– Я уберу сейчас, – поднимаясь из-за стола вслед за Искандером, сообщила я.
– Нет, – властно произнес Искандер.
Я удивленно посмотрела на него. Он кивнул Амину, который в этот момент доставал зубочистку.
– Уберет Амин. И пусть будет чисто. Так же, как и в зале, – одаривая брата улыбкой, приказал Искандер.
– Понял – не дурак, – широко улыбнулся Амин.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Неопределенность – одна из самых разрушающих вещей.
Эта мысль прочно укреплялась во мне, а я, дура, так и не осмелилась задать вопрос Искандеру.
Стоял холодный осенний день. Свинцовые тучи стягивали небо, и узкие лучи солнца с трудом пробивались меж них.
Этим утром Искандер отвез меня на занятия, а сам отправился решать свои дела. Как я поняла, за целую неделю их накопилось немало.
Мы условились, что он приедет за мной в 12.00.
Я должна была отпроситься пораньше.
Я должна была поговорить с любимым.
Жалея, что не сделала этого еще вчера вечером, я лениво водила ручкой в тетради, лишь изредка записывая что-то из лекций.
Писала, а думала о своем.
Как мне быть? Сказать прямо в лоб Искандеру – «ты берешь меня с собой в Москву?»
Или же начать издалека… Только каким образом это сделать, когда этот вопрос буквально выгрыз мое сердце?
И почему, мой любимый до сих пор не сказал мне об этом, сам? Значит, на то имелись свои причины?
Взор мой остановился на часах. Стрелка лениво тянулась к 11.00.
Еще час! Так много и так мало…
Понимание, что до того, как станет все понятно, остался час, вызвало у меня мандраж. Затрясло прямо так, как перед кабинетом у стоматолога.
В попытках согреться, я натянула рукава свитера до середины ладоней, а потом и вовсе обняла себя за плечи. Ручка выпала из моих рук, покатилась по полу, и я нагнулась, чтобы её поднять.
В этот момент дверь открылась и раздался голос нашей вахтерши.
– Там к Кузьминой пришли. Ждут внизу.
Ручка, которую мне только удалось поймать, снова скатилась с моих пальцев.
– Кузьмина! – голос Надежды Васильевны заполнил собой все пространство. – А-у, ты где? С утра же была тут…
– Я здесь, – схватив ручку, я выпрямилась.
– Иди, пришли к тебе, Лиза.
Сердце мое сжалось от волнения. Случилось чего?
Почему Искандер приехал пораньше?
Размышляя над этим, я быстро сложила тетради-ручки в сумку и, попрощавшись, поспешила вниз.
Пока спускалась по лестнице, дрожь моя усилилась. Что поделать – так сильно я волновалась от предстоящего разговора. Но он был нужен.
Все лучше, чем умирать от неизвестности!
Наконец, я преодолела последнюю ступеньку, завернула в коридор. В воздухе витала зябкая прохлада.
Я передернула плечами. Холодно!
Знакомый голос окликнул меня:
– Лиза.
Я испуганно обернулась и увидела тетю Веру.
Она стояла неподалеку от гардеробной. На ней были модные, высокие сапоги из замши и приталенная курточка. На бледном лице – макияж, что было удивительно, ведь обычно тетя Вера особо не использовала его.
А тут – и глаза подведены, и на губах – темно-вишневая помада.
– Тетя Вера? – удивленно протянула я и шагнула к ней.
Она как-то странно кивнула головой, словно была в каком-то заторможенном состоянии.
Или, может, мне просто показалось?
– Здравствуйте, – опомнившись, поздоровалась я, – не ожидала увидеть вас здесь. Что-то случилось?
Тетя Вера скользнула по мне отстраненным взглядом.
– Случилось. Давай выйдем, поговорим.
Не дожидаясь моего ответа, тетя Вера пошла к выходу.
Я несколько секунд смотрела вслед её удаляющейся фигуре, а потом, вздрогнув, быстро забрала свои вещи, оделась и поспешила за ней.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Морозный воздух куснул меня за щеки, словно голодный зверь.
Я вздохнула его полной грудью и почувствовала, как легкие обожгло. Голова слегка закружилась, я выждала несколько секунд, а потом начала спускаться по ступеням.
