подчиняется кому — то, — говорит Прохор.
— Кому? Кто эта падла, которая устроила такое?! — я кулаки сжимаю в судороге. Хочется кому — то приложить, прямо сейчас, вместо суки Ашота.
— Нам главная задача отца достать, — говорит Рашид и я на него глянул, как — то по — другому.
То что он не крыса, понятно из его поведения. А если играет?
— Да точно, отца, — вспомнил я.
Сейчас мне нужно поутихнуть со своими амбициями и своими гулянками. Вижу народ меня не сильно жалует. И что это Ашот там про член говорил? То есть они все считают, что я не мозгами, а членом думаю?
Доигрался я. Пора выползать из этого тупого имиджа.
Сам виноват, испортил себе репутацию. Пьянки, телки, бабки. Отец сколько раз говорил, не туда меня несёт, а я смеялся. Поздно как до меня доходит. Поздно. Правда загулялся.
Тут замесы серьёзные начались, а меня всерьёз никто не воспринимает.
И именно сейчас нужно руководить, нужно что — то умное говорить. Они все на меня смотрят, а я и выдать ничегошеньки толкового не умею.
Вот, мать его, попал.
Потому что все эти годы не делами занимался, а свой статус первого городского е***я подтверждал.
А теперь, когда — вот она опасность, прямо передо мной стоит и грозит пальцем, какого хрена я делать должен. Кто подскажет?
И отца задавят и меня вместе с ним. А меня не взяли, потому что не видят во мне такой опасности. Да, потерял я в глазах людей, сильно потерял.
И эти дуроебы стоят, смотрят на меня сейчас и явно ничего толкового не ждут. Не верят, что выдам толковый план.
Ну что же, придется показать — кто есть кто.
Не для того я свой мозг столько консервировал, чтобы при открытии этой банки выдать тухлую тушёнку.
Сейчас я должен выдать им деликатесный, настоявшийся с годами продукт.
Я вышел из ступора. Повернулся.
— Рашид, Прохор и ты за мной. Остальные, ждать указаний.
И мы пошли из комнаты.
* * *
В дом понаехали какие — то мужики.
И видно, чтобы я не путалась под ногами, Марат втолкнул меня в одну из комнат. Слава богу, тут не было погрома, как в других комнатах. Правда, горничные и рабочие уже начали разбросанное барахло убирать, но от этого не сильно улучшилось моё испуганное состояние. Хотелось поскорее покинуть этот дом, чтобы никогда тут больше не появляться.
Как назло, я в какой — то комнате тупо сижу на диване. Пришлось целых полчаса рассматривать собственные руки. Надоело, я встала с дивана, решила выйти из комнаты, чтобы заняться чем — то полезным.
И я таки вышла. Набралась смелости, открыла дверь, высунулась, никого не увидела и тихонько пошла по коридору второго этажа.
Голоса где — то внизу, в разрушенной гостиной. Я не прислушиваюсь о чем они говорят, но без конца слышу крики Барса. Чего ж он так орёт?
У одной двери остановилась, потому что отчётливо услышала тихий плачь. Почему — то вот сейчас, я даже не подумала, что нужно постучать. Захотелось помочь человеку. Тихо толкнула дверь и увидела кровать, а на ней лежит мать Марата и тихо всхлипывает.
Я вошла, не спрашивая разрешения, приблизилась и села на краешек кровати. Женщина глянула, шумно высморкалась в мокрый от слёз платок и продолжила подвывать.
Нужно было что — то говорить.
— Вы не волнуйтесь, Марат обязательно освободит отца, — сказала я, чтобы ее утешить.
— Марат? — она глянула на меня так, словно я вообще ничего не понимаю, — ты действительно в это веришь. Он же непутёвый. Отец так и говорит про него, что никакого от него толку в жизни. Он ведь только и делает, что тратит деньги, которые отец с таким трудом зарабатывает.
Не хотелось напоминать ей, каким именно трудом зарабатывает отец. Думаю сейчас это не к месту.
— Вы не справедливы к Марату, он очень целеустремлённый, — сказала и тут же вспомнила, как он именно целеустремлён.
И в какое русло направлены его цели и устремления.
— Я думаю, это уже все — конец империи Барсуковых, — грустно проговорила она. — Когда — то это должно было случиться и вот случилось. Главное чтобы отец жив остался.
Зачем же разубеждать. Не стану.
— Марат сделает все, что от него зависит. Он смелый и отзывчивый и он любит своего отца. Не оставит его в беде. Сейчас уже он решает, придумывает план по его спасению.
Она глянула на меня снова, как на человека ничего не понимающего. Брови её жалостливо взлетели и плачущее выражение снова появилось на лице.
— Не бросай его. Он конечно легкомысленный и много говорит не по делу, но ты, я вижу, девочка умная. Постарайся повлиять на него, чтобы не совал голову в эту петлю. Оружие и деньги. Все это не доведет ни до чего хорошего. Я теряю мужа, не хочу потерять ещё и сына. Он в опасности. Я не хочу, чтобы он занимался тем же что и отец не хочу.
Она протянула руку, и я подала свою. Наши пальцы сцепились. И так мне захотелось сделать что — то, чтобы всех их спасти. И её, и отца и непутёвого Марата.
18
Идем в кабинет к отцу.
Я вошел, по — хозяйски сразу отцовское кресло пододвинул, сел в него и ноги закинул на стол, чтобы сразу типа обозначить, кто тут главный.
Мужики стулья взяли, присели и не жужжат. Знают, кто сейчас начнёт истину глаголать. Отставляют первое правого голоса за мной.
Думают, я сейчас что — то ка — а–ак скажу.
А я, хер знает, ещё не придумал ничего толкового, как просто пойти туда с пушками. А потом реально догнал — куда пойти, нахрена пойти?
Так мне везде и открыли, когда я свою пукалку достану.
