― Можешь объяснить? Как, Алия, с помощью еще одной лжи?
Я вздрагиваю от слов отца. Он ненавидит, когда ему лгут, больше всего на свете. А я только что солгала ему прямо в лицо.
― Это не ее вина, сэр. Я попросил ее держать в тайне то, что происходит между нами. Я хотел убедиться, что наши отношения достаточно прочные, прежде чем позволить чужому мнению повлиять на них.
― Я ценю, что ты пытаешься прикрыть ее сейчас, но в этом нет необходимости. Она моя дочь. Она всегда будет моей дочерью. Это ты ― разменная монета.
― Папа, нет. Это не так. Не для меня.
Отец смотрит на меня, а затем на Лиама.
― Я буду в своей комнате. Алия, надеюсь увидеть тебя в течение часа. ― Затем он уходит. Просто выходит за дверь. Не сказав ни единого слова.
― Черт, какого хрена, Лиам? Зачем ты ему сказал? ― шиплю я, как только отец оказывается вне пределов слышимости.
― Потому что он твой отец, и я не собираюсь ему врать, ― просто отвечает он. ― А еще я устал это скрывать. Я хочу тебя, Алия. Я хочу, чтобы весь гребаный мир знал, что ты моя.
― О да, и когда ты окажешься на дне океана в цементных ботинках, чья я тогда буду, Лиам? ― кричу я. Я в бешенстве, мой мозг лихорадочно работает, пытаясь придумать, как это исправить.
― Этого не случится. — Лиам обхватывает меня руками и притягивает к своей груди.
Я позволяю себе раствориться в его объятиях.
― Я знала, что все закончится. Знала. Но я еще не готова к этому, ― признаюсь я.
― Ничего не заканчивается, принцесса. Мы только начинаем. У нашей истории нет конца.
― У каждой истории есть конец, Лиам, ― говорю я.
― Но не у нашей. ― Его губы прижимаются к моей макушке. ― Ты мне слишком нравишься, чтобы я тебя отпустил.
― Мне нужно поговорить с отцом, может, я смогу предложить своего первенца или что-то еще в качестве компенсации, ― шучу я.
― Ты не отдашь нашего ребенка, ― говорит Лиам почти серьезно.
― Не волнуйся, у меня никогда не будет детей.
― Что? Почему?
― Потому что некоторые женщины не годятся в матери. У меня нет материнских генов. ― Я качаю головой и вырываюсь из его объятий.
― Ну, это самое дерьмовое дерьмо, которое я когда-либо слышал в своей жизни, ― говорит Лиам.
― Просто… может быть, закроешь свою дверь. И если Грей будет тебя искать, спрячься, ― говорю я ему, выходя в коридор.
Вскоре я, затаив дыхание, стучу в дверь отцовского номера.
― Открыто, ― кричит он. Я вхожу и вижу, что он сидит у окна, потягивая виски. ― Проходи, садись. Хочешь выпить? ― спрашивает он меня.
― Нет, ― отвечаю я, опускаясь на стул напротив него.
― Как долго длится эта история между тобой и Кингом?
Правильно, прямо к делу, я, полагаю.
― Несколько недель, ― говорю я ему. ― Но тебе не стоит беспокоиться. Это не продлится долго.
― Почему? Он тебя обижает?
― Нет, это ненадолго, потому что дело во мне. Я не создана для того, чего он хочет. Лиам хочет полноценных, преданных отношений, с ярлыками и прочим. Он просто еще не знает…
― Не знает, чего? ― спрашивает мой отец, глядя на меня так, будто пытается заглянуть в мою душу.
― Он не знает, что я недостойна любви. Я ему нравлюсь, конечно. Но чтобы иметь длительные отношения, нужна любовь, а этого не будет, потому что не может быть. ― Я пожимаю плечами.
― Какого хрена? С какой стати ты считаешь себя недостойной любви? ― рычит мой отец, а затем выпивает весь свой стакан виски.
Мы никогда так не делаем. Мы не разговариваем по душам. Я делаю это с Джоной, а не с кем-то другим.
― Потому что она так сказала.
― Кто?
― Моя мать, ― говорю я и наблюдаю, как ожесточается лицо отца.
― Алия, твоя мать была агрессивной психопаткой. Ты даже не представляешь, как меня мучает осознание того, что она сделала с тобой, в моем доме, под моим носом, а я был слишком слеп, чтобы это заметить. ― Он качает головой.
