Мы подчинялись нашему создателю, а после него, тому кто заплатит. Между детьми не было отношений, когда мы едим или занимаемся у нас не было даже мысли пообщаться или поиграть. Все четко по графику и, если кто-то ломается, его пускают в расход. Так и существовали, не зная усталости, морали, общепринятых норм. Только команды. И только когда меня купили я стал понимать, что это путь в некуда.
— Ярослав… — сглатываю я горечь, не зная, что сказать. — И ты все знал. Знал нас перед тем как сюда приехать.
— Да, эта операция готовилась давно. Вас всех изучили от и до. Привычки. Поведение. Я даже знал с какой частотой ударов сердца вы спите. И конечно я просматривал видео записи, знал кто такая Мира. Знал свою задачу и по сути выполнил ее на сто процентов. И только одного мои покупатели не просчитали. Что Борису не нужна семья. Ему нужны вы, остальное вторично.
— А чего еще они не просчитали? — выдыхаю, не веря всему что услышала. Как вообще может существовать мир, в котором происходит такое.
— Миру. Вернее, моих реакциях на нее.
— О каких реакциях речь, Ярослав, — напрягаюсь я всем телом, снова готовая скинуть его в воду. Как бы мне не было жалко этого пацана, я никогда не позволю Мире связать свою жизнь с этим мутантом. Сомневаюсь, что он вообще способен на нормальные отношение. Даже дружеские. Манипулировать да, но не дружить.
— Она мне нравится. Нравится, как говорит, как двигается, как борется с болезнью. Нравится ее кожа, волосы, как она смеется и куксится. Еще…
— Хватит… — поджимаю я губы, не желая слушать. Не желая даже понимать, как ребенок может говорить о другом в подобном ключе. — Ей пять.
— Ну так ей же не всегда будет пять. А мне не всегда будет восемь.
— Глупо думать, что в таком маленьком возрасте можно найти себе пару на всю жизнь.
— Я могу вам привести сотни народов, где именно так и происходит.
— Она твоя сестра.
— Нет, и вы сами это понимаете. А даже если да, меня это вряд ли остановит.
— Есть я, Ярослав. Я остановлю тебя…
— Разве что вы, да и то до тех пор, пока Мира не будет жить одна.
— Ты хоть понимаешь, что несешь?! Ты ребенок, она ребенок, как вообще можно это обсуждать?
— А что вы так завелись, Нина Леонидовна? Сами же сказали, нам так мало лет, что произойти может все что угодно.
Он смотрел прямо мне в глаза, пока лодка плыла по течению, смотрел как взрослые смотрят на несмышлёных детей, которые хотят игрушку, а я ставила перед собой установки. Делала выводы. Воздвигала монументальные решения.
Я живу с монстром, но у меня не было выбора. Но я никогда не позволю дочери совершить эту ошибку. Только через мой труп моя девочка свяжет свою жизнь с подобным человеком.
— Как вы убежали? Еда была отравлена? — перевожу я тему, потому что обсуждать будущее с ним я не готова.
— Я тоже ее ел, если что.
— Но я уснула!
— Вы устали. Свежий воздух. Шум реки поблизости. Тут любой бы уснул. Я дождался темноты, разделался с мужиками, пока Мира отошла пописать, а потом предложил ей показать лунный цветок.
— Что за чушь!?
— Ну, для пятилетного ребенка не чушь. Она с радостью пошла со мной. Да и будем честными, она всегда пойдет за мной. Даже если сейчас она на меня обижена, я бы даже сказал ненавидит, она все равно пойдет за мной. И осознав это я стал лучше понимать Бориса. Никто не может отказаться от власти, раз ее вкусивши. Она как самый сладкий наркотик. Никакая любовь, привязанность, дружба с этим не сравнится. Нет ничего слаще чем управлять людьми.
— Именно эти слова я расскажу Мире, чтобы она понимала, что вся ваша дружба лишь твоя попытка ею манипулировать. Сейчас возможно она этого не поймет, но позже, убедится в этом.
— Пусть так. Только я не привык отступаться, а вот вы делаете это регулярно, потому что слабая.
— Да как ты смеешь?!
— А где я не прав?! Вы же ненавидите своего мужа, дрожите рядом с ним, подсознательно желаете уйти, но боитесь. Его, жить как все. Вы. Слабая, а вот Мира сильная.
— А ничего, что моя дочь нуждается в пересадке сердца?! Об этом ты не подумал?! Где я найду деньги, если уйду от Бориса?!
— Ну, однажды ей пересадят сердце, — усмехается дьявол. — Будьте честны сами с собой. Вы и тогда не посмеете уйти. Слишком привыкли к натуральным тканям и свежему хлебу.
— Пересадят, если твой поступок уже не угробил Миру.
— Она выживет. Я не позволю ей умереть.
Не знаю почему, но после этих слов я словно после гипноза действительно успокоилась. Казалось, что одержимость этого мальчишки гораздо надежнее чем любые обещания Ивана и клятвы Бориса. И все равно я сделаю все, чтобы оградить его от Миры. Мне хочется, чтобы она была счастлива, а не жила в вечном страхе. Как я…
Спустя еще два часа молчания мы-таки зашвартовались у деревянного мостика. Недалеко стояла машину и нас уже ждал водитель.
— Не брыкалась? — спросил неизвестный, на что Ярослав только покачал головой и уткнулся взглядом в стекло, сев рядом со мной. Даже стало интересно не жалеет ли он о своем рассказе.
Мы очень долго ехали. Пить никто не давал, хотя, когда встало солнце жара стало еле выносимой.
Но это ничего не значило, ведь скоро я должна была увидеть свою дочку.
Предвкушения счастья буквально вытесняло любой дискомфорт, даже когда желудок скрутило узлом, потому что ела я последний раз сутки назад.
Как бежать, если потребуется, когда сил нет?
Сердце застучало сильнее, когда мы стали приближаться.
Я не знала этого, но кожей почувствовала мороз. Словно кто-то ввел мне в вену жидкий азот, замораживая кровь.
Даже потряхивать стало.
А еще я ощутила, как выпрямил спину Ярослав, подняв от стекла голову. Значит действительно мы уже близко.
Я собрала руки в замок, подавляя страх, когда мы вдруг замедлились, судя по пейзажам всему где-то под Бердском.
Мы свернули на проселочную дорогу и еще ехали пол часа — час. Я пыталась запомнить путь. Но русская природа так устроена, что такие же деревья можно найти в любой точке страны.
Затормозили мы, когда лес остался далеко позади, а вокруг оказалось огромное поле, где росла картошка. Ее вот-вот будут выкапывать.
В центре стоял обыкновенный барак, какие строят пастухам и фермерам переждать
