У Рейчел чуть не вырвалось, что это вполне в правилах любимой подруги, но она вовремя прикусила язычок. Не стоит сейчас учить Сирену жить, указывая на ее эгоизм и тщеславие. К тому же у Сирены были и достоинства, и они значительно перевешивали недостатки.
– Хочешь еще кофе? – бодро спросила Рейчел. Она закинула темно-каштановые – по плечи – волосы на одну сторону, приоткрыв несколько седых прядей.
– С удовольствием, – отозвалась Сирена, отодвигая стул и вставая. – Только заскочу на минутку в туалет.
На Сирене был свободный темно-серый брючный костюм и кремовая шелковая блузка со стоячим воротником. Как всегда, элегантна, подумала Рейчел. Но как хорошо, что ей самой не надо заботиться о том, чтобы постоянно выглядеть безукоризненно. Насколько проще такая жизнь! Сейчас Рейчел могла одеваться как попало, ни в чем себе не отказывать – и никогда не была так счастлива!
Кофе принесли как раз в тот момент, когда вернулась Сирена. Усаживаясь за стол, она шепнула подруге:
– Только не глазей сразу, но в зал вошла принцесса Уэльская.
По ресторану пронесся слабый гул – так реагировали гости на появление Дианы.
– Как она красива, – вздохнула Сирена.
– Слишком хороша для него, – усмехнулась Рейчел.
– Ты несправедлива, – упрекнула подругу Сирена.
Рейчел шумно отхлебнула кофе.
– Ты никогда не разбиралась в мужчинах, Сирена.
Сирену так и подмывало сказать, что Сол совсем не идеал мужчины. А тот, что был у Рейчел раньше, – вообще невыносимый зануда. Но ради сохранения мира она промолчала, оставив последнее слово за подругой.
– Лично я считаю, что Чарльз – головная боль для всех. Ладно, хватит о королевском доме, вернемся к Ройолю. Надеюсь, у тебя хватит ума не приносить все в жертву ради новой встречи с ним. – Она хитро улыбнулась. – Наверное, он большой мастер в постели.
Взглянув на подругу, Рейчел пожалела, что не проглотила свой длинный язык.
– Ты просто бесчувственное бревно. – У Сирены был оскорбленный вид.
– Прости. Не знаю, как у меня вырвалось. – Рейчел искренне раскаивалась.
– Хотя он и в самом деле очень хорош. Лучшего мужчины у меня не было.
К этому времени Сирена уже решила, что будет держать себя в руках. Вытащив из сумочки визитку Ройоля, она, мельком взглянув на нее в последний раз, разорвала на мелкие кусочки, бросив их в пепельницу.
– Умница! – Рейчел с облегчением откинулась на спинку стула. – Думаю, за это стоит выпить.
Не дожидаясь ответа, она остановила проходившего мимо официанта и заказала два бокала шампанского.
Их принесли мгновенно. Сирена быстро выпила свой бокал, вполуха слушая последние новости о новой книге стихов Сола и о сотворенной им для «Дейли мейл» статье об умирающей планете.
Когда они вышли из ресторана, было почти три часа. На улице они сердечно расцеловались и попрощались.
Рейчел направилась в «Хэрродс» [Крупнейший универмаг Лондона.], а Сирена – на встречу с парикмахером.
– Созвонимся дня через два, и не забудь, ты обещала участвовать в работе нашего благотворительного комитета в следующую среду, – напомнила подруге Рейчел.
– Черт, совсем из головы вылетело. – Сирена на минуту задумалась: на этот день она уже запланировала встречу с друзьями. Придется отменить. Мероприятие, затеваемое Рейчел, более важное, хотя, по правде говоря, она забыла, о чем точно шла речь.
– Хорошо. Заеду за тобой около семи, – объявила Сирена, помахав вслед подруге, удалившейся в направлении Букингемского дворца; бедра ее туго обтягивала старомодная шерстяная юбка, которая выглядела так, словно была куплена в Оксфеме.
Через час Сирена вышла от парикмахера и взяла такси до Грин-парка.
Сидя на скамье под огромным дубом, она смотрела, как «переругивались» между собой собаки. Здесь, как всегда, слонялись бомжи. И еще бродили, взявшись за руки, влюбленные.
Сирена погрузилась в глубокое размышление о своей жизни и пришла наконец к выводу, что она богатая, избалованная, легкомысленная, ленивая особа, живущая бессмысленно и бесцельно. Впервые в жизни в ее душе зашевелилось отчетливое отвращение к себе.
Она знала, что научилась манипулировать Николасом: ведь тот любил ее. Чувство это было искренним, и он изо всех сил старался угодить ей, в чем только мог. Муж был упрям, скрытен, сдержан и отчужден. Но одновременно великодушен, терпим и относительно нетребователен.
Личные деньги ей выдавались щедрой рукой, в числе ее друзей были интересные, хотя и несколько эксцентричные люди, и она иногда позволяла себе тайные сердечные увлечения.
Но почему тогда, увидев визитку Ройоля Фергюссона, она впала в такую депрессию, почувствовала такую пустоту?
Сирена редко занималась самоанализом. Рефлексию она ненавидела. После нее всегда возникает чувство вины, а Сирена очень рано усвоила, что такое состояние души разрушительно.
Наконец Сирене надоело бессмысленно сидеть в парке, и она решила взять такси и поехать домой.
Дома никого не было.
Старинные часы в холле показывали чуть больше шести. Сирена вспомнила, что Николас после работы намеревался отправиться на коктейль с американскими клиентами. Поднявшись в спальню и скинув туфли, Сирена прошла в туалетную комнату и, выдвинув верхний ящик антикварного французского комода, вытащила ключ. Встав на колени, она открыла нижний ящик туалетного столика. Дрожащими руками достала оттуда лист бумаги, медленно вернулась в спальню и тщательно заперла дверь.
Сидя на краешке кровати, она притянула к себе телефон. Горячей и влажной рукой вцепилась в трубку. Пальцы другой руки, которой она набирала номер, отчаянно тряслись.
– Банк Фергюссона. Чем могу быть полезна?
Сирена молчала. После паузы на другом конце провода повторили:
– Банк Фергюссона…
– Могу я поговорить с мистером Фергюссоном? – слабым голосом произнесла Сирена.
– Повторите, пожалуйста, еще раз, я плохо слышу вас, мадам.
Сирена откашлялась.
– Могу я поговорить с мистером Фергюссоном?
– А кто его спрашивает?
– Скажите, что с ним хочет говорить леди Фрейзер-Уэст.
– Одну минуту.
Минута показалась Сирене вечностью. А потом она услышала в трубке его голос. Низкий, знакомый до боли голос звучал удивленно.
– Сирена, неужели это действительно ты?
Силы окончательно покинули Сирену. Она почувствовала странную слабость, горло свела судорога – ей казалось, что она задыхается. Сирена швырнула трубку и рухнула на кровать, зажмурив глаза и сжав рукой рот, чтобы заглушить рыдания.
Но они долго не кончались.
Лондон. 1993 год
Райен Скотт Тайлер уже в четвертый раз перевязывал черный галстук. Узел никак не получался.