― Это была не твоя вина. Я пыталась, папочка. Я очень старалась быть хорошей. Но у меня не получалось. И это моя вина, что она ушла, ― говорю я ему.
― Ты ни в чем не виновата, и она не уходила, Алия. Я избавился от нее. Если кто-то поднимет руку на мою дочь — на любого из моих детей — он не доживет до момента, чтобы рассказать об этом.
Я моргаю. Он только что признался, что убил ее?
― Но она была твоей женой, ― задыхаюсь я.
― Она была сумасшедшей, вот кем она была. У нас был брак по расчету. Я никогда не любил ее, Алия. Но тебя я, черт возьми, полюбил сразу же, как ты родилась, больше, чем кого-либо в своей жизни, только не рассказывай об этом своим братьям, ― говорит он, и я клянусь, что вижу зачатки ухмылки, прежде чем он берет ее под контроль. ― Она не могла с этим справиться. Я знал, что она ревновала тебя, но не знал, до какой степени. Я бы никогда не позволил этому случиться с тобой, если бы знал…
― Я всегда думала, что ты держишь обиду, потому что из-за меня она ушла, ― впервые признаюсь я.
― Нет. Никогда. Я никогда не смогу обижаться на тебя. Ты моя дочь, Алия, ― говорит он.
― Мне жаль.
― Он делает тебя счастливой? Я заметил, что ты изменилась. Это из-за него?
― Да, ― говорю я. ― Что ты собираешься делать?
― Ничего. Я ничего не собираюсь делать. Если Кинг делает тебя счастливой, то и я буду счастлив. Но как только он станет причиной хоть одной твоей слезинки, я заставлю его истечь кровью, ― угрожает отец.
― Правда? Ты не причинишь ему вреда?
― Нет, если он не даст мне повода, ― говорит отец.
― А ты можешь сделать так, чтобы мальчики тоже оставили его в покое? ― Я знаю, что это перебор, но я должна попытаться.
― Этого я не могу обещать. ― Папа смеется.
― Отлично, ― бормочу я себе под нос.
― Алия, ты заслуживаешь любви больше, чем любой человек, которого я когда-либо знал. Тот факт, что все эти годы ты считала иначе, разбивает мое чертово сердце.
― Когда я только начала встречаться с Лиамом, кошмары вернулись. Она вернулась. Думаю, старые раны просто открылись.
― Тебе нужно возобновить терапию? Я могу пригласить кого-нибудь на дом.
― Нет, мне просто нужно время, ― говорю я, надеясь, что это правда.
― Ты ведь знаешь, что этот парень уже влюблен в тебя, не так ли? ― говорит мне отец.
― Нет, это не так.
― Так. Увидишь.
― Откуда ты знаешь? ― Мне интересно, действительно ли это так очевидно для всех, кто не является мной.
― Потому что он знает, что в моих руках его карьера, и он все равно признался, что встречается с тобой. Он был готов принять любые последствия, потому что хочет быть с тобой, несмотря ни на что.
Я смотрю на отца. Я понятия не имею, прав ли он. Я не могу представить, что Лиам может быть влюблен в меня.
Похоть? Конечно. Одержимость моей вагиной? Безусловно. Но любовь? Не знаю, как насчет этого.
― Ты солгала мне, чтобы уберечь его. Это значит, что он тебе тоже небезразличен, потому что ты никогда не лгала мне, пока не появился этот парень. ― Папа кивает головой в сторону двери, в направлении комнаты Лиама.
― Ты прав. Я не лгала. Потому что у меня никогда не было чего-то, о чем стоило бы лгать, я думаю.
Глава двадцать восьмая
Лиам
Я мечусь по комнате. Мне хочется пойти, постучать в дверь ее отца и потребовать, чтобы он вернул ее мне. Что абсурдно. Она, черт возьми, не собственность, но она моя. И мне плевать, кто пытается сказать мне обратное.
Я беру телефон и отправляю ей сообщение.
Я:
Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке.
Я бросаю телефон на кровать, когда раздается стук в дверь. Открыв ее, я обнаруживаю, что по ту сторону стоит Алия. Я не спеша осматриваю ее сверху до низу.
― Иди сюда. ― Я хватаю ее за руку и затаскиваю в комнату, после чего закрываю за ней дверь. Я обнимаю ее за талию и прижимаю к своей груди. Она намного ниже меня. Ее голова лежит прямо под моим подбородком. ― Ты в порядке? ― спрашиваю я, крепко прижимая ее к себе.
