Вызовет много вопросов и не факт, что я выйду из этой ситуации победителем.
Я отступил на шаг, наблюдая, как мой оппонент мучается. Хрип просто раздирает его грудину, вырываясь из неё кряхтящим свистом, и у меня от этого проносится мороз по коже.
По идее я должен сейчас спасти Арчибальдова. Похлопать ему по спине, помочь выпрямиться. Вызвать врача, в конце концов. Но я не могу. Это было бы слишком цинично — спасать жизнь врагу.
Того, которого я ненавижу всеми фибрами души. Из-за которого я стал таким циничным, непробиваемым, железным.
А мне это не по нраву.
Вижу, как Арчи падает на землю. Краснеет, становясь больше похожим на перезрелый помидор. Выпучивает глаза, моля о помощи.
Нагибаюсь.
Выдыхаю раскалённый воздух ему в лицо, обдувая мятным дыханием.
— Ты отдашь Лозинскую мне?
Хрипит что-то нечленораздельное, пытаясь сорвать со своей багровой шеи белый галстук. Пальцы его не слушаются. Немеют. Промахиваются мимо узла.
— Не слышу. Мне нужна Аврора. Отстань от нее, и я спасу твою никчёмную жизнь, слышишь?
Кивает, лупя по траве сухой ладонью. Падает физиономией в землю, отчаянно кашляя.
Отлично. Наконец-то…
— Врача! Срочно! Вызовите врача!
Глава 42
Демон
*****
Смотрю, как доктор колдует над Арчибальдовым, вводя ему в вену какой-то укол, и обречённо плюхаюсь в офисное кресло. Свадьба расстроилась. Невеста сбежала, а гости, похватав свои подарки, начали разъезжаться по домам.
Завтра все газеты будут пестреть фотографиями моей расстроенной физиономии и я, скорее всего, стану персоной нон-грата.
Ну и пофиг.
Я давно собирался выйти из зоны криминального бизнеса, перестав отмывать деньги. Теперь мой свадебный конфуз — как нельзя кстати. Партнёры долго ещё не захотят со мной иметь никаких дел, а у меня появляются веские причины на то, чтобы уйти.
Можно будет продать фирму кому-нибудь из конкурентов и на вырученные деньги открыть другое, не менее прибыльное, но уже кристально чистое дело. Кафе, например. Или ресторан.
Давно хотел попробовать себя в этом бизнесе.
А Аврору можно было бы сделать администратором. Начать, так сказать, семейный бизнес. Без теневых схем и тайных вложений.
Абсолютно легальный.
Но для начала мне нужно разобраться с Арчи. Забрать из его логова Аврору и, наконец, всё выяснить.
Расставить по местам. Объяснить, что я ничуть не хуже её сумасбродного мужа, а местами — даже значительно лучше, я уверен. Можно, в конце концов, пригрозить ребёнком.
Она успокоится. Должна остановиться. Поразмыслить.
И, наконец, поймёт, что со мной лучше дружить. Быть послушной девочкой. И, когда, наконец, она станет маленькой пушистой Мышкой, я докажу, что способен на любовь.
— Всё в порядке, Дмитрий Алексеевич, приступ снят. Думаю, он ещё некоторое время будет слаб, чтобы передвигаться. Может быть лучше оставить его у вас до утра?
— Спасибо, обойдёмся без советов.
Вкладываю в потную ладонь врача купюру, хлопая по плечу. Всем видом показываю, что мы в нём больше не нуждаемся. И, уж тем более, не намерены его слушаться.
Прохаживаюсь брезгливым взглядом по физиономии Арчибальдова. Растягиваю уголки губ в дьявольской ухмылке. Трясу его за плечо.
Мычит что-то нечленораздельное. Веки вздрагивают, открываясь, и в меня тотчас упирается сосредоточенный, чуть затуманенный лекарствами, взгляд.
Чудесно. Пришёл в себя.
— Поехали. Мне нужна Аврора.
— Мне плохо, Демон. Побойся Бога…
— Бога?
Вскидываю нахмуренные, как грозовые облака, брови.
— Это ты мне будешь говорить о Господе, Арчибальдов? Ты, который запросто может убить неугодного ему человека, не посчитавшись ни с чем? Не смеши!
— Мне плохо. Мутит.
— Мне насрать, понял? Я спас твою собачью жизнь не для того, чтобы выслушивать твои стоны. Мы договорились.
Припечатываю мужчину словом, вцепляясь пальцами в плечо. Морщится, пытаясь пошевелить рукой.
