лица Фионы я могу сказать, что она определенно оскорблена.
Она принюхивается, задирая нос.
— Хорошо. Если тебе не нужна моя помощь, я не могу заставить тебя принять ее. — Она встает, относит свою кружку в раковину и выливает остатки чая в канализацию. Ополаскивая кружку, она говорит через плечо:
— Тебе нужно сегодня убрать свой кабинет?
— В самом деле? Мы просто будем вести себя так, как будто этого разговора никогда не было?
Она поворачивается, чтобы смерить меня холодным взглядом.
— У меня сложилось впечатление, что погрязать в отрицании — это то, что тебе нравится.
— Ох. Это было жестоко.
— Я не из тех, кто все приукрашивает.
Я сухо говорю:
— Ох ты, по тебе и не скажешь.
Мы смотрим друг на друга через всю комнату, пока я, наконец, не сдаюсь.
— Ладно, даже если бы я согласилась с этим безумием — чего я не делаю, я просто обсуждаю возможность — что тогда?
Выражение ее лица смягчается. Фиона ставит кружку на подставку для слива рядом с раковиной и возвращается на свой стул.
— Тогда мы попытаемся связаться с духом, чтобы узнать, чего он хочет.
— Ты снова возвращаешься к спиритическому сеансу.
— Верно.
Мы пристально смотрим друг на друга через стол, пока я пытаюсь вытащить свой мозг из космоса, куда он отправился, чтобы хорошенько отдохнуть от этого нелепого разговора.
— Или, может быть, мне просто стоит сходить к психотерапевту. Лучше потратить деньги на него.
— О, никаких счетов, моя дорогая. Она могла бы сделать это в качестве личного одолжения.
— Кто она?
— Моя сестра. Она медиум.
К этому моменту новый лакомый кусочек информации меня даже не смущает.
— Конечно, она медиум. И как можно попасть на такую работу?
— Ну, ты рожден для этого, не так ли? Это дар.
Я с сомнением повторяю:
— Дар.
— Что-то, что приходит само собой, например, твои художественные способности.
— Только с мертвыми людьми.
— Вот именно.
— И она может гарантировать, что этот не-дух, который не преследует меня, уйдет после этого?
— О нет. Это полностью зависит от духа. И всегда есть шанс, что… — она прикусывает внутреннюю сторону щеки.
— Не оставляй меня в подвешенном состоянии. Я и так достаточно взвинчена.
— Ну, не все духи дружелюбны. Некоторые из них мстительны и полны ярости.
Я хихикаю.
— Значит, они раньше работали на железной дороге.
Голубые глаза Фионы сверкают. Ее голос понижается.
— Это не шутка, моя дорогая. Нужно проявлять крайнюю осторожность, когда имеешь дело с существами из другого мира. Они очень непредсказуемы. Если их спровоцировать на гнев, они вполне способны на насилие.
Дрожь страха, которую я чувствовала ранее, возвращается, пробегая по мне и оставляя после себя мурашки.
— Как призрак может быть способен на насилие, если у него нет тела?
— Точно так же, как он может переставить мебель или сбросить что-то с полки.
— Я не понимаю.
На мгновение она собирается с мыслями.
— Дух — это проявляющая себя энергия, сродни электрической буре, набирающей силу до тех пор, пока она не разрядит молнию. Когда дух расстроен, эта эмоция — эта энергия — преобразуется в физический результат. Отсюда твои открытые ящики в шкафу. — Она смотрит вверх. — Или мерцающий свет.
Я с трепетом смотрю на потолок, наполовину ожидая увидеть ухмыляющегося зеленого гоблина, парящего над головой.
— Итак… теоретически, не то чтобы я во все это верила… дух, который живет в моем доме, зол?
Она тихо отвечает:
— Я бы сказала, что дух, который живет в этом доме, чертовски разъярен.
Когда я пораженно смотрю на нее, она добавляет небрежным тоном:
— Или духи, множественное число. Этот дом очень старый. На самом деле никто не знает, сколько беспокойных душ скрывается вокруг. Может быть, десятки.
— Десятки? Ты хочешь сказать, что я живу в аду?
— Ад — это состояние души, моя дорогая. Реальность — это просто то, во что мы верим. Каждый из нас создает свою собственную правду, даже призраки.
Это заявление — самая тревожная вещь, которую она сказала за весь разговор.
— Хорошо, но я все еще не верю в призраков. Разве это не помешало бы сеансу?
Фиона поднимает брови.
— Как ты полагаешь, на Бога так или иначе влияет то, что люди в него не верят?
— Я имею в виду… может быть, его чувства задеты?
Она вздыхает.
— Я не могу печь печенье без сахара, моя дорогая.
— Отлично. Теперь ты говоришь загадками. Кроме того, ты вполне можешь приготовить печенье без сахара. Оно и называется печеньем без сахара. Диабетики едят его постоянно.
Она яростно смотрит на меня.
— Боже, какая у нас замечательная беседа. Я так рада этому шансу узнать тебя получше.
— Ха-ха. Вернемся к истории с печеньем. Что означал этот комментарий?
— Это означает, что твой скептицизм не повлияет на способность медиума общаться с духом, но я боюсь, что он заставит тебя интерпретировать все, что ты можешь испытать, как побочный продукт несварения желудка или чего-то подобного. Ты станешь рационализировать происходящее.
Я задумываюсь об этом.
— Это похоже на меня.
— Именно так я и думала. Так что, возможно, тебе стоит немного поразмыслить над этим. — Она улыбается. — Посмотрим, помогут ли этому еще какие-нибудь шалости твоего призрака.
— Шалости? Мне не нравится, как это звучит.
— Ну, из того, что ты мне рассказала, до сих пор кажется, что твой дух вел себя относительно благовоспитанно…
Она замолкает и смотрит на меня, не мигая.
Я говорю:
— Эта пауза, должно быть, самая жуткая вещь, которую я когда-либо слышала.
— Я просто предполагаю, что у призраков, как и у людей, есть настроения. И готова поспорить, что ты еще не видела худшее из его настроений.
Я прижимаю холодные кончики пальцев к закрытым векам и тяжело вздыхаю.
— Отлично. Давай предположим, для поддержания разговора, что в этом доме живет призрак или призраки. На какие еще вещи мне следует обратить внимание?
Фиона бодро ставит галочки в списке.
— Шары света. Шепчущие голоса. Странные сны. Призрачные формы, мелькающие в периферийном зрении, или неестественные тени там, где их не должно быть. Переместившиеся на другое место предметы. Радио или телевизор, которые переключаются сами. Ощущение прикосновения…
— Прикосновения? — в ужасе перебиваю я, — Призрак может прикоснуться ко мне? Отвратительно!
Она поджимает губы, глядя на меня так, как будто я серьезно разочаровала ее.
— Я сказала «ощущение прикосновения». Это именно оно. Если ты помнишь, дорогая, у призраков нет тел. Поэтому, естественно, из этого следует, что у них нет рук. Пожалуйста, будь внимательней.
Клянусь, я собираюсь дать этой женщине затрещину.
Но я отвлекаюсь от этой мысли, когда она говорит:
— Еще
