уровень. Это помещение оформлено как своеобразная галерея. От пола до потолка стеклянная стена нависает над танцполом, открывая взору стоящего здесь человека весь интерьер клуба. Мы входим в комнату, где перед блоком мониторов, на которых видны ракурсы различных зон клуба, сидит мужчина лет сорока. Паша кивает мужчине и направляется к другой двери справа.
Внутри следующей комнаты я замечаю блондина лет двадцати, сидящего за столом, заваленным бумагами. Он что-то бормочет про себя, глядя на экран компьютера перед собой. Его стриженые волосы взъерошены, что нисколько не умаляет его красоты. Всего несколько месяцев назад, увидев его, я бы покраснела. Но это было до того, как я встретила Пашу. Может быть, этот парень и привлекателен, но его внешность не имеет для меня никакого значения.
— Вижу, ты, наконец-то, решил заглянуть на огонёк, — ворчит мужчина, затем отрывается от экрана и смотрит на меня невероятно большими глазами.
— Костя, это Ася, — говорит Паша и ведет меня вокруг стола, пока мы не оказываемся перед его другом. — Где договоры, которые я должен подписать?
Костя опускает взгляд на мою руку, сцепленную с Пашиной, и снова переводит его на мое лицо. От удивления он высоко приподнимает брови.
— Константин, на меня смотри! — кричит Паша.
— Твою мать, мужик! — Костя морщится. — Давай без этого. Только моя бабушка называет меня полным именем, обычно когда я что-то натворил.
— Контракты. Живо.
— Что, нафиг, на тебя нашло? Ты что, вместе с гардеробом сменил и личность? Господи! — Он достает из ящика стола пачку бумаг и бросает их на стол перед Пашей. — Вот.
Паша начинает подписывать договоры, но левой рукой все время держит мою. Сегодня он в джинсах и черном свитере. Я пыталась уговорить его надеть костюм, но он отказался.
Костя делает вид, что занят чем-то на экране компьютера, но я замечаю, как он каждые несколько секунд бросает на меня быстрый взгляд.
Закончив подписывать, Паша сдвигает бумаги на середину стола и выпрямляется.
— Это все?
— Ага.
Паша кивает и идет к выходу. Я машу рукой его другу и иду следом. Мы уже на пороге, когда Костя окликает:
— Ой, Паша! Может, заглянешь потом на старый склад?
— Зачем?
— Мы поймали одного из людей Джулиана. Бекима. Михаил будет его допрашивать.
Паша напрягается. Он медленно поворачивается и смотрит на своего друга.
— Позвони Михаилу. Скажи ему, что он может сегодня остаться дома с семьей.
— Что? И кто будет его допрашивать?
Паша смотрит на меня сверху вниз.
— Я.
Когда прихожу на склад, меня уже ждет Костя. Он прислонился к стене и возится с телефоном. В другом углу, лицом к полу, лежит мужчина лет тридцати. Его ноги обмотаны серебристым скотчем вокруг лодыжек и коленей. Руки связаны за спиной, а во рту грязный кляп.
В воздухе даже спустя столько лет все еще витает слабый запах горелого дерева. Это один из складов, который итальянцы пытались сжечь до подписания перемирия. С тех пор подвал в особняке пахана не используется — его жена не любит запах крови в своем доме, поэтому мы решили оставить этот склад как есть и проводить здесь допросы.
Я бросаю взгляд на солдата, стоящего в нескольких шагах от «нашего гостя», и киваю головой в сторону выхода.
— Уходи. Я позову, когда закончу.
Мужчина кивает и направляется к выходу.
Не теряя времени, я хватаю человека Джулиана за куртку и оттаскиваю его от стены, освобождая место для маневра. Он скулит и начинает извиваться, а потом стонет, когда бросаю его на пол. Я ставлю ногу ему на спину и обхватываю его большой палец. Звук ломающихся костей сменяется приглушенным, болезненным хныканьем. Я сильнее нажимаю на ногу и беру его следующий палец.
— Надо попросить Михаила, чтобы он провел для тебя краткий курс пыток, — говорит Костя со своего места у стены. — У нас правило: сначала задавай вопросы — потом начинай ломать.
Еще один щелчок.
— У нас разные методы, — говорю я, продолжая.
Сломав все десять пальцев, я оставляю мужчину рыдать на земле и беру со стола нож. Снова наступаю ему на спину и перерезаю скотч, связывающий его запястья. Мужчина корчится, пытаясь вырваться. Я хватаю его за правое предплечье одной рукой, за ладонь — другой, и кручу их в разные стороны. Мужчина вскрикивает, обхватывая тряпку, и его запястье щелкает. Я повторяю это действие с другой рукой.
Затем думаю о том, чтобы переломить ему лодыжки, но не хочу рисковать тем, что он потеряет сознание. Перевернув его пинками, выдергиваю тряпку у него изо рта.
— Душку распространяет новые наркотики? — спрашиваю я.
— Нет, — задыхается мужчина. — Это Джулиан. Его зять.
— Джулиан так же вовлечен в сеть элитной проституции?
— Да. Он ею руководит.
— Душку знает?
Он качает головой и хнычет. Я наступаю ботинком на его сломанные пальцы правой руки и со всей силы давлю.
— Он не знает! Это все Джулиан и его друзья из колледжа!
— Что ты знаешь о русской девушке, которую нашли мертвой несколько месяцев назад? У нее в организме нашли ваш препарат.
— Это несчастный случай, — причитает он. — Клиент был слишком груб, и она умерла. Нам нужно было избавиться от нее и убедиться, что она не связана с нами через наши наркотики. Поэтому мы накачали ее героином.
Я надавливаю пяткой на его горло, наслаждаясь его придушенным звуком.
— Ты скажешь моему другу имена и адреса всех, кто замешан в этой схеме. Включая клиентов. Даже чертову уборщицу. Не забудь так же сообщить о женщине — Долли, отвечающей за девочек. И адрес, где вы их держите.
Он кивает.
— Мне также нужны имена мужчин, похитивших девочек.
— Этим занимается Роберт, — хрипит он, когда я немного ослабляю нажим ногой.
Роберт. Ублюдок использует свое настоящее имя, когда соблазняет девушек.
— Американец? — спрашиваю я.
— Да. Он уже три года работает на нас. Его привел Джулиан.
— Фамилия и адрес.
Он выдает информацию, а я ее запоминаю.
— Костя, — зову я. — Наш гость готов к разговору. Иди сюда, записывай и передай все Максиму.
Я бросаю последний взгляд на лежащего на полу человека.
— Если ты случайно забудешь какое-то имя, я вернусь и закончу начатое. И удостоверюсь, чтобы ты не потерял сознание, пока я не закончу.
Выйдя со склада, я звоню Асе и сообщаю, что вернусь только через пару часов. В машине ввожу в навигационную систему адрес, который дал мне Беким.
Похоже, сегодня у меня состоится еще одна беседа.
