— Сыночек! Привет! — говорит с улыбкой мама, а я стреляю взглядом в сторону Юли, замечая, что на ней уже лица нет. Побледнела.
— Добрый вечер, — говорю спокойно, а у самого в душе нехорошее предчувствие. Что они тут забыли? Они вообще в такие места не ходят. Или ходят? Чего еще я не знаю о своих родителей, интересно.
Отец тянет руку, нехотя я протягиваю свою, а мама обнимает меня, целуя в макушку. Мы сели с Юлей напротив друг друга. Лично я это сделал, чтобы удобнее было вести диалог, не отвлекаясь на похотливые мысли и желания. Но сейчас я хочу сгрести Юлю в свои руки, чтобы защитить. От родителей? Возможно, потому что не знаю, чего от них ожидать.
Я приехал к ним за это время лишь один раз, чтобы узнать все подробности происшествия семилетней давности, в частности, меня интересовало, почему собственные родители считали меня похитителем и насильником. Диалог был на повышенных тонах с отцом, я себя еле сдерживал. Тогда, семь лет назад, мой друг Макс дал первые показания, сказав, что участвовал сам в этой игре, боясь гнева моего отца. Только он не подумал, что тем самым подписывает мне приговор. Я лишь стиснул зубы и продолжал стоять на своем. Наверное, гордыня не позволила мне пойти к нему даже тогда. В тот момент, когда я окончательно убедился, что все действительно хреново, решился идти к Максу с просьбой сказать правду, но Макс неожиданно сам поменял показания. После этого я его больше не видел и не слышал, потому что я уже решил с ним порвать все связи. Но он и сам не звонил, не искал встреч. К тому же моя жизнь резко изменилась, я был фактически под домашним арестом. А теперь оказалось, что отец заплатил ему, чтобы он поменял свои показания! Я рвал и метал, пытаясь понять, почему узнаю об этом только сейчас. Отец же просто рявкнул, что несмотря ни на что, он меня защищал, лишь бы я не сел в тюрьму! Наверное, я должен был быть рад этому, но на душе было погано.
Родители не понимали, зачем я начинаю бередить старую историю, тогда я сказал, что встретил ее — девушку Юлю, которую ненавидел с того дня, а на самом деле должен упасть в ноги и молить о прощении, потому что она была не той девушкой из игры. Ошибка. Банальная и тупая ошибка. Плюс мой несносный характер: я привык получать все, что хотел. Пытался заставить ее сдаться мне, выиграть эту игру, не замечая, что она действительно боится, а не играет…
На этой ноте я, хлопнув дверью, ушел. С того дня, я разговаривал с матерью еще один раз, выясняя подробности их многолетнего обмана, но больше новой информации не последовало. Мать пересказала только то, что я и так знал уже, а именно то, что у Юли отсутствовала какая-либо информация или что-то смежное с ней об участие в подобных играх. Обычная семнадцатилетняя девчонка, которой не повезло повстречаться с таким идиотом, как я. Поэтому их уверенность, что я действительно это сделал, была непоколебимой. Матери уже спокойно я смог объяснить еще раз, что в действительности я был уверен, что именно Юля — та самая девушка. Мать хотела мне верить, пыталась. С отцом общаться у меня категорически желания не было, он, спустя столько лет, не захотел принять новую правду. Сказал, что неважно как было уже на самом деле, главное, что есть сейчас. Но я с этим не согласился. Важно, это всегда было важно и будет.
— Ты нас представишь? — спрашивает мама с улыбкой.
Замечаю, что у Юли испуганный взгляд. Я встаю, пересаживаюсь, оказываясь рядом с ней, обнимаю одной рукой, притягивая ее к себе, защищая. Шепчу ей на ухо так, чтобы слышала только она: «Я с тобой».
— Представлю. Юля, это моя мама — Алла Васильевна, папа — Станислав Михайлович.
— Добрый вечер, — шепчет Юля, явно боясь встречи с ними, но взгляд от них не отводит.
— Мне кажется, у вас знакомое лицо, — говорит отец.
— Не знаю, — сдержано отвечает Юля, натягивая улыбку.
— А фамилия у Вас, Юлия, есть? — строго спрашивает отец, догадываясь, кто со мной.
— Юлия Синицина, если вам о чем-то скажет ее фамилия, — говорю я, прожигая взглядом теперь родителей, при этом не отпускаю от себя не на сантиметр Юлю, боясь, что она сбежит.
