Ричард не ответил и не стал пожимать ее руку. Он молча смотрел на нее. Никогда в жизни он не видел женщины прекраснее, чем Кэра. В черном бархатном платье, с волосами, перевязанными черной лентой, она была похожа на божественную и хрупкую лилию. От одного взгляда ее волшебных фиолетовых глаз можно было лишиться рассудка.
Он любил ее до безумия, и день в министерстве показался ему вечностью. Он то и дело ловил себя на мысли о предстоящем свидании.
– Давайте присядем… – начала Кэра.
Ричард быстро расстегнул портупею и бросил ее на кресло. Потом решительно шагнул к Кэре и в следующее мгновение заключил ее в объятия.
– Не нужно притворяться, любимая, – хрипло проговорил он. – Я не могу притворяться… У меня больше нет сил. Я люблю тебя. Боже, как я тебя люблю!
Кэра была не в силах сопротивляться. Едва осознавая, что делает, она обвила хрупкими руками его шею и прильнула губами к его губам.
Поцелуй был продолжительным и страстным. Мир закружился. Один этот поцелуй мгновенно стер память о всех прошлых поцелуях и прошлой любви… Настоящая любовь не имела ни начала, ни конца. Это было всесильное, неукротимое чувство, ради которого женщины в любом возрасте готовы были жертвовать всем чем угодно, а короли отказывались от престола.
Ричард покрывал лицо Кэры бесчисленными поцелуями. Ее губы задрожали, а лицо вспыхнуло. Потом он легко подхватил ее на руки и перенес на софу. Не размыкая жарких объятий, они сидели и шептали друг другу признания в любви.
Бриджит с подносом, уставленным напитками, заглянула в комнату и тут же выскочила. Норвежка сама была одержима нежными чувствами и хорошо понимала, что такое любовь.
Спустя десять минут она должна была доложить хозяйке, что ужин готов, но решила повременить… Прошло не десять минут, а гораздо больше. В полутемной гостиной, озаренной пламенем камина, Кэра прижимала к сердцу своего возлюбленного и была едва жива от неземного блаженства и жестокого отчаяния.
После ужина Бриджит убрала со стола. Кэра сказала, что кофейный сервиз можно оставить, а сама Бриджит больше не понадобится. Ричард сам отнес небольшой кофейный поднос на кухню, а когда вернулся, увидел, что Кэра лежит на софе и курит сигарету.
– Как здесь уютно и как по-домашнему! – вырвалось у него. – Я бы очень хотел жить с тобой в маленькой квартирке…
Кэра рассмеялась.
– Но домашняя работа тебе вряд ли придется по душе, – заметила она. – Это дело не для военного человека.
– Вовсе нет, моя дорогая, – возразил он с улыбкой. – Да будет тебе известно, из военных выходят самые лучшие повара и посудомойки!
Он взял ее за руки, и она вздохнула.
– Любимый, больше всего на свете мне бы хотелось устроиться с тобой в уютном гнездышке… Несмотря на то, что работа на кухне не очень меня вдохновляет…
– Ну конечно, ведь ты – артистка!… Нельзя же божественно танцевать и петь и в то же время быть хорошей хозяйкой!
Немного позже Ричард сидел на ковре, прислонившись спиной к софе, и нежно гладил волосы Кэры. Он смотрел на огонь в камине. На его лицо легла тень усталости.
– Кэра, – проговорил он, – мы не можем так просто распрощаться. Ведь теперь мы знаем о том, что оба чувствуем.
– Наверное, ты прав, милый… Но, с другой стороны, нельзя же так просто бросить Филиппу…
Он отрицательно покачал головой.
– Вообще-то мне всегда не нравилось, когда мужчины, помолвленные с девушками, вдруг бросали бедняжек… Но из каждого правила есть исключения, которые это самое правило подтверждают. Что касается Филиппы, то она вовсе не из тех девушек, которых можно назвать «бедняжками». Напротив, она – красивая молодая женщина, пользующаяся в своем кругу огромным успехом, и способна добиться в этой жизни всего, чего только можно пожелать. Она пожелала иметь меня, и это желание совпало с желанием моей матери. Обе женщины сговорились и добились того, чего хотели… Таким образом, я никогда не соглашусь с тем, что наша помолвка – обычная. Единственно, что я сделал самолично, это в какой-то миг безумия попросил Филиппу выйти за меня замуж…
– Но это значит, – заметила Кэра, – все произошло по взаимному согласию.
Ричард мрачно кивнул.
– Формально это так, – согласился он, – но, учитывая все обстоятельства, не думаю, что меня можно назвать подлецом, если я попрошу Филиппу освободить меня от данных обещаний…
Кэра вздрогнула. На секунду она представила себе, что Ричард – мужчина, свободный от брачных обязательств… Ее воображение нарисовало идиллическую картинку: Ричард женится на ней, и они заживут вместе в уютном гнездышке… Ему не нужно будет уходить на ночь глядя, и он с полным правом заключит ее в свои объятия… Кэра все еще трепетала от его недавних поцелуев и поспешно закрыла глаза, чтобы не дать воли своему воображению.
– Ах, милый, – прошептала она, – как же ты сможешь ей об этом сказать?
– А что в этом такого? Разве расторгнуть помолвку такой уж страшный грех? Другое дело брак без взаимной любви и взаимопонимания – вот это действительно грех!
– Но она не согласится освободить тебя от данных обещаний, – сказала Кэра. – Я в этом уверена. Ты только все усложнишь…
Он нетерпеливо покачал головой. Рука Кэры нежно гладила его по волосам.
– Моя дорогая, – возразил он, – если Филиппа поступит подобным образом, то с ее стороны это будет обыкновенная подлость. В глубине души она прекрасно понимает, что я ее не люблю, и все-таки хочет меня заполучить. Я просто уверен, что она давно обо всем догадывается… Филиппе и моей матери – обеим хорошо известно, что ты появилась в моей жизни первая!
– Но, милый, так нельзя! – возразила Кэра.
Она решилась возражать, потому что чувствовала, что слабеет. Еще немного, и она не сможет опровергать доводы Ричарда. Она влюблена в него до безумия… И она вовсе не святая. Она тоже сделана из плоти и крови и к тому же любит Ричарда всей душой.
– Пойми, – продолжала она, – нельзя, чтобы ты поступал так из-за меня! Я стольким обязана Филиппе. Если честно, то абсолютно всем. К тому моменту, когда она взялась помочь и договорилась с Адрианом Кранном, я была практически уничтожена…
Ричард невесело усмехнулся. Несмотря на загар, на его щеках стал заметен румянец.
– Господи! – воскликнул он. – Ведь еще в «Савое» я объяснял, какую игру затеяла Филиппа. Вовсе она не хочет помочь тебе! У нее и в натуре этого нет. Она умеет казаться благопристойной и интересной, но она отнюдь не из тех женщин, которые способны протянуть руку помощи сопернице. Разве что с корыстной целью. Я в этом совершенно уверен. Филиппа хочет, чтобы ты чувствовала себя обязанной ей.
