– О-о, Гаррет, чудесный стейк, – искренне похвалила она.
– Спасибо.
Свечи постепенно догорали. Гаррет еще дважды сказал Терезе, как он рад ее визиту. Оба раза у Терезы перехватывало дыхание от этих слов, и она прибегала к спасительному бокалу вина, пытаясь скрыть смятение.
Океан за окном шумел все сильнее, на небе вдруг показался месяц.
После ужина Гаррет предложил еще раз прогуляться по пляжу.
– Сейчас там очень красиво, – сказал он.
Тереза согласилась; Гаррет быстро собрал тарелки и бокалы и сложил их в раковину.
Они вышли во двор. Ночь была теплой. Преодолев невысокую песчаную дюну, они вышли на берег.
Достигнув кромки воды, они сбросили обувь и оставили ее на песке – на пляже в это время уже никого не было. Они медленно пошли вдоль берега, держась близко друг к другу. К удивлению Терезы, Гаррет взял ее за руку. Чувствуя тепло его ладони, Тереза подумала, каково это: почувствовать прикосновение его тела. Она быстро взглянула на него: не догадался ли он, какие мысли бродят у нее в голове?
– У меня давно уже не было такой ночи, – сказал наконец Гаррет; его голос прозвучал будто издалека.
– У меня тоже, – откликнулась Тереза. Песок был прохладным под их ногами.
– Гаррет, помните, как вы позвали меня прокатиться на яхте?
– Да.
– Почему вы пригласили меня?
Он удивленно посмотрел на нее.
– В каком смысле?
– Мне тогда показалось, что вы сделали это необдуманно и почти сразу пожалели о своем предложении.
Он пожал плечами.
– Я бы так не сказал. Я скорее был удивлен тем, что пригласил вас, но я не жалел об этом.
Она улыбнулась.
– Вы уверены?
– Уверен. Не забывайте: я уже три года никого никуда не приглашал. Когда вы сказали, что никогда не катались на яхте, я вдруг подумал, что уже устал от постоянного одиночества.
– То есть вы хотите сказать, что я оказалась в нужное время в нужном месте?
Он покачал головой.
– Я не это хотел сказать. Мне захотелось пригласить именно вас; не думаю, что я сделал бы это, окажись на вашем месте другой человек. А потом все оказалось значительно лучше, чем я мог себе представить. Эти два дня – лучшие в моей жизни за последние три года.
От этих слов в груди у Терезы разлилось приятное тепло. Шагая рядом с ним, она чувствовала, как он машинально водит по ее ладони большим пальцем, вырисовывая круги.
– А вы могли предположить, что ваш отпуск сложится таким образом?
Она заколебалась, решая, не пора ли сказать ему правду.
– Нет.
Некоторое время они шли молча. Им встретилось еще несколько пар, но все они находились от них на довольно большом расстоянии, так что можно было разглядеть лишь очертания их фигур.
– Вы когда-нибудь еще приедете сюда? Я хочу сказать – в отпуск?
– Не знаю. А почему вы спрашиваете?
– Я надеялся на положительный ответ.
В отдалении показались огни пирса. Она снова почувствовала, как он поглаживает ее ладонь.
– А если я приеду, вы угостите меня ужином?
– Я приготовлю все, что захотите. Но я надеюсь, что вам не захочется ничего, кроме стейка.
Она засмеялась.
– Ну раз так, обещаю подумать над вашим предложением.
– Я мог бы научить вас нырять.
– Думаю, Кевин был бы в восторге от этой идеи.
– Тогда берите его с собой.
Она взглянула на него.
– А вы бы не возражали?
– Нисколько. Я с удовольствием познакомлюсь с вашим сыном.
– Держу пари, он вам понравится.
– Не сомневаюсь.
Они прошли еще несколько шагов в молчании, и Тереза вдруг выпалила:
– Гаррет, могу я задать вам один вопрос?
– Конечно.
– Я знаю, это прозвучит странно, но…
Она на секунду запнулась, и он вопросительно посмотрел на нее.
– Что?
– Каким был самый плохой поступок в вашей жизни?
Он громко рассмеялся.
– С чего это вам пришло в голову?
– Я просто хочу знать. Я всегда задаю людям этот вопрос. После этого мне легче судить о человеке.
– Самый плохой поступок?
– Да, самый.
Он запрокинул голову, пытаясь вспомнить.
– Ну, однажды ночью, в декабре, мы с приятелями ужасно напились и ездили по улице, украшенной к Рождеству электрическими гирляндами. Мы остановили машину и выкрутили из гирлянд все лампочки.
– Не может быть!
– Может. Нас было пятеро, и мы забили этими лампочками весь багажник. Хуже всего было то, что мы оставили провода; получилось, как будто это напроказничал Гринч. Мы провозились за этим делом часа два, и все это время хохотали и дурачились, радуясь своей шутке. Про эту улицу даже написали в газете, так здорово она была украшена, и когда мы так испортили ее… даже не представляю, что подумали люди, увидев ее утром. Наверное, они были в ярости.
– Какой ужас!
Он снова засмеялся.
– Знаю. Теперь-то я понимаю. Но тогда нам это казалось просто забавным.
– Ну вот. А я-то думала, что вы такой хороший парень…
– Я и есть хороший парень.
– Вы – Гринч, – не сдавалась она. – Думаю, это была не единственная проделка вашей банды?
– Вы действительно хотите знать все?
– Да.
И он начал развлекать ее байками о том, как они намыливали окна автомобилей и разрисовывали дома своих бывших подружек. А однажды он катался на машине со своей девушкой и увидел на тротуаре одного из приятелей. Он притормозил около него, и тот знаком попросил его опустить окно. Когда Гаррет выполнил его просьбу, приятель бросил ему в ноги пиротехническую ракету, и она взорвалась прямо в машине.
Терезу ужасно позабавили эти рассказы. Когда Гаррет наконец выдохся, то задал ей тот же самый вопрос, с которого началась их беседа.
– Теперь ваша очередь рассказать о самом плохом поступке.
– О-о, я никогда не совершала ничего подобного, – чуть ли не извиняясь, сказала Тереза. – Я всегда была пай-девочкой.
Он снова рассмеялся, прекрасно понимая, что она говорит неправду. Гаррет чувствовал, что полностью поддался влиянию Терезы и готов выполнить любое ее желание, и это не вызывало у него ни малейшего протеста.
Обмениваясь историями из своего детства, они и не заметили, как удалились от дома на приличное расстояние. Слушая рассказы Гаррета, Тереза пыталась представить себе, каким он был в юности и как она отнеслась бы к нему, если бы познакомилась с ним в колледже. Был бы он для нее таким же привлекательным, как сейчас, или она снова влюбилась бы в Дэвида? Ей хотелось верить, что она и тогда сумела бы оценить Гаррета по достоинству, но, с другой стороны, в то время Дэвид казался ей совершенством.
Они остановились, заглядевшись на воду. Они стояли совсем близко друг к другу, их плечи почти соприкасались.
– О чем вы думаете? – спросил Гаррет.
– Я подумала, как хорошо рядом с вами молчать.
