Ознакомительная версия.
— Развяжите…
И снова никто не двинулся с места. И вообще все отвернулись в сторону. Рокер, тяжело вздохнув, ответил на вопрос Оксаны:
— Сама понимаешь, отпустить сейчас мы его не можем. С нами поедет к шефу. Не думаю, что Батон рискнет его убить, если рядом ты. Мужики, что с бригадиром делать?
Наступило тягостное молчание, никто не хотел быть первым ни в освобождении, ни в наказании Пузыря. Зиновьева неожиданно высказалась:
— Прошу прощения за то, что вмешиваюсь. Я предлагаю вот что: на мотоцикле Примуса поедет Пузырь. Если он благополучно доберется до города — будет жить, а нет — на деньги бригадира Примус купит новый мотоцикл. Парень, забери из кармана куртки бригадира семь тысяч долларов, тебе хватит на нового железного коня.
Связанный бандит побледнел: об этих деньгах никто не знал, а уж тем более не могла знать эта странная девчонка. Примус быстро взглянул на Рокера, подошел к бригадиру, наклонился и действительно нашел во внутреннем кармане кожаной куртки Пузыря семь тысяч. Посмотрел на приятелей и с их молчаливого согласия, забрал деньги. Лицо бригадира из бледного стало серым. Он дрожащим голосом крикнул:
— Вы что, ее послушаете? Да я же плохо езжу!
Примус задумчиво сказал, пряча деньги в карман кожаной «косухи» с заклепками:
— Не ври. Ты не раз хвастался, что ездишь лучше меня, вот и посмотрим — доедешь ты или нет? Я согласен с девчонкой. Мне, лично, тупая ярость бригадира уже надоела порядком…
Остальные согласились. Анисимов попросил:
— Мужики, кто-нибудь должен сесть за руль моего «Жигуленка». Мне без машины в Москве, как без рук!
Примус кивнул:
— Я сяду за руль твоей тачки. Все равно я безлошадный. Ключи дай…
Сергей бросил ему ключи с брелком и парень ловко поймал их. Рокер завел «Харлей», за его спиной уселся Голландец. Остальные расселись по двум иномаркам. Оксана и Анисимов вдвоем сидели на заднем сиденье «Фольксвагена». Его гудевшая голова покоилась на ее коленях. Руки девушки осторожно гладили мужчину по голове и вискам и от этого боль, ему казалось или действительно так было, отступала. Бандиты развязали бригадира и отъехали, оставив Пузыря наедине с мотоциклом. По дороге Примус пересел за руль «Жигулей» следователя.
Бригадир минут пять бродил вокруг «Ямахи», не решаясь завести мотор. Его страшили слова девушки. У машин даже гул стих вдали, когда он все же решился. Он догнал машины и ехал метрах в десяти за ними. Ничего не происходило. Кочковатая, взбугренная корнями тропа, петляла между деревьев. Пузырь почти успокоился. Руль даже не вилял в его руках. Но едва он успел выехать на трассу, проезжавший мимо большегруз с прицепом слегка задел «Ямаху» вильнувшей фурой. Бандита вместе с мотоциклом отбросило в сторону и ударило о лежавший на обочине валун. Через мгновение и человек и машина превратились в пылающий факел. И все это на глазах его бригады.
Машины и мотоцикл на пару минут остановились на обочине. Смотревший на пылающий шар Крепыш покрылся холодным потом и онемел от ужаса. Трясущимися руками он перекрестился несколько раз, путаясь в движениях. Его губы раскрывались и закрывались, но наружу не вырвалось ни звука. Подбородок трясся, как в лихорадке и он никак не мог удержать клацавшие зубы. Он смотрел с переднего сиденья в лицо девушке и трясся, словно в ознобе. Анисимов приподнялся над спинкой и застыл, не в силах поверить увиденному, лишь Оксана осталась спокойной. Она даже не обернулась. По ее лицу оперативник вдруг понял — она знала, что станется с Пузырем. Ее способности были удивительны, но не напугали его и Сергей снова устроил голову на коленях девушки.
За сутки до этого, поздней ночью, шестерки Батона тщательно обыскали квартиру Зиновьевой, перевернув немудреное имущество вверх дном. Не обошлось без казусов: один из наиболее рьяных бандитов провалился обеими ногами под паркет и застрял в нем наподобие статуи. Чтоб вызволить этого бедолагу, пришлось посреди ночи ехать за пилой и выпиливать несчастного вместе с куском паркета. Остальное снимали уже в другом месте.
Второй «сыщик» попал под книжный «дождь»: книги из полки начали сыпаться на него лавиной и так настучали по голове, что несчастный попал в больницу с сотрясением мозга. Третьему «повезло» больше всех: на его голову с полки упала литровая пластиковая банка бустилата. С его помощью Зиновьева реставрировала книги. Когда он высыхал, то становился прозрачным. Крышка была не закручена и легко слетела. Шикарные волосы шестерки, которыми он гордился, в момент облепил клей. Он стекал за воротник, полз по лицу и капал с ушей на плечи.
Парень с минуту приходил в себя, а затем рванул в ванную, чтобы отмыться, но… клей водой не смывался. Волосы торчали толстыми прядями во все стороны, словно у диковинного ежа. Шестерка тихонько завыл. Остальные мрачно констатировали:
— Придется брить голову.
Длинный собрал все документы, которые удалось найти в квартире Зиновьевой и привез их шефу на дачу. Рассказал о «приключениях», случившихся в квартире. Батон так и продолжал отлеживаться в постели. Прямо с порога спальни охранник заявил:
— Шеф, тут кое-что интересное удалось найти. Взгляни…
Он протянул ему пожелтевшую за годы папку с двумя милицейскими листками о розыске, газетную вырезку и желто-зеленую от времени расписку-отказник от ребенка из тюремной больницы, где были указаны имена и фамилии родителей. Батон вскочил с постели, словно одержимый. Запахнув халат, вцепился в два желтых листка с надписью вверху «Их разыскивает милиция» и подскочил к окну. Внимательно вгляделся в лица мужчины и женщины на фото и радостно рассмеялся:
— Да этой бумаге цены нет! Если кое-кто узнает…
Он захохотал во весь голос. Снова вернулся к постели и упал на нее. Хлопал здоровой рукой по одеялу и дрыгал одной ногой, как младенец. Кровать ходуном ходила от его веселья. По щекам от смеха текли слезы. Он неожиданно оборвал дикий гогот и обернулся к Длинному:
— Пока никто и ничего не должен знать! Я должен подготовиться к основному удару…
Оксану и Анисимова ввели в холл дачи и оставили под охраной Слона. Рокер ушел доложить Батону об успехе и страшной смерти Пузыря. Он все еще был под впечатлением. Остальные «посланцы» остались на улице, возле машин. Переговаривались между собой вполголоса. Делились впечатлениями и только Крепыш мрачно молчал. Его лицо побледнело, а перед глазами все еще стояло зарево от взорвавшегося бензобака мотоцикла. Он боялся, что и его теперь ждет та же участь. Раздумывал, что ему делать. Одно он знал точно — бежать не имеет смысла.
Ознакомительная версия.