— Ты не видишь, что я не могу передвигаться? Врач же сказал, что у меня был приступ. Это опасно.
— Что, ты так боишься смерти, а, Арчи? А как же все те, которых ты отправил на тот свет, без суда и следствия? Они тоже не хотели умирать!
— Ты был со мной. Не говори, что чист перед Богом, Демон. Мы были вместе.
Хрипит, растягивая вымученную улыбку.
Ток пробегает по моему позвонку, и я моментально выпрямляюсь, как стрела. С силой разворачиваю лицо Арчибальдова к себе. Сжимаю скулы, заставляя взглянуть в глаза.
— Я не хотел никого убивать, и ты прекрасно это знаешь! Ты говорил, что всё будет нормально! Я и предположить не мог, что ты — сумасшедший!
— Да брось!
Отмахивается.
Вижу, как по его холёному лицу пробегает тень. Видно, он тоже вспомнил тот злосчастный день. Пятое апреля, когда я навсегда вышел из его банды, занявшись игрой в покер и теневым бизнесом. Завязал с криминалом, но не перестал числиться «своим».
Больше всего на свете я хотел бы забыть тот день.
Который перевернул всё с ног на голову. Сделал из меня другого человека. Вылепил насильно. Сломал.
После которого я не смог быть прежним.
— Поехали, живо!
— Да успокойся, Кирсанов. Мои люди хорошо смогут позаботиться о госпоже Лозинской. Настолько хорошо, что она будет молить о пощаде… Раз ты меня спас, обещаю — она не будет слишком долго мучиться.
— Ублюдок.
Сжимаю пальцы правой руки до хруста. Переплетаю их, готовясь нанести удар. Я готов растерзать Арчибальдова прямо сейчас. Наброситься на него, как голодный цепной пёс, но…
Авроре тогда точно не жить. А вместе с ней, и моему ребёнку.
— Читай.
Сую в наглую рожу собеседника заключение Марка Аркадьевича. Он медленно пробегает своими блеклыми глазами по строчкам, презрительно морщась. Спотыкается на каждом слове.
Втягивает носом раскалившийся донельзя воздух.
— Хочешь сказать, что Лоза не лгал, пытаясь стрясти с тебя алименты? Ты действительно сделал его жёнушке ребёнка?
— Это так.
— Ну ты и придурок.
Хмыкнул, отбросив заключение экспертизы на пол.
Скривился так, будто я разочаровал его ещё сильнее, чем тогда, когда решил выйти из его банды. Стал самостоятельным, решив пойти по своей дороге.
Помнится, тогда он тоже был не в восторге. Но разрешил скрипя зубы основать поддельную фирму для отмывки денег, уйдя из криминала.
— Демон, тебе ведь известно, что нам нельзя размножаться. Наверное, больно осознавать, что твоё продолжение может оказаться в чужих руках? Слишком больно. Я же учил тебя! Никаких детей! Никаких привязанностей!
— Отдай мне Аврору, и мы тихо растворимся. Можешь забрать мою фирму себе. Средств от её продажи с лихвой хватит на погашение долга Лозы. Только отстань от нас.
— Ты — идиот! Хочешь разбазарить всё, что нажил из-за какой-то беременной девчонки?
— Это мне решать, не находишь? Она носит моего сына! Моего! И они нужны мне, оба!
Сел, вперившись в меня своим задурманенным лекарством взглядом. Сморщил нос и я отметил, что тот нервно дёрнулся. Сцепил зубы.
— Вот поэтому я никому не позволил родить от себя. Чтобы потом не было мучительно больно. Чтобы никто не смог надавить на больную мозоль. Не нашёл способа воздействия через ребёнка.
— Ты ошибаешься.
Пробормотал, поднимая с пола бумагу с анализом ДНК. Быстро выдвинул верхний ящик стола, достав из него початую бутылку коньяка. Сорвал пробку, разлив терпкую жидкость в два пузатых фужера.
— Раз уж пошёл такой разговор, Арчи, я вынужден кое-что рассказать тебе. Ты не бездетный, каким хочешь казаться. У тебя есть сын, наследник. И ему уже шестнадцать лет.
— Брешешь. Ни одна из моих баб не сделала бы подобную глупость. Я никогда не сделал осечки. Ни разу!
— Твоя уверенность тебя и подвела. Одна из них оказалась намного хитрей тебя. Жаль, что она уже умерла, перед смертью сумев связаться со мной.
— Не может быть!
Хмыкаю, достав из кармана смартфон.
