не была такой распаленной просто от прикосновений и поцелуев.
Наше возбуждение витало в воздухе. Мы были возбуждены, жадно сталкивались губами, проникали во рты друг друга…
Его вкус на моем языке, сумасшедшие поцелуи – что-то новое и будоражащее. Я и не знала, что у поцелуев бывает столько оттенков.
Раньше меня Слава просто целовал, и все. Если дело шло к сексу. поцелуи становились короткими и глубокими, он больше любил действовать, но Тимофей, ох… Он словно не мог насытиться мной, и я в ответ желала того же.
Безумно?
Тысячу раз…
Отчаянно?
Определенно…
Но когда он начинал меня целовать, мягко подталкивая к кровати, я забывалась окончательно, я не могла и не хотела сдерживаться.
Рассудок словно помутился. Прошлого не осталось, было только настоящее, и в этом настоящем мы с Тимофеем цеплялилсь друг за друга так, словно были целым миром для двоих.
Я едва дышала, хватала воздух припухшими губами и снова погружалась с головой в поцелуи, ласки, прикосновения…
– Не верю, целую тебя и не верю. Завиду, бл… Самому себе! – признался Тимофей.
Он присел на кровать и протянул мне ладонь, откинулся, потянул за собой. Я осторожно последовала за ним, но сначала просто сидела и глазела на него, рассматривая мужчину, который остался в одних трусах, не скрывавших его желания.
Он высокий, широкоплечий брюнет. На груди темные завитки волос, черная дорожка уверенно вела вниз под трусы. На левом бицепсе я заметила вязь татуировки. Что-то на латинском, небольшая надпись. Лаконичная.
Тимофей вообще не любил излишества. Его стиль во всем был строгий, немногословный, но очень яркий. Ему шло.
Рука Тимофея лежала на моем бедре, поглаживая его. Я еще была в белье. Последний шаг.
– Передумала?
– Просто смотрю на тебя. Мне кажется, раньше я только украдкой смотрела, – призналась я.
– Так и есть. Ты себя ограничивала, тушила интерес, это было заметно.
– Да неужели? – порозовела от смущения.
Мы почти голые, пришли к нему в номер, чтобы заняться сексом, а я смущалась от легких признаний.
– Да, – уверенно ответил Тимофей.
Он взял мою руку и притянул меня к себе, усадил на колени. Его ладони оплели мой стан, большие пальцы скользили вверх и вниз по спине, поглаживая.
– Я тебя не обижу. Ты не пожалеешь об этой ночи, клянусь… – Тимофей наклонил голову, медленным взглядом раздел меня и посмотрел в глаза. – И о всех последующих – тоже, если решишься продолжить наш роман.
К чему эти “если”? Я пылала от желания не меньше него самого.
Крошечный поцелуй в уголок губы. Осторожно, маняще…
Я больше не смогла сдерживаться, жадно распахнула рот навстречу его глубокому поцелую и просто отпустила себя, забылась…
Автоматически отметила, как исчезла одежда. Он или я? Мы вместе от нее избавлялись нетерпеливо. Еще немного откровенных ласк, касаний, я чувствовала под собой его тело, потом Тимофей мягко перекатился, поменял нас местами и оказался сверху.
Он навис надо мной, его зрачки стали расширенными, заняли почти всю радужку. Губы Тимофея коснулись моей шеи, немного царапая щетиной. Он коснулся моих бедер уверенно. Глубокий вдох-выдох, последний рубеж. На моих глазаха появились слезинки и повисли на ресницах от того, как это было хорошо. О боже… Я вцепилась в плечи Тимофея, неосознанно расчесывая их ногтями до крови, отдавалась ему с удовольствием…
Сладкая пытка, максимальная близость. Мы сплелись руками и ногами, не переставая целоваться и признаваться о том, как это хорошо…
***
Безумная, жаркая ночь. Полная удовольствия, приятных слов, комплиментов.
Я купалась в признаниях, чувствовала себя красивой и желанной.
Ни о чем плохом не думала, просто наслаждалась Тимофеем, его мужественностью и близостью. Он был умелым, внимательным любовником.
Не знаю, как много было раз, я запуталась вести счет. Разве можно разделить эту ночь на отрезки, когда вся ночь была одним большим актом любви?
