Луиза покорно начала повествование, но от усталости стала слегка заикаться. Мерил мгновенно переориентировалась и предложила подруге лечь поспать в комнате для гостей.
– Я даже готова принести тебе свой любимый плед и молока с медом! – объявила она.
Луиза отказалась: нестерпимо хотелось домой, в свою нору, спрятаться от всего мира за тоненькой решеткой жалюзи, книг и… голубоватого экрана компьютера.
Сразу в душ – боже, как давно она об этом мечтала! Горячая вода – такое простое и такое несказанное блаженство… Стоя под струйками чуть пахнущей металлом воды, Луиза вспоминала, как мыла волосы под водопадом – неудобно, очень холодно… сказочно. Потом, убедившись, что кожа буквально пропиталась запахом розы – искусственно-парфюмерной, но все равно приятно, – она долго изучала в зеркале свое изменившееся тело.
Волосы выгорели, можно подкрасить, но, наверное, не стоит: так она почти что натуральная блондинка… Кожа на локтях и коленях стала грубее – пройдет. Но бедра подтянулись, на животе стали видны по-женски нежные линии пресса, и… Луиза сама не могла бы сказать, моложе она выглядит или… старше. Взрослее. Будто она улетала из Англии не до конца созревшей девушкой, что в двадцать шесть странно, но возможно. А вернулась – молодой, полной сил, сформировавшейся женщиной.
Как же она была глупа в двадцать четыре, когда билась в истерике по поводу расставания с Кристианом и полагала, что все изменения, которые ожидают ее тело, будут теперь непременно разрушительными…
Какая волшебная была поездка! Какая нужная, важная, необходимая… Все расставила по своим местам. У Луизы в голове не укладывалось, как она могла столько времени жить и лгать себе: что Кристиан в прошлом, что между ними все кончено, что она его больше не любит, потому что он подлец… Ведь рана не затягивалась и не затягивалась! Луиза научилась не обращать на нее внимания, играть в то-что-ее-нет, но она отравляла ей жизнь постоянно, каждую минуту.
Каждый мужчина, от которого она отвернулась, – заслуга Кристиана.
Каждая бессонная ночь, когда она искала спасения в книгах, – заслуга Кристиана.
Каждое утро, когда она открывала глаза с мыслью, что лучше было бы вообще не просыпаться, – заслуга Кристиана.
С ума сойти! И ведь нужно было так мало – просто оказаться снова рядом с ним, посмотреть на него другими глазами, понять, что любви действительно больше нет… и быть в общем-то не может.
Спасибо Френсису, спасибо профессору Хаксли и самому Кристиану за это внезапное счастье – быть свободной от ненужного, мертвого груза…
Луизе стало так хорошо и весело на душе, что она засмеялась. В этом смехе смешались облегчение, торжество победительницы и простое удовольствие – быть дома. Быть собой. Наконец-то…
Луиза прошла в комнату, поколебалась и достала из шкафа тонкий полупрозрачный пеньюар сливочного цвета, подаренный мамой – торжество надежды и благих намерений над реализмом – на какой-то праздник и до сих пор бывший без употребления. Действительно, не в музей же его надевать!
Но ничего. Музейная жизнь закончилась. Луиза чувствовала себя так, как, наверное, чувствует гусеница, которая сначала бессмысленно ползала с листка на листок, потом спряталась в кокон и впала в долгий сон-смерть, а потом выбралась оттуда и обнаружила за спиной крылья. Да еще и крылья изумительной красоты…
К чертям собачьим серую жизнь и серую тоску! Этот вечер будет только началом…
Легкая ткань пеньюара приятно холодила тело. Луиза открыла флакончик любимых духов – «Poison». Капелька за ухо, капелька на запястье… Хотелось сидеть перед зеркалом и разглядывать новую себя. Откуда-то взялась неожиданная мысль: а ведь это все сделал с ней Френсис. Разглядел в ней – ее. И в его глазах она впервые увидела отражение себя…
Изящной. Нежной. Классически красивой. С высокой шеей и тонкими пальцами, с редкой красоты волосами…
И подобает ли такой красивой женщине сидеть голодной?! Луиза вспомнила, что целый день ничего в рот не брала.
Задумалась: пойти ли ей в ресторан или остаться дома, устроить ужин при свечах – для себя, любимой… Черт, а почему ей никто никогда не устраивал романтических вечеров?
Она дерзко подмигнула своему отражению и танцующей походкой направилась в кухню.
Поваренная книга стояла на отдельной полке. Луиза не заглядывала в нее больше года, малодушно предпочитая фастфуд и пиццу на заказ. Вечером, после тяжелого рабочего дня, не так уж сильно хочется есть… Но сегодня все будет иначе.
В холодильнике, по счастью, нашлись продукты.
Луиза никогда не готовила с таким вдохновением и щепетильностью – нет, ни в коем случае нельзя класть укроп в соус, он ведь убьет все другие пряности! И никогда не ела с таким аппетитом. Говорят, желание есть – это желание жить…
Как же дьявольски приятно жить для себя, а не в память о несчастной любви!
Главное – не повторять собственных ошибок. Нельзя заменить фигуру Кристиана фигурой Френсиса и оставить все как есть.
На безоблачном лазурном небе обнаружилась приличных размеров грозовая туча. Видимо, раньше Луиза ее не заметила, потому что солнце освобождения и обретения себя било в глаза…
Задать себе закономерный вопрос было невероятно трудно. И все-таки… Что же делать с Френсисом?
По законам жанра мыльной оперы и бульварного романа она должна скупить в ближайшем киоске все модные журналы, после этого совершить набег на магазины модной одежды и надолго уединиться с каким-нибудь дорогим стилистом, который сделает из нее настоящую королеву. А уж потом – «случайная» встреча в театре, или на какой-нибудь вечеринке (только как достать приглашение?!), или невинный звонок и приглашение на кофе…
Пошло. Избито. Судя по всему, действенно, иначе этот мотив не повторялся бы так часто во всякого рода «пособиях по завоеванию принца». Вопрос второй: а настолько ли ординарен и предсказуем Френсис, как остальные «принцы»? Ответ отрицательный.
Но не оставлять же все как есть, чтобы снова мучиться и чахнуть? Когда вот оно, настоящее, живое… Стоит ли бороться за любовь? Или любовь сама должна выбирать, к кому и как прийти, а пытаться подтасовать карты – дерзко и непочтительно по отношению к высшим силам?
Луиза бессильно уронила голову на руки. Жалобно треснула свечка. Памятуя о своей глобальной невезучести, Луиза перебралась от нее подальше, в кресло. Неровен час – полыхнут волосы или рукав пеньюара.
И есть еще одно. То, что в Сети. Тот.
Внутри вспыхнуло.
Без мыслей, с глухо колотящимся – в предвкушении чего? – сердцем Луиза проделала нелегкий путь в двадцать пять шагов до компьютера. Она не вспоминала о нем так долго. Реальные впечатления вытеснили его из ее жизни. И хорошо, к лучшему… Вряд ли теперь получится воссоздать былую теплоту отношений. Но отношения, если они закончены, нужно закончить. Этому Луиза научилась.
