Алина с Глебом стали его постоянными посетителями. Алина теперь даже одна забегала сюда после работы — отдохнуть, что-нибудь перекусить и выпить немного красного вина. Евгений Измаилович целовал ручки и напрочь отказывался брать с нее деньги. Только каждый раз она старалась не задерживаться до вечера, чтобы, не дай бог, не столкнуться снова нос к носу с Ильей.
...Алина, задумавшись, и не заметила, как подошли к концу четыре часа.
Пока дочка нувориша собиралась, Алина, одевшись, наскоро глотала чай с бутербродом: через полчаса ей нужно было быть в институте на дополнительном занятии у третьего курса. Глеб проводил ее до выхода из мастерских.
— Встретимся сегодня вечером в «Лире».
— Хорошо, — кивнула Алина. — Я тогда сразу, после работы туда подойду.
— Я чуть позже подъеду, — сказал Глеб. — Закончу все дела и часам к девяти буду.
— Не задерживайся сильно, — улыбнулась Алина. — Я буду скучать.
— Я тоже. — Глеб притянул ее к себе и поцеловал. — Беги, а то опоздаешь!
На улице лил холодный осенний дождь. Алина перепрыгивала через лужи под раскрытым зонтом, но дождя почти не замечала. Все мысли ее были очень далеки от непогоды. С той ночи в мастерской у Глеба, когда Алина проснулась утром в счастливых слезах, она не чуяла под собой ног от счастья. Глеб излечил ее от страха воспоминаний. Память тела теперь воспроизводила только нежные касания кончиков пальцев, тихий, ласковый шепот в районе виска, мягкие губы на затвердевших сосках и истомный трепет внизу живота... Алина была готова обнять весь мир — она теперь отчаянно его любила за то, что он подарил ей Глеба...
В аудитории было холодно. Серое небо низко висело за окнами, студенты не снимали курток. Алина взглянула на часы — у нее есть еще десять минут — и прошла на кафедру.
В костюмерной курили Лана с Тамарой.
— Тоже сегодня пашешь? — вместо «здравствуй» осведомилась Тамара.
— Слушай, — сказала Алина. — Там же холодно... Как я сидеть буду?
— Обычное дело, — пожала плечами Тамара. — Два обогревателя в розетку — и никаких проблем. Подожди, то ли еще будет, когда зима придет...
Хрупкая Лана, завернутая в шаль, грела руки о чашку с горячим чаем.
— Ты у кого сегодня? — спросила Тамара.
— Не знаю, сейчас посмотрю, я сегодня у них первый раз. — Алина достала из сумки листочек. — Тридцать первая группа, живопись.
— Это Сережкина группа, — сказала Тамара. — Тридцать первая и тридцать третья. Ты же в обеих?
— Да. На дополнительных.
— Пошли, я тебе помогу обогреватели поставить, — поднялась Тамара.
Она вытащила из-под стола тарелку спирального обогревателя. Нашла второй.
— Лана, удлинитель где?
— Там где-то был... Сегодня утром его Лизавета брала...
— А, все, нашла. Алинка, помоги, что стоишь?
Алина взяла удлинитель.
Тамара деловито оглядела аудиторию, потом отнесла к подиуму со стулом на нем две измазанные маслом табуретки, поставила их одна на другую и придвинула к подиуму со стороны спинки стула. Водрузила на это шаткое сооружение обогреватель. Вторую тарелку она пристроила на сам подиум.
Вот этот будет греть спину, а этот поставишь, как тебе нужно, и направишь на ноги.
Тамара воткнула вилки обогревателей в тройник, протащила змею шнура по полу через всю аудиторию и воткнула в торчащую из стены оплавленную розетку. Спирали обогревателей стали медленно наливаться красным цветом.
— Пусть нагреваются, — сказала Тамара. — Пойдем пока покурим.
В костюмерной уже стоял Сергей.
— Привет, — улыбнулась ему Алина.
— Мы там обогреватели поставили, — сообщила Тамара. — Пусть аудитория согреется чуть-чуть.
— Что, холодно?
— Не май месяц, однако. — Тамара прикурила от протянутой Сергеем зажигалки и повернулась к Алине. — Ты сегодня вечером что делаешь?
— Я в «Лире» Глеба жду.
— Слушай, возьми меня с собой?! А то уже сто лет нигде не была, работа — дом, дом — работа, в мастерскую приходишь, а там снова работа!
— Пойдем. — Алина обрадовалась, что ей не придется сидеть в кафе одной. — Там хозяин — бывший сокурсник Глеба. Он с меня денег не берет.
— Отлично! — просияла Тамара. — Ладно, пошли работать. Встречаемся через сорок минут.
— А ты в какой? — запоздало крикнула ей в спину Алина.
— В четыреста тринадцатой, у Виктора Ильича.
Сергей усадил Алину на стул, вполоборота к окну.
По коже Алины моментально побежали мурашки. Алина откинулась на спинку стула, стараясь устроиться поудобнее. За полтора месяца работы она уже поняла, что самое главное — это удобная поза. Чем правильнее ты распределишь центр тяжести, когда выбор позы зависит не от тебя, тем дольше не будут затекать опорные части тела и тем меньше будет болеть позвоночник. Конечно, от дискомфорта никакая, даже самая удобная, поза не спасала, но оттянуть неприятные ощущения хотя бы на пятнадцать минут было достаточно реально.
Обогреватель, стоящий на двух табуретках, ощутимо припекал спину.
— Минутку, — сказала Алина, поднялась со стула и отодвинула шаткое сооружение немного в сторону. Села обратно, прислушалась к своему телу: нормально, в самый раз.
Зато от окна тянуло сквозняком. Алина нагнулась и поправила второй обогреватель, стоящий у ее ног.
— Все? — спросил Сергей, глядя, как она принимает нужную позу.
— Все, — кивнула Алина.
— Работаем, — сказал Сергей студентам. — Перед вами сидячая женская модель. Мужские модели вы уже писали, здесь, как вы можете заметить, все несколько сложнее. Алина, у тебя заколка есть?
— Что? — удивилась Алина.
— Волосы заколоть. Я хочу, чтобы они видели шею.
— Сейчас. — Алина накинула халатик, висящий на спинке стула, и спустилась с подиума за ширму.
Через пару минут она сидела на своем месте с собранными на затылке волосами.
— Замечательно! — восхитился Сергей. — Обратите особое внимание на ключицы.
Началось очередное занятие по живописи.
Алина в который раз взглянула на часы и радостно объявила:
— Все, закончили.
Тамара ждала ее на кафедре.
— Я тебя уже полчаса жду. Меня раньше отпустили.
Через полчаса, выпроводив последнего самого упорного студента, закрыв аудиторию и сдав ключ на вахту, девушки спускались в знакомый подвальчик.
Вывески над лестницей уже не было, Глеб убрал ее в тот же день, когда они с директором подписали договор.
Бритоголовый охранник, которого, как теперь Алина знала, звали Саша, приветливо распахнул перед ними дверь и даже изобразил на своем лице подобие улыбки, что придало ему жуткую схожесть с крокодилом.
