я уже выделяла его из всех, потому что наши регулярные коротенькие эпизоды общения наедине придавали мне сил. У меня словно крылья вырастали, ей-богу. Не помню, когда в последний раз кто-нибудь действовал на меня подобным образом. Джетро стал мне аккумулятором для сердца и ума, и я не готова была этого лишиться. Лишиться Джетро.
– Прости, я немного опоздал, – сказал он, садясь за руль с привычной ловкостью мужчины, много времени посвящающего физическому труду. – По-моему, за мной увязались двое учителей старшей школы, которые вчера были в ресторане. Пришлось избавляться от хвоста, – засмеялся он, причем совершенно искренне.
Все это – и непринужденный юмор, и шутка насчет необходимости удирать от соседей с утра пораньше – больше любых физических сигналов ощущалось как гвозди, забиваемые в гроб наших неначавшихся отношений.
Я смотрела на профиль Джетро, когда он завел мотор. Я еще ни слова не сказала с момента встречи и понимала, что веду себя странно, но мне было все равно.
Джетро кашлянул, взглянул на меня, тут же отвел глаза и кивнул на подставку для стаканов:
– Ты все забываешь кружку в моей машине. Я заехал к Дейзи и наполнил ее кофе. А еще, гм, взял для тебя пончик.
Я взглянула на свою дорожную термокружку с Китти и коробочку рядом с ней.
– Спасибо, – выдавила я, расстроенная собой, Джетро и ситуацией.
– Не за что, – нахмурился он.
Несколько минут и миль мы ехали в молчании. Я мелкими глотками пила кофе, но не дотронулась до пончика. Уставившись на крышку кружки, я решила упиваться жалостью к себе минимум до вечера. А может, и до Хэллоуина. А там облачусь в костюм сексуального Иа-Иа и попрошу кого-нибудь прицепить мне хвост.
Я – законченная ослица. Я должна была ему все сказать с самого начала.
Джетро, остановившись на красный свет, поглядел на пончик и на меня:
– Ты разве не любишь пончиков?
– Не так я себе представляла знакомство с пончиками Дейзи.
В его голосе слышалась улыбка, когда он переспросил:
– И как же ты планировала знакомиться с пончиками Дейзи?
Я понуро пожала плечами и выдала в ответ поток сознания:
– Ну, я представляла, как буду есть первый пончик с тобой, но чтобы и ты не остался без сладкого. Может, я бы немного вымазала губу кремом или клубничным джемом, и ты бы мне подсказал, и я бы вытерла губы салфеткой, но мне не удалось бы дочиста вытереться. И тогда ты приподнимаешь мое лицо ладонями – камера берет крупный план, – как будто желая стереть следы большим пальцем, но вместо этого наклоняешься и слизываешь каплю джема языком.
Когда я закончила описывать свою фантазию, в машине наступило тяжелое молчание, лишь тихо пощелкивал поворотник. Пауза стала напряженной. Значительной. Неконтролируемой.
И я нарушила молчание:
– Извини, я иногда думаю кадрами из фильма.
Джетро снова кашлянул и повернул влево. Я с опаской поглядела на него: он наливался яростью, глядя на дорогу так, будто она испортила его лучшие ковбойские сапоги.
– Сиенна, по-моему, нам нужно поговорить.
– Согласна.
Джетро шумно втянул воздух, но я заговорила, не дав ему сказать и слова:
– Извини, что не объяснила, кто я такая, с самого начала. Когда на дороге ты меня не узнал, это было… так… удивительно приятно. Побыть просто Сиенной – ну, или Сарой, а не Сиенной Диас. Для меня настоящая редкость встретить человека, который не считает, что сто лет знаком со мной в доску… Мне настолько понравилось это ощущение, и ты… Хотя, конечно, это не может служить мне оправданием. Извини.
– Ничего, – ободряюще улыбнулся он. – Я не в претензии. Вчерашний вечер, конечно, открыл мне глаза, но я знаю, что такое желание стать другим человеком, чтобы о тебе не судили по твоему прошлому. Я тебя понимаю, твой поступок вполне объясним.
Звучавшее в его голосе искреннее участие доказывало, что Джетро действительно меня понимает. Он улыбнулся шире, и мой желудок исполнил одно из своих фирменных сальто в честь рейнджера Джетро.
– Ты мне тоже сразу понравилась.
Но… Я задержала дыхание, ожидая рокового «но». Когда я уже надеялась, что оно не прозвучит, Джетро продолжал:
– Но у тебя насыщенная жизнь, и я не хочу отнимать твое и без того дорогое время.
– Понятно, – выдохнула я, чувствуя себя опустошенной и отвергнутой.
Я уставилась на крышку кружки.
Кто-то где-то, видимо, читал заклинания вуду, пронзая сердце моему вольту: я испытывала такую боль, что не могла вздохнуть.
До этой секунды я не подозревала, как сильно мне нравится рейнджер Джетро. А теперь он решил, что я не стою такого гемор… головной боли, и мягко со мной расстается.
– Поэтому, может, останемся друзьями? Или, если хочешь, просто знакомыми? – тон Джетро был таким легким, нетребовательным и великодушным, что мне захотелось дать ему пощечину. Я хотела спросить, как и почему я стала ему настолько безразличной, если все его прежнее поведение недвусмысленно указывало, что он ко мне глубоко неравнодушен.
– Друзьями или знакомыми, – повторила я, пробуя оба слова на вкус и чуть не сплюнув от отвращения.
– Я не против тебя подвозить, поскольку нам по дороге, но я пойму, если ты захочешь ездить одна или подключить кого-то из твоих охранников.
Значит, он уже и подвозить меня не хочет? Но эти короткие встречи – это же наше, сокровенное, такое до глубины сердца наше все! Это история нашего знакомства!
Я вдруг почувствовала себя потерянной.
Черт, мне снова захотелось плакать.
Но только не под взглядом рейнджера Джетро.
Я отвернулась к окну, оперлась локтем на дверцу и уткнулась подбородком в ладонь.
– Да, конечно, это справедливо. Без проблем, я попрошу Дейва.
Джетро долго молчал и наконец произнес:
– Ну, значит, договорились.
Я кивнула, не оборачиваясь от окна.
Это было последнее, что мы сказали друг другу.
Глава 12
На самом деле ничто не
