– Вы так много вверяете в мои руки, Джи Ди…
– Я уверена в выборе. Честно, уверена.
Ему хочется поцеловать ее, внезапно понял Бен. Ее губы казались такими мягкими и нежными, что ему захотелось ощутить их движение своим ртом, ощутить их вкус, встретить ее язык своим, крепко прижать к себе, ощущая под мешковатой рубашкой еле различимые контуры тела.
Бен отстранился от Джи Ди и отошел к двери. Он увидел, как в глазах ее мелькнуло удивление, потом она посмотрела в пол, пряча обуревавшие ее эмоции. Тряхнув головой, она подняла глаза вновь и протянула руку.
– Ну что, по рукам, Бен?
Он сжал ее пальцы.
– Нам так много надо обсудить, подписать с вами официальный контракт, и, если вы, конечно, пожелаете, ваш адвокат может изучить текст, прежде чем вы подпишете его.
Она рассмеялась и опустила руку.
– Если я не в состоянии заплатить за квартиру, то у меня уж точно нет денег на адвоката. Святые небеса, мне нужно как можно скорее сматываться отсюда, пока этот отвратительный мужлан, хозяин дома, не показался и не начал на меня орать.
– А куда вы едете?
– Пару дней я могу перекантоваться у друзей, а там что-нибудь придумаю. А пока запру эти коробки в моей машине и буду молиться, чтобы хозяин дома не отбуксировал ее за это время на улицу. Итак, чемодан и машинка едут со мной, а остальное я уложила.
– Джи Ди, нам о многом надо переговорить, – сказал Бен. – Мне надо знать, где вы остановитесь. Нужно без промедления начинать писать сценарий по «Дороге чести» и многое другое надо обсудить. Было бы гораздо лучше для дела, если бы я снял для вас номер в «Хилтоне».
– Да, но…
– Сэкономим время, силы… Нет, в самом деле – это самое лучшее, что можно в такой ситуации сделать. Будет составлена смета на фильм, и счет за номер, как часть производственных расходов, оплатит кинокомпания «Уайтейкер продакшн».
– Если вы отыщете спонсоров.
Бен улыбнулся.
– Очень своевременное напоминание.
– Простите, – сказала она. – Раз вопрос так поставлен, полагаю, что есть смысл в том, чтобы находиться недалеко друг от друга и оперативно утрясать все детали. О, небеса, как я боюсь проснуться и обнаружить, что это только сон!
– Это и есть сон, – сказал Бен тихо. – Точнее, мечта. Ваша и моя, и мы объединим их в одну. И мы осуществим ее, Джи Ди, осуществим во что бы то ни стало, клянусь вам!
Джи Ди взглянула ему в глаза, и у Бена потеплело в паху, а по спине побежал ручеек пота. Черт побери, что же эта Джи Ди с ним делает? Вид этой тонкой женщины в линялой мешковатой рубашке выворачивал его наизнанку. Бену Уайтейкеру чаще всего доводилось встречаться с фотомоделями и актрисами, у которых из-под дорогой одежды рвались наружу пышные формы. Невысокие, коротко остриженные существа в джинсах, какими бы привлекательными они ни были, никогда не пленяли его. Черт, Джи Ди выглядела совершенным подростком, том-боем, сорвиголовой, которая вот-вот побежит на школьный двор играть в американский футбол. Она не красилась, не употребляла духов и даже… Боже сохрани!.. Она не носила туфель!
– Ваша мечта и моя мечта, – тихо повторила Джи Ди. – Сольются вместе. В одно целое.
Ох, черт, простонал про себя Бен. Слова, повторенные ею, взгляд этих темных глаз вызвали в воображении картину их единства, слияния – переплетенные, сросшиеся воедино тела… Нет, это всего лишь игра взбудораженного воображения, образ того, к чему он так опасно приблизился. Просто судьба обрела облик этой женщины, а сама Джи Ди ни при чем. Итак, вернемся к нашим баранам.
– Давайте выберемся отсюда, – сказал он грубовато-фамильярно. – Коробки прихватим с собой, чтобы быть уверенными в их сохранности. И… Есть у вас туфли?
– Ох, – воскликнула Джи Ди, взглянув на ноги. – Конечно, конечно, сейчас одену тенниски. – Она прошла в спальню. – Держу пари, – крикнула она оттуда, – этот подлюга вышвырнет мою машину со своего двора. Ну, да ладно, в любом случае, она немного стоит.
– Вы писали что-нибудь после того, как отослали сценарий в «Экскалибер пикчерз», – крикнул Бен.
– Писатели всегда что-нибудь пишут, – откликнулась она. – Если они не пишут, у них начинают проявляться опасные симптомы.
Бен рассмеялся и взвалил на плечо коробку.
Джи Ди вернулась в теннисках цвета морской волны и тут же подхватила другую коробку. Бен изловчился открыть ногой дверь, и они пошли к машине. Немного погодя, все вещи эмигрантки поневоле были в машине.
– До свидания, домик, – сказала она, оглянувшись на хибару.
– Вы как будто грустите? – удивился Бен.
– В этом доме я написала «Дорогу чести». И я тогда была счастлива, хотя крыша походила на решето и текло как из ведра. Я… Это прозвучит глупо, но я чувствую, Бен, что перепугана до смерти. Хочется убежать обратно в дом, закрыть двери и сказать, чтобы вы возвращались через шесть месяцев, а я пока тем временем посмотрю и решу, готова ли взяться за это дело. – Она помолчала. – Да, конечно, звучит глупо.
– Не совсем, – сказал Бен, открывая дверцу. – Естественно, вы потрясены и плохо соображаете, что к чему. Готовы ехать?
– Да, готова, – сказала она, но голос ее звучал неуверенно.
Бен вырулил на дорогу, то и дело поглядывая на соседку. Она отвернулась от него и стала смотреть в боковое стекло, поэтому он не мог видеть выражение ее лица. Пальцы на коленях были стиснуты, и Бен подумал, что Джи Ди еще не скоро придет в себя. Внезапный страх перед лицом то ли исполнения желаний, то ли их окончательного краха не выпускал ее из своих цепких рук. Ничего не поделаешь, подумал Бен, а впрочем…
– Джи Ди, – позвал он.
– А? – Она прямо-таки подпрыгнула от звука его голоса.
– Над чем вы работали с момента отсылки сценария?
– Ну, продала несколько коротких рассказов, статей, зарисовок…
– А как насчет новой книги?
– Тут дело так обстояло. Мне пришла в голову одна идея, она меня мучила, мучила, и, чтобы от нее отделаться, я сделала набросок и накидала план следующей книги. После окончания «Дороги чести» я вообще-то была так морально и физически истощена, что не рассчитывала даже когда-нибудь еще написать большую книгу. Я думала, что буду писать короткие рассказы и прочую мелочевку. И вдруг – та идея, и я сумела выплеснуть ее на бумагу. Это было так здорово!
Вот она и расслабилась, подумал Бен. Надо просто дать ей возможность поговорить о ее писательском труде. Ему были понятны ее проблемы. Многие женщины, с которыми он знался, не любили в нем эту страсть все доводить до совершенства, из-за которой отменялись свидания и разрушались отношения – погруженный в свои мысли, он не замечал чужих обид. Зато Джи Ди его бы поняла, потому что не меньше Бена предана своему ремеслу. Идея, случайно мелькнувшая в голове, овладевала ими и делала почти лунатиками, не позволяя отрываться для повседневных мелочей. Всех это раздражало. А вот Джи Ди наверняка поймет его.
