самое нежное чувство заполнило мою душу… Моё сердце…. Моё всё… Порхающие бабочки в животе уже кружили вальсом, но в то же время, моя злость не давала мне здраво мыслить.
— Потерпевший значит?
Глядя друг другу в глаза, неторопливо, медленной поступью я наступала все ближе на Германа.
— Испугалась, похитительнице моего сердца?
— Так вот что я украла, твоё сердце?
Приподняв уголок губ, он издевательски ухмыльнулся. Злюсь на него ужасно. Но в тоже время не могу увести глаз, красивый до невозможности. Уложенные гелем немного назад волосы, черная водолазка, узкие стильные джинсы. А мне сразу же захотелось все с него лишнее снять и закончить то, на чем мы остановились, но!
— Можешь мне его не возвращать, разрешаю… Это тебе.
Этот гаденыш, протягивает мне огромный букет белых роз, запах которого ароматно разносится по всей крыше. Розы значит? Я их конечно не люблю, обожаю лилии, но, вот сейчас цветы с острыми шипами были как никогда кстати.
— Ммм… Как они вкусно пахнут, а какие они красивые.
Приняв букет, я зарылась в ароматные лепестки лицом, подойдя к нему ещё ближе, снова жадно вдохнула аромат прекрасных бутонов. Герман был явно доволен что угодил мне букетом, закрываю глаза и улыбаюсь блаженной улыбкой.
— Тебе они нравятся?
Ох, милый, даже не сомневайся. Сейчас они и тебе понравятся…
— Очень.
Жаль конечно букетик, он не виноват ни в чем, но война есть война. Дерзко задрав свой нос, я принялась лупить этими самыми цветами по каждому миллиметру тела Германа.
— Ай! Ой! Ай! Хватит! Хватит! Уль, успокойся!
Шипы больно вонзались через его тонкую водолазку, он только и успевал от меня уворачиваться, но я была непреклонна, я перла как поезд, остановить который на ходу уже было невозможно.
— Нет, милый не хватит!
— Знал бы, ромашек в поле насобирал.
— Это тебе за мой бешеный ритм сердца, которое я думала остановиться.
Новый удар по лопаткам, от которого Герман болезненно скривился.
— Ай!
— Это тебе за дрожь по моему всему телу!
Следующий удар пришелся прямо по его крепкой груди. Внутри настоящая буря, убила бы! Хлещу его так, что лепестки разлетаются в разные стороны.
— Ауч! Заканчивай! А то ещё срок за избиение полицейского впаяю, знаешь какая статья?
Ну посмотрите на него, ещё хватает сил шуточки свои дебильные извергать.
— Это тебе за то, что теперь перед всей группой я выгляжу идиоткой!
Луплю прямо по плечам и рукам, Герман заливисто смеется, продолжая все так же уворачиваться, но в какой-то момент, он хватает меня за запястье и прижимает к себе.
— Да, всё, всё хватит! Уль, я всё понял, идиотская получилась ситуация.
Когда от букета остались так сказать одни ножки без рожки, отбросила его в сторону, дыша затруднено через рот, подняла свои пылающие гневом глаза на Германа.
— Идиот. Кретин!
Сурово сдвинула брови к переносице и злобно процедила сквозь зубы.
— Согласен, возможно перегнул.
— Скотина! Сволочь!
Я все продолжила сыпать в него проклятия, вырываясь из его хватки, в тоже время лупя его по плечам кулачками.
— Хватит!
Пытается меня остановить, но мне плевать, продолжаю наносить ему увечия.
— Гад! Придурок! Ненормальный!
— Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!
Выкрикивает буквально на всю крышу. Замираю. Не верю его словам. Обмякаю в его обжигающей власти, а во рту будто все покрывается сыпучим песком как в самой настоящей пустыне.
— Что?!
Его слова будто пригвоздили меня к этому самому рубероиду на крыше, я стояла и ошарашено хлопала своими глазками, на которых уже проступали маленькие слезы от услышанного.
— Говорю, люблю тебя, моя истеричка.
Я стояла и как рыбка на суше просто открывала свой рот от нехватки воздуха.
— Если ты пытаешь сейчас испепелить меня взглядом, не получится.
Огромная радость переполняет моё сердце. Любит… Такие желанные и заветные слова, именно от него… Во мне сейчас будто открылось второе дыхание… Хороший мой… Любит… Я не верю. Это сон какой-то. Обхватив руками его крепкую шею, запрыгиваю на него, машинально обхватывая ногами его стальной торс.
— Повтори… Что ты сказал только Что.
— Я сказал, что люблю тебя Соболевская, очень люблю.
— Герман…
Сердце бешено колотилось и грезило вот-вот выпрыгнуть из груди, Герман прижался кончиком своего носа к моей щеке, я даже вздрогнула, ощутила как его губы нежно накрыли мои, чувствовала его нежность, его уверенность, его настойчивость.
— Ты мой личный кайф… Мой наркотик… Мой воздух…
Шепчет в губы между поцелуями.
— Не дышу когда тебя нет рядом… Моя маленькая дерзкая, любимая бунтарка…
Прервав поцелуй, Герман не спуская меня с себя, проследовал к щедро накрытому столику. Заботливо усадил на меня на стул, укрыл дрожащие плечи теплым пледом, и сам сел напротив.
— Выпьешь?
— Наверно мне не помешает.
Герман взял бутылочку хорошего вина, открыл её и стал разливать красно-алую жидкость по бокалам, а я жадно следила за каждым его действием.
— Гер? Почему мы здесь? Есть повод?
— Нет повода, просто свидание на крыше, выпьем за нас?
Взяла бокал красного вина в руки, сделала жест будто пью за него и отпила небольшой глоток, терпкий напиток расслабленно обжог горло приятным ароматом.
— Знаешь, как минимум, перед свиданием девушке сообщают об этом, чтобы не получилось потом вот такой ситуации.
Закинув в ротик маленькую виноградинку, я перевела взгляд на лежащие зеленые стебли роз, которые красовались в покореженном состоянии на рубероиде.
— Ну, вообще-то я хотел сделать сюрприз.
— Следующий раз устраивай свои сюрпризы напротив неотложки, для своего же здоровья.
Просто кивает, заправляя пряди моих волос за ушко.
— Уль?
— М? Что-то хочешь сказать?
— Хочу… Я принял решение расстаться с Соней, поэтому, хочу от тебя услышать четкий ответ на свой вопрос.
— Какой вопрос?
— Какие планы у нас на будущее?
— У нас? Гер, я не знаю, даже сейчас мы сидим рядом, вместе, нам хорошо, но, я не свободна, как бы мне этого не хотелось, я не знаю что тебе сказать..
Подняла бокал, сделала глоточек вина и осторожно поставила его на стол, больше пить почему-то совершенно не хотелось. Зная что эта сказка скоро прекратится, как бы нас не тянуло к друг другу, нам не позволят быть вместе, от этого душа рвалась как старая тряпичная тряпка по швам.
— Я знаю одно, я не могу и не хочу тебя потерять…
— Давай в эту минуту мы не будем ни о чем думать, нам сейчас же хорошо здесь и сейчас?
— Хорошо, иди ко мне.
Прижавшись к Герману в объятия, мы сидели на подушках, продолжая пить вино, наслаждались пейзажем вечернего города, мы много болтали ни о чем, в эту секунду нам