Там, внизу, за мной молчаливо наблюдала тетя Вера.
Её холодное, почти скорбное выражение лица вызывало у меня желание узнать, что стало причиной этого, и одновременно я испытывала дурное предчувствие – что знание об этом принесет мне много боли.
Но я уже шла к тете Вере. Она сама пришла ко мне. Пути назад не было.
Когда моя нога соскользнула с последней ступени, голову, вдруг, обожгла страшная догадка.
Наверное, что-то случилось с бабушкой или отцом.
Одна только мысль – и сердце наполнилось болью и страхом за них. Несмотря на их отношение ко мне, на всю несправедливость и жестокость, в глубине души я не желала им плохого.
– Тетя Вера, говори, что случилось? – выдохнула я, и облачко пара зависло в морозном воздухе вместе с моим вопросом.
Тетя Вера смерила меня взглядом, таким, что мне стало не по себе. Словно она оценивала меня…
Как конкурентку.
Раньше я не замечала за ней такого. Неужели несчастная любовь ожесточила её сердце?
– Скажу, конечно, скажу, Лиза, – она мотнула головой в сторону рябины.
Её ягоды блестели от мороза, и на фоне серости казались такими яркими, словно невидимый художник обмакнул кисть в гуашь и раскрасил её…
Тетя Вера прошла вперед и встала рядом с деревом, я остановилась напротив неё.
Она пристально посмотрела на меня. Глаза, обведенные подводкой, теперь смотрели так, словно я была чужой.
Дурное предчувствие не отпускало меня, напротив, чем дольше тетя Вера вглядывалась в меня, тем больше оно становилось.
– Теть Вер, – не выдержала я, – говори, не мучай.
– А надо бы помучить, – горько протянула она, – чтобы ты помучалась – хотя бы немного – так, как я мучалась все эти дни!
Я вздрогнула – так, будто только что получила пощечину от тети Веры.
– Ты про что, теть Вер? – я непонимающе посмотрела на неё. – Что я такого сделала?
– И ты еще спрашиваешь! – тетя Вера окинула меня осуждающим взглядом. – Вот и доверяй после этого людям! А я тебе доверяла, Лиза! Как родную, пригласила на работу, переживала за тебя… А ты… Ты…
– Что, – я задрожала от её обвиняющих слов, – что – я?
– Мужика у меня увела! – выдохнула тетя Вера.
Глаза её, до этого глядевшие с осуждением, теперь полыхнули злобой.
– Какого мужика, ты что, теть Вер?
– Хватит дуру включать! Знаю я, что ты – не дура! – тетя Вера сузила глаза. – Какого мужика?! Ты еще издеваешься! Да весь рынок знает, что ты с Искандером спишь!
Я пошатнулась.
В голове закрутились мысли, и сердце забилось тревожно…
А тетя Вера, меж тем, продолжила свои обвинения:
– Я люблю его, и он отвечал мне взаимностью, а ты… Влезла! Змея!
– Я н-ничего не делала, я не знала, – попыталась я оправдаться, но тетя Вера перебила меня:
– Конечно! Ничего! Задом вертела перед ним! Сама пошла к нему! А ему, почему бы не обратить на тебя внимание?! Ты молодая, свежая! В Москву тебя свозил, а ты и ноги раздвинула!
Я почувствовала, как мою душу скрутило.
– Видела я вас. В ЦУМе! Уж как ты ему улыбалась! – тетя Вера шагнула ко мне, а я, не в силах сдвинуться, замерла и смотрела на неё.
Она замахнулась. Я знала, что будет больно. Но ноги, словно приросли к земле.
Громкая, обжигающая пощечина обожгла мне щеку.
Следом раздались слова, которые я ждала.
– Шлюха!
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Зубы мои отбивали дробь, и тело сотрясалось от холода, когда, наконец, знакомая иномарка остановилась неподалеку от института.
Не позволяя слабости взять надо мной верх, я быстрым шагом дошла до машины. Секунда колебаний – куда лучше сесть, и я открыла дверь и разместилась на заднем сиденье.
Не готова была прямо сейчас смотреть в глаза Искандера.
Но знала – скоро придется сделать это.
– Привет, красота, – ласковым голосом, в котором ощущались нотки усталости, протянул Искандер.
