мне покоя. Слишком тихо, слишком все хорошо. Не бывает так у меня, не может так просто повезти.
За пару дней до свадьбы ситуация с братками еще больше накалилась, и откровенно говоря, я ждал его, ждал эту суку, чтобы своими руками прикончить.
В день свадьбы я усилил охрану, нанял новых людей, которые были вооружены до зубов, но и это не спасло нас. Чика явился открыто, нагло и без приглашения. С порога завалил двоих моих охранников, его люди ранили еще нескольких, но я не собирался сдаваться так просто. Как же сильно я желал прикончить эту падаль прямо там, под куполами.
Вероятно, он давно следил за нами, а также раскапывал информацию о Стасе, ведь был прекрасно осведомлен о ее состоянии. Я знал, что рано или поздно это случиться и она все вспомнит, но даже не предполагал, что выйдет настолько хреново. Когда малышка услышала байку Чики о нашей встрече, ее глаза не верили ему. Она, блядь, не верила ни единому его слову, и только крепче прижималась ко мне, ища защиты, но Чика никак не унимался. Он выложил девчонке все, включая подробности, о которых я бы сам мечтал забыть.
Она хотела вырваться, уйти, но я не дал. Не смог ее отпустить, только не так. Когда венчание закончилось, состояние Стаси было откровенно хреновым. Ее качнуло, и я едва успел подхватить ее, чтобы оне свалилась в обморок. По ее затравленному, просто убитому взгляду я понял – она вспомнила все, и меня в особенности.
Чика не дал мне времени, чтобы хоть немного объясниться. Он начал потасовку, натравил своих людей на меня, а сам перехватил малышку.
Мне казалось, что я просто сдохну от боли и страха. Но боялся я не за себя, а на девчонку. Его два охранника пытались повалить меня, но я вырубил их по очереди с одного удара. В голове стучало только одно – увести Стасю отсюда живой, чего бы это мне не стоило.
Я не знаю, как мне удалось выбраться живым из того мяса, да еще и жену свою вынести оттуда, но каким-то чудом мне это удалось сделать. Наверное, адреналин влился мне в башку, и дал сил. Свои потери охраны я потом буду считать, и отомщу лично, за каждого. Чика тоже получил пулю, но кажется только в плечо, а не в голову. Он скрылся в последний момент, да и не стали мы его догонять, не до того было.
Слышу как быстро машина останавливается. Провожу рукой по шелковым волосам Стаси. Она так и не приходит в сознание, когда я заношу ее в палату на осмотр прямо в свадебном платье.
Собираются врачи, меня с трудом выталкивают из палаты. Проходит еще несколько бесконечно длинных часов, проверок, исследований. Мне дико хочется выть, но я терплю, рано. Не сдохну, пока о Стасе не узнаю новостей.
На улице смеркается, я сижу на корточках, опершись о стену палаты. Поднимаюсь, когда вижу выходящего оттуда доктора. У него в руках какие-то документы, заключения.
– Как моя жена?
– Спит. Мы ввели ей сильное снотворное, потому что как только она просыпалась, начинала кричать что-то несуразное. Состояние похоже на тяжелый шок. Она всю ночь будет спать, утром приходите. И еще…
Док замялся, а мне стало не по себе.
– Говорите.
– Удар головой негативно повлиял на ее зрение. Есть последствия. Мы выявили двустороннее отслоение сетчатки. Проверили несколько раз, все подтвердилось.
– Что это значит? Нормально поясните.
– Мне жаль, но ваша жена потеряла зрение. Дальнейшие тесты покажут, возвратимый ли этот процесс. Пока что не могу дать вам никаких гарантий. Чаще всего слепота остается навсегда.
Я просто молчу и смотрю на доктора, а затем на его уходящую от меня спину. Меня парализует от боли, вот только не за себя, а за малышку.
Громко сглатываю, разворачиваюсь и спускаюсь на первый этаж. Так как уже глубокий вечер, в приемной никого нет, один только охранник курит, да уборщица мельтешит с ведром. Покупаю себе две чашки кофе и залпом выпиваю обе. Немного попускает.
Набираю начальника своей охраны. Он берет трубку с первого гудка. Наверняка ждал звонка.
– Гоша, это я. Сколько у нас потерь?
– Трое парней легло, господин Северов. Еще двое в больнице, возможно не доживут до утра.
– Мы за всех ответим, организуй достойные похороны, и семьям их помоги деньгами.
– Будет сделано, босс. А как…ваша жена?
– Живая.
Отключаю телефон и провожу рукой по волосам. Возвращаюсь к палате жены и устраиваюсь на стул под дверью. И хочу и боюсь заходить туда. Она то все равно спит, а мне страшно смотреть на нее, а еще страшнее сказать, что возможно, слепой она останется до конца своих дней.
Провожу ночь так и сидя на стуле, кажись даже успеваю задремать на пару часов. Просыпаюсь от того, что в коридоре начинается мельтешение медсестер, моют полы, проветривают окна, а из палаты Стаси слышны всхлипы.
Подрываюсь и захожу к ней. От увиденного больно сжимает в груди. Жжет прямо до пепла. Девочка сидит на полу у кровати и плачет. Рядом лежит опрокинутый стакан с водой, и куча стеклянных острых осколков.
– Стася!
Как только девочка слышит мой голос, вздрагивает, выставляет вперед руки в защитном жесте.
– Нет!
– Стась, это я, твой муж. Все нормально…
– Отойди от меня! Не прикасайся!
Она лихорадочно трет свои мокрые от слез глаза, но так и смотрит в одну точку.
– Тише. Все пройдет.
– Нет, не пройдет. Что ты со мной сделал? Я не вижу. Я ничего не вижу!
– Я ничего тебе не сделал. Ты ударилась головой.
Подхожу к ней, но как только касаюсь руки, чтобы помочь подняться, Стася издает истошный пронзительный крик, и отодвигается от меня как от прокаженного. Сжимается вся, дрожит в истерике, но не дает себя поднять. Говорит прямо перед собой, хотя я стою слева от нее. Она не видит совсем ничего! От этого в моей груди что-то сильно жжет, до мяса прямо.
– Это ты… это ты был тогда! Я помню все, Дамир. Твой голос, движения, запах. Я помню, как ты меня изнасиловал при всех этих животных! Ты сам животное, ты убил меня тогда. Ты уничтожил мою душу.
Ее дыхание прерывается от частых всхлипов и кажется, что еще немного, и она просто потеряет сознание. Девушка судорожно обхватывает себя руками. В этот момент Стася выглядит такой несчастной, маленькой, такой…сломанной.
Она сидит на коленях и раскачивается, стараясь себя успокоить. Девчонка смотрит потонувшим взглядом вперед, пронизывая меня
