клыки в пульсации его сонной артерии. С первым глотком крови, Эфрат увидела множество картинок, множество других ночей и других жертв, менее удачливых, чем она, а еще люди, много людей, которые скорее всего будут его искать. Ей даже показалась, что некоторых из этих людей она знает, но это уже не имело значения. Кровь была густой и насыщенной, как и у всех, кто мог позволить себе здоровый образ жизни. Он все еще подергивался в ее руках, но глаза уже закрылись, и его тело начало медленно оседать на землю.
Эфрат разжала руки и позволила телу с глухим ударом упасть. Она присела над ним и запустила руки в карманы куртки, нащупав ключи, вытащила и посмотрела на брелок. Audi. Ей всегда нравились эти машины, особенно их спортивные модели, но сейчас она не рассчитывала увидеть одну из них, ей предстояло найти что-то неприметное.
— Давай детка, поднимаемся. — Она рывком подняла обмякшее тело с земли и закинула его руку на свое плечо — если кто-то их увидит, пусть думает, что она ведет совсем пьяного друга домой.
Но улицы были по-прежнему пустыми. Она вернулась той же дорогой и совсем недалеко от места их первой встречи она увидела темно-синюю Audi.
— Поехали. — Эфрат сняла машину с сигнализации, открыла пассажирскую дверь и закинула тело на сиденье. Надо было вывезти его за черту города. Она села за руль и завела машину, которая вскоре неслышно заскользила по улицам.
Выехав из города, Эфрат прибавила скорости и открыла окно, чтобы снова услышать ветер — вдруг происходит что-то, о чем ей нужно знать. Но все казалось спокойным. Ночь была нежной и прохладной. Свежая жизнь бежала по ее телу, и все чувства обострились.
Машина скользила по дороге в абсолютной темноте, что совершенно не мешало Эфрат, она уже видела кромку озера, которое и было конечной точкой их путешествия. Остановившись на обочине, она вышла из машины, чтобы пересадить остывающее тело на место водителя.
Несколько минут она стояла у края дороги, наблюдая за тем, как темно-синяя Audi медленно скатывается вниз и погружается в воду вместе с незадачливым охотником, ставшим наконец жертвой. И когда машина окончательно скрылась под водой, Эфрат огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что ее никто не видел. Ночь по-прежнему была тихой и спокойной. Самое время, чтобы вернуться домой.
— Эй… проснись. — Эфрат забралась на кровать, набрасывая на плечи черный шелк халата.
— Я не сплю. — Рахмиэль повернулся к ней. В комнате было темно, только ночь, пробиравшаяся через распахнутое окно, решала, что открывать взгляду, а что спрятать.
— Твоя рука? — Эфрат взглянула на плохо затянувшуюся рану на его запястье, — все не заживает…
— Ты могла бы мне с этим помочь.
— Нет, моя кровь привяжет тебя ко мне навсегда.
— У меня нет возражений. — Он подвинулся к ней и положил голову ей не колени.
— А еще она постепенно начнет лишать тебя воли, — почти безразлично произнесла Эфрат, слышавшая такую просьбу уже в который раз.
Рахмиэль посмотрел на нее.
— Скажи, эти твои ночные вылазки… можно мне сходить с тобой?
— Не поняла? — в ее голосе послышались металлические нотки.
— Я хочу посмотреть, как ты охотишься.
— Мне казалось, тебе навсегда запомнился этот опыт. — Выражение ее лица начало меняться и, если бы Рахмиэль мог видеть в такой темноте, он непременно бы это заметил.
— Да, но…
— Но что?
Рахмиэль замолчал. Пусть он не видел ее лица, но по ее голосу можно было понять, что этот разговор лучше не продолжать. Он постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче, и начал говорить, тщательно подбирая слова.
— Я люблю тебя…
— Ты уже говорил. — И пусть он ничего больше не сказал, но она уже знала, к чему идет этот разговор.
— Ты бессмертна…
— О, нет. Нет. Не начинай. — Эфрат закрыла лицо руками и запрокинула голову. За тысячу с лишним лет она слышала это примерно тысячу раз.
— Эфрат, — он поднялся и посмотрел на нее, — ты так много для меня значишь. Не отворачивайся, пожалуйста, — он придвинулся к ней ближе, — пожалуйста, я хочу остаться с тобой.
— Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? — Ее взгляд с легкостью раскроил темноту ночи и добрался до его глаз.
— Я хочу сказать… — начал было он.
— Что пришел в мой дом, надеясь обрести бессмертие? — Эфрат точно не собиралась ждать, пока он ответит, — Вам людям кажется, что ваша жалкая жизнь стоит того, чтобы длиться веками?!
— Эфрат… — Рахмиэль протянул к ней руку, но не успел прикоснуться. В тишине ночи раздалось глухое рычание, ударом в грудь Эфрат отбросила его в сторону. Обычно он пролетал несколько метров, а потом всегда смеялся, потому что оказывался в диванных подушках или в ворохе одежды, лежащей на полу. Но в этот раз она услышала только звук бьющегося стекла.
Эфрат спрыгнула с кровати и увидела под ногами сияющие осколки. Зеркало над ее туалетным столиком было разбито, и десятки мелких осколков укрывали пол. Ей не составило труда разглядеть тело, лежавшее на полу в обломках стола. Эфрат сделала шаг, чтобы подойти к нему, как тут все ее тело окутал кровавый ветер, запах человеческой крови, которой так много, что сознание, даже такое древнее, как ее, отказывается подчинять себе инстинкты, что еще древнее. Ветер хотел бы утаить от нее хрип и густой плотный звук вытекающей на пол крови. Каким-то непонятным усилием воли ей удалось сбросить с себя этот морок и в несколько шагов преодолеть расстояние между ними. Эфрат опустилась перед ним на колени, каким-то краем сознания понимая, что стоит в его крови, вытекающей из рваной раны на шее. Осколок зеркала величиной с ладонь упал на пол, когда очередной поток крови выплеснулся наружу, вторя ударам еще бьющегося сердца.
— Нет… нет. — Она зажала руками кровоточащую рану, кровь пробивалась из-под ее пальцев, а тело Рахмиэля дергалось в конвульсиях, пока он сам захлебывался собственной кровью. — Нет-нет-нет, ты не можешь. — Эфрат продолжала зажимать руками рану на шее, хотя отлично понимала, что это не имеет смысла.
Решать надо было сейчас. Она смотрела в его глаза, удивительно ясные, как если бы он все еще был в сознании, и отпустила руки. Кровь заливала пол, касаясь ее ног и согревая холодную кожу. Все это казалось таким нереальным, как страшный сон, как будто, если закрыть глаза, то все вернется обратно, они снова будут сидеть на кровати и спорить о том, чего никогда не случится. Теперь точно не случится.
Эфрат продолжала смотреть в его глаза, ожидая увидеть, как в
