– Я бы никогда не изменил ей, Фэлин. Она – единственная девушка, которую я когда-либо любил.
- Теперь, я тебе верю.
Он полностью открыл дверь, за которой со стороны холла стояла Кирби с мокрым от слез лицом и бутылкой вина в руках.
Дыхание Гуннара прервалось.
Нижняя губа Кирби задрожала.
- Я просто… я не знал, что мне еще делать, - проговорил он.
Кирби обхватила его руками, все еще удерживая бутылку. Гуннар оторвал ее от пола, чтобы слишком сильно не нагибаться. Он крепко держал ее в объятиях, а она зарылась лицом в сгиб его шеи.
- Ты такой дурак!
- Я знаю, - ответил он.
Она отклонилась, посмотрела ему прямо в глаза и хмыкнула.
– Никогда больше мне не ври!
Он покачал головой.
– Не буду. И так уже сильно испугался.
Она поцеловала его в губы и протянула мне вино.
– Я собиралась поделиться.
Я забрала бутылку из ее рук.
– Тебе еще рано пить.
- Мне было плохо. И я стащила бутылку вина из маминого кабинета.
Она посмотрела на Гуннара, и они практически начали лапать друг друга.
- Забери ее куда-нибудь, - я толкнула Гуннара подальше в холл, чтобы закрыть дверь.
Я облокотилась на холодильник и усмехнулась, глядя на бутылку вина в своих руках. Даже когда они раздражали и вели себя чересчур драматично, то были очень милыми.
- Ну, - обратилась я к самой себе, - во всяком случае, сегодня я буду спать крепко. – Я была одна. И спокойно могла насладиться бокальчиком или двумя.
Я выдернула пробку и налила белый мускат в бокал, захватив бутылку с собой в кровать. На вкус оно было, как обычное двенадцати долларовое вино, слишком теплое и слишком сладкое, но ничего.
Прикончив один бокал меньше чем за пять минут, налила новый, на этот раз до самых краев.
Десять минут спустя и от него ничего не осталось, так что я повторила процедуру.
Вот тебе и два бокала.
Я подключила телефон к зарядному устройству в стене и положила его на тумбочку, после чего разделась до гола и свернулась в кровати. Один из плюсов проживания в одиночку, можно, не раздумывая, лечь спать обнаженной.
Простыни задевали мое тело, когда я растянулась под ними и расслабилась, опустившись на подушку.
На поверхности тумбочки завибрировал телефон, и я сразу же потянулась к нему, хихикая.
Не могу уснуть. Надо было остаться в Спрингс.
Я боролась с порывом прижать телефон к груди. Став свидетелем размолвки Гуннара и Кирби, и последующие три бокала вина заставили меня стать необычно сентиментальной.
Я тоже не могу. Только что ушел Гуннар.
И Кирби?
Да. Они поссорились.
Первая любовь.
Наверно.
Не будь такой злюкой. Такое происходит.
С кем?
С моим братом Трэвисом. Ему досталось в прошлом году. И теперь он женат, хотя еще даже не достиг совершеннолетия.
Сколько ему?
Двадцать.
Так он женился в девятнадцать? Странно.
На самом деле, нет. Им очень хорошо вместе.
О, так ты одобряешь?
Если они любят друг друга, почему нет.
Как можно понять, что любишь кого-то в девятнадцать лет?
Ты встретишься с ними на следующей неделе. Сама все увидишь.
Это свидание.
;)
Я положила телефон и допила вино, чувствуя, как вокруг все замедляется. Даже мои веки с трудом опускались и поднимались. Я вытянула ноги, позволив простыням плавно скользить по чувствительным участкам моего тела. Улыбаясь, я взглянула на телефон и взяла его в руки. Понажимав несколько раз, отвела в сторону, дожидаясь, когда раздастся длинный гудок.
- Ты еще не спишь? – Спросил Тейлор уставшим, но не сонным голосом.
- Этот телефон вибрирует каждый раз, когда ты присылаешь мне сообщение, а я лежу в постели обнаженная, - я чувствовала, как заплетается язык. – У меня появилось дикое желание, засунуть эту штуковину между ног в надежде, что ты вновь напишешь. – Я знала, что мои слова звучали совершенно неприлично, но мне было насрать.
Прошло секунд десять… а на том конце провода тишина.
- Думаешь, не сработает? – нетерпеливо переспросила я, ожидая ответа.
- Ты напилась?
Я сжала губы, пытаясь сдержать смех и провалилась.
– Кирби принесла бутылку вина.
- Думал, ты не пьешь.
- Не пью, но я одна, так почему бы и нет.
- Ах, так ты не пьешь в публичных местах?
- В домашней обстановке тоже, если рядом кто-нибудь есть.
- Меня мучают сомнения, - как ни в чем не бывало произнес он. – Заманчиво воспользоваться ситуацией. Но потом, завтра, ты возненавидишь себя – и скорее всего меня.
- Я уже скучаю по тебе, - улыбка исчезла с моего лица. – Я не хотела, чтобы ты мне понравился.
- Я знал, – удивленно произнес он. Потом вздохнул. – Я иногда вел себя ужасно. Но ты такая чертовски злая, и это сводит меня с ума. В хорошем смысле слова.
- Я злая? – Переспросила я, почувствовав, как слезы жгут глаза.
- Да, но… черт. Тебе становится грустно, когда напьешься, да? Не стоит пить в одиночестве.
- Мне не хватает этого, всего этого, - тихо призналась я, прикасаясь пальцами к губам.
- Не хватает чего? – спросил он. – Знаешь, у моего отца были проблемы на протяжении многих лет. Но он справился. Иногда приходится прощать своих родителей. Они тоже не могут во всем разобраться самостоятельно.
Я покачала головой, не в состоянии ответить.
- Фэлин, ложись спать, малыш. Будет только хуже.
- Откуда ты знаешь?
- Мой отец тоже грустил, когда напивался.
Я кивнула, хоть понимала, что он меня не видит.
- Оставь телефон поблизости. Ложись и закрой глаза. Я буду с тобой, пока ты не уснешь.
- Хорошо, - послушалась я.
Он больше ничего не говорил, но в трубке слышалось его дыхание. Я старалась изо всех сил держаться за крупицы сознания, лишь бы узнать, как долго он останется на линии, но много времени не заняло, чтобы меня накрыло тяжелой туманной пеленой.
Ужасное похмелье, похороны Дона, и отсчет дней до поездки в Икинс, сделали мою неделю просто невыносимой. Веселые сообщения от Тэйлора были мне только в радость, и помогали скоротать время, пока не наступила ночь перед вылетом. Он больше не вспоминал наш ночной разговор и я была признательна ему за это.