Мама плюхается на место, на котором две минуты назад сидел я, а отец, открыв рот, не может вымолвить ни слова.
— Та самая Юля? — с ужасом смотрит на нас мама.
— Та самая Юля, — киваю я в ответ.
— А как… а что… а почему… — не может сформулировать свою мысль мама, отец же сверлит нас яростным взглядом.
— Зачем тебе всё это, Стас? Решил закончить начатое? Отстань уже от девчонки! — взрывается отец так громко, что посетители оборачиваются на нас, кидая заинтересованные взгляды.
Юля вздрагивает.
— Это не ваше дело! Я вам уже все сказал и объяснил, — рычу в ответ.
— Если вам станет от этого легче, то между нами ничего нет. А через два дня улетаю из страны. Мы просто прояснили некоторые моменты из общего прошлого, которое оказалось несколько иным, чем нам обоим казалось, — отвечает Юля спокойно, но я замечаю ее подрагивающий голос.
— Слава Богу! — не может сдержать вздох облегчения мама.
— Только это не правда, — чеканю я, — Юля — моя девушка, — решаю расставить все точки над «и» и перед родителями, и главное, перед Юлией.
Юля переводит гневный взгляд на меня, пытаясь отстраниться от меня, но я не даю ей этого сделать, лишь сильнее притягиваю ее к себе. Юля явно набирает воздуха, чтобы возмутиться, но я ее опережаю.
— Нам пора! — сообщаю я родителям.
— Станислав! — первая, на удивление, отмирает мама.
Пусть принимают действительно все такой, какая она есть. Я встаю, поднимая за собой Юлю, которая лишь укоризненно качает головой. В этот момент подходит официант, передавая наш упакованный десерт, и мы не оборачиваясь, уходим из ресторана под внимательные взгляды не только моих родителей, но и гостей. А я жду взрыва от Юли, но готов отбиваться от любых обвинений.
Глава 32
Глава 32
Юля
Выхожу из ресторана, стиснув зубы, потому что рвётся такой поток бранных слов в сторону Стаса, который даже озвучивать неприлично! Ударить бы его хорошенько, да только я уверена, это не поможет. Может мне легче станет только. Молча сажусь в машину, обращая внимание на напряженного Стаса. Ждёт реакции? Будет тебе реакция! Определенно будет! Стас же садиться за руль и медленно заводит авто.
— Значит, девушка твоя? — говорю с ехидством.
Поворачивается на меня, ожидая подвоха. Прищуривается, пытаясь понять, какого масштаба будет моя ответная реакция.
— Моя, — спокойно отвечает Стас, улыбаясь в свои тридцать два, чем на секунду меня обезоруживает. Но я быстро собираюсь.
— И надолго ли? — все тем же тоном спрашиваю я.
— Нет, — так же спокойно отвечает Стас, я открываю рот от удивления. Хочу то ли возмутиться, то ли согласиться, то ли расстроиться. Умеет же меня вывести из себя!
— Хотелось бы узнать сроки! Может свою «временную» девушку посвятишь в свои планы? — ёрничаю я.
— Видишь, ты уже согласилась, что ты — МОЯ девушка, — мягко отвечает Стас, — а если отвечать на твой вопрос, то на один год. А после мы поженимся, а значит, девушки у меня не будет, зато будет жена, — спокойно отвечает, и выезжает парковки, не обращая внимания на мой растерянный вид.
От шока и возмущения хватают воздух, открывая и закрывая рот, как рыба, не в силах произнести ни слова! Заставляю себя дышать, выравнивая дыхание. Что я чувствую? Не могу понять. И возмущение, и страх, и радость. Какой-то неизвестный мне коктейль. О его родителях, зато я определенно не думаю. Вот ведь хитрец! Достался же мне ненормальный! Не зная, что сказать, выпаливаю первое, что пришло в голову.
— Стас, я вообще замуж не хочу!
— А чего так? — всё также с улыбкой спрашивает Стас.
— Не встретила еще человека, за которого замуж бы собралась! — отрезаю я.
— Ошибаешься! — уже резче отвечает Стас, но голос не повышает.
Ну что за человек? Как с ним вообще разговаривать? Да никак! Буду молчать! Еще пару дней потерпеть его выходки и скажу: «аривидерчи»! Включаю музыку на тот максимум, который могут терпеть мои уши, и под завывания какой-то певицы мы подъезжаем к моему дому.