Как же хорошо, боже…
Я заснула на его плече, в крепких мужских объятиях.
Спала крепко-крепко, но проснулась одна.
В номере пусто.
Моя одежда аккуратно висит на спинке стула.
Поначалу – паника, но потом я вспоминаю слова Тимофея о раннем рейсе.
Было бы глупо надеяться, что он останется, но в глубине души я именно этого и ждала.
***
Мне подали завтрак и цветы.
Знак внимания от Тимофея…
Номер оплачен. Можно выехать до обеда и никуда не спешить.
Я возвращалась в дом родителей в приподнятом настроении, витала в облаках, не сразу заметила машину, припаркованную в нескольких метрах от дома.
Незнакомая, с местными номерами. Может быть, машина соседей?
Но как только я поравнялась с калиткой, дверь машины распахнулась и из салона вылетел взбудораженный муж.
Он подлетел ко мне. Я толкнула калитку.
Замок, как назло, заело. Не успела открыть и войти. Скрыться за забором не удалось, я оказалась прижатой к калитке телом Славы. От мужа пахло спиртным.
– Я прилетел к тебе с цветами, но не нашел тебя у родителей! Где ты была этой ночью?! – требовательно спросил он.
– Слава?
– Он самый. Не ждала… Любимая? – почти выплюнул это слово.
Муж карикатурно расшаркался, оскалился.
У него был помятый, взбудораженный вид. Вид человека, который не высыпается, взвинчен и немного пьян.
– Что ты здесь делаешь?
– Приехал за женой, очевидно. Имею на это полное право. Я так и думал, что ты прибежишь плакаться на меня своим родителям. Какой плохой у тебя муж! Зарабатывает миллионы, содержит семью, строит дом для большой семьи… – вырвалось у него изо рта.
– Строишь дом? – не поверила я.
– Да! – сказал Слава и выматерился. – Дом строю. Представь! Закончим к весне. Я планировал этот подарок к годовщине нашей свадьбы. Большой дом для нашей семьи…
– Для шведской семьи, ты хотел сказать? – ответила я. – Для семьи, в которую ты привел нагулянного ребенка? Просто, если дом большой, то, наверное, там нашлось бы место и для свекрови, и для няни-мамы Богдана, по совместительству – твоей любовницы.
– Ты вообще слышала меня? Слушала, когда я тебе объяснялся и клялся? Я не переспал со Стешей. Я так с ней до конца и не переспал. Чуть не сорвался, но опомнился. О тебе только и думал. Одна ошибка, Милана… С ребенком.
– Ты мне изменил.
– Изменил? За измену тот случай я даже не считаю. Полноценного секса с финалом не было. Это не измена. Это все равно, что назвать курильщиком того, кто взял в рот сигарету, вдохнул дым и передумал курить.
– Красиво говоришь, вот только Стеша сказала, что ей за тот раз было очень хорошо. Очевидно, это было быстро, но весьма эффективно для нее. Здесь больше не о чем говорить, Слава. Все кончено. Я не приму твоего ребенка. Не смогу. Никогда…
– Примешь. Примешь и останешься моей женой! – заявил Слава. – Иначе я напишу на тебя заявление и найду свидетелей, которые подтвердят, что ты представляла угрозу для жизни Богдана. Или со мной, или за решетку пойдешь.
Все это время я пыталась рукой нащупать замок. Наконец, он щелкнул…
Калитка поддалась, я скользнула во двор.
– Я найму адвоката. Оставайся со своей новой семьей, Слава.
Я думала, что на этом разговор окончен.
Но муж вдруг схватился за верхушку калитки и собрался перемахнуть через нее, как хулиган.
– Ты не ответила, где была. С кем?! Тебя всю ночь не было…
Я отступила, попятилась назад. Слава бы уже перемахнул, если бы не зацепился брючиной за острый верх. Сейчас он пытался снять брюки так, чтобы не порвать их об острый шпиль.
– Я была с другим! Ясно? Была с другим мужчиной. Все кончено!
– Врешь. Ты не могла с другим. Ты же меня любишь. Просто дразнишь меня, аппетит разжигаешь! – заявил муж, сидя верхом на калитке.
Он выглядел немного глупо, а я размотала шарф и показала ему шею.
– Если бы я просто дразнила тебя, откуда у меня появился этот засос?
