— Я хотел бы поговорить с Марией.
— Я ухожу, — ответила я. — А как там Лаура?
— Пьяна. Или больна. Или тронулась. Или все вместе.
— Стоит ли нам говорить о Лауре, — тихо сказала Мария. — Тем более что я завтра уеду.
— Так вы определенно решили? — обратился он ко мне.
— Я думаю, это наилучший выход. Для всех.
— Но не для нас с Эганом, верно, дорогой? — Мария смотрела на него чуть ли не умоляюще. — Это так плохо для нас!
Но он ответил недостаточно быстро.
— А может быть, ты рад, что я уеду? Может быть, я надоела тебе? — Ее голос дрожал.
— Нет, Мария!
Он присел на край ее кровати; его лицо заострилось и выглядело изнуренным, взгляд — потухшим. Он прикоснулся к ее волосам и щеке.
— Это было во всех отношениях плохое лето. Но скоро мы будем вместе в Нью-Йорке и наверстаем все, что упустили.
Я чувствовала себя злой разлучницей, ставшей между ними, и пробормотала:
— Спокойной ночи. Увидимся завтра.
Я не стала зажигать лампу в своей комнате. Распахнув окно, я в последний раз вдохнула этот холодный аромат сосен, лаванды и сырых листьев. Я уже никогда не буду прежней Керри. Какая-то часть меня останется здесь, с Конором, в его старом отеле, пропахшем заплесневелым камнем и цветами. Мы обе уезжаем отсюда с грустью, Мария и я.
Они собираются отпустить нас с миром, Конор, или Эган, или кто-то другой, кто пытался сначала напугать нас, а потом убить меня. Может быть, так будет проще. Мы никого не будем беспокоить, когда окажемся за три тысячи миль отсюда.
Жаркий день сменился дождем. Холод стал пронизывающим. Меня охватила дрожь. Мне надо было бы лечь в постель, но я знала, что не смогу заснуть.
Я подумала о Лауре. Пьяной или сумасшедшей, как сказал Эган. Может быть, ей сейчас что-то нужно? Да нет, она с Конором… А если предположить, что нет? Может быть, ей нужно что-то горячее, например чай. Не постучать ли в ее дверь? Я же могу спуститься в кухню, чтобы приготовить чай — для себя, во всяком случае.
Я вышла в полутемный коридор, отыскала дверь Лауры и легонько постучала.
— Войдите!
Она сидела в темноте на стуле в ночной рубашке и халате.
— Лаура… Я как раз спускаюсь вниз приготовить себе чаю. Захватить и для вас?
— Я очень замерзла, — сказала она.
— Почему вы не ляжете в постель?
Она покачала головой. Мне показалось, что ее зубы стучат.
— Я боюсь. Теперь он знает, что я обманывала его. — Ее голос совсем упал. — Раньше только Арман мог наговорить на меня. Но теперь он знает.
Я вспомнила, как Арман крался по лестнице в башенку за Лаурой, и мне стало страшно. Я села на край кровати.
— Но почему он должен убивать вас? Есть и другие способы расстаться с неверной женой. Скажем, развод.
У нее пресеклось дыхание.
— Мой муж — турок. Вы не понимаете турецких мужчин. Это дело чести. У себя на родине он будет оправдан, если убьет неверную жену и ее любовника.
«Ее любовника». Конор тоже будет убит. И я в страхе воскликнула:
— Тогда зачем же вы приехали?! Почему ослушались его?!
— Вы бы не спрашивали, если бы любили. И знали, что теряете любимого.
«Теряете любимого»? Что это значит?.. Значит, Конор говорил с ней обо мне? И не поэтому ли она одна сегодня ночью?
— Я просто дура, — сказала она. — Но я должна была приехать. Не могла оставаться у себя на вилле. Я просто лишилась разума. А теперь, — она нервно засмеялась, — я лишусь жизни.
— Вы слишком возбуждены, Лаура. Не знаете, что говорите.
— Я звонила Сарифу. Он здесь, но не стал говорить со мной.
Она потерла руки, будто хотела согреть их.
— Потом я позвонила Арману. Ответила Анна. Она пожалела меня и посоветовала уехать из «Фермы», чтобы они не застали меня здесь.
— Так почему же вы не уезжаете?! — воскликнула я.
— Он не хочет ехать со мной.
— Вы должны ему сказать, что это вопрос жизни и смерти.
Она покачала головой.
— Так поезжайте сами, Лаура!
— Я слишком нервничаю, чтобы вести машину.
— Я сварю вам кофе. Это лучше, чем чай.
— Не могу. Вся трясусь. Мне надо немного бренди.
Не зажигая лампы в салоне, я прошла за бар, чтобы найти бутылку с бренди. Я отыскала ее и налила немного в бокал. Она пошла за мной в салон и стояла, вырисовываясь силуэтом в больших французских дверях.
— Вот, Лаура.
Она не двинулась с места, и мне пришлось принести ей бокал. Я хотела дать ей его, но ее руки были сжаты, словно клешни. Она куда-то указывала. Я ничего не видела, кроме ее глаз: в них был ужас.
— Что такое? Скажите же!
Она прошептала:
— Он здесь.
— Кто?
— Убийца!
Теперь и я увидела приземистую фигуру с женской походкой. Арман. Он быстро шел через двор к входной двери.
— Это же всего-навсего Арман. Он приехал, чтобы забрать вас домой. Это ваш муж послал его за вами.
Ее зубы отбивали дробь.
— Глупая! Мой муж послал его, чтобы убить нас обоих. Он уже не раз убивал, когда мой муж приказывал ему.
— Лаура, вы просто в истерике.
— Это он убил Софи, потому что она о многом догадывалась. И пытался убить вас.
Я еле могла спросить:
— За что же?
— Вы же нашли героин. Они испугались. Их много: Сариф, Арман, другие… — Она понизила голос до шепота: — И мой любовник. И я тоже. Вы думаете, мы должны умереть, потому что я изменила мужу? Они боятся, что мы предадим их всех.
Раздался звонок у входной двери.
Она взмолилась:
— Не отвечайте! Заприте окна…
Если он будет продолжать звонить, Конор может спуститься вниз. Меня охватило отчаяние.
— Послушайте меня, Лаура. Вы должны бежать вместе с Конором. Через задний ход. А я задержу здесь Армана, насколько смогу.
Она бросила на меня безумный взгляд, повернулась и побежала к лестнице. Я сжала руки до боли и наконец услышала, как наверху открылась и потом захлопнулась ее дверь.
Конор сказал Арману, что я нашла героин. Эта мысль приводила меня в оцепенение. Я подошла к двери и отперла ее.
Вот он, убийца. Пухленький и коренастый, Арман улыбался мне, его маслянистая кожа была сырой от дождя, мокрые черные волосы обвисли.
— Керри, дорогая, вот это сюрприз! Я разбудил вас? Простите меня! Я ожидал увидеть кого-нибудь из слуг.
— Да нет, все в порядке. Я просто пришла сварить кофе.
— Можно мне войти? Гостиница всегда принимает странников, разве не так? Не слишком ли поздно попросить у вас ночлега?
— Комнаты остались неубранными, но если вы немного подождете здесь, внизу, я сама приготовлю вам постель. А пока выпейте кофе. Он уже готов. Я только что сварила его для себя.
— Никакого кофе. Виски в мою комнату, если вы будете так добры.
