Заманчивое предложение - Джесса Уайлдер

— Я знаю, — отвечает она, но ничего не уточняет.

Наконец я отступаю назад, беру пульт, и на экране появляется швейное шоу. Это какое-то соревнование, кто сошьет лучшее платье. Я меняю наши позиции так, что я прижимаюсь к дивану, а она прижимается к моему боку.

— Мы не обязаны это смотреть.

Она колеблется.

— Тебе ведь нравится, да? — бормочу я.

Она смотрит на меня в сторону, между ее бровей пролегает восхитительная линия. — Э… да.

— Тогда это то, что мы смотрим.

Она выглядит так, будто собирается снова спорить, но я быстро качаю головой.

— Ладно, но я не виновата, если тебе это не нравится, — говорит она, выдыхая, и я с удовольствием наблюдаю, как расслабляются ее плечи.

Я прижимаю ее к себе и наблюдаю за тем, как она смотрит шоу. Не проходит и пятнадцати минут, как ее глаза закрываются, а дыхание замедляется, и она погружается в сон.

Мой телефон пищит, и я отвечаю на звонок Матиаса.

— Что ты нашел?

Я стараюсь говорить достаточно тихо, чтобы не разбудить ее.

— Кто-то стер ее данные. Максимум, что я могу найти, — это то, что она попала в больницу и пробыла там двадцать четыре часа, когда училась в старших классах.

— Почему?

— В том-то и дело. Здесь не сказано, почему. В ее файлах ничего нет, никаких записей от медсестер, никаких причин, по которым она туда попала. Нужна сила, чтобы заставить это дерьмо исчезнуть.

Я провожу большим пальцем по ее шее, напоминая себе, что она у меня навсегда. У меня по коже ползет тревога, когда я понимаю, что есть лишь несколько семей, которые достаточно связаны, чтобы скрыть что-то от моего брата.

— Продолжай копать, — приказываю я.

— Ты знаешь, что я так и сделаю, но… ты должен спросить ее.

Я кладу трубку, не имея больше ничего, что можно было бы сказать брату. Я не буду давить на нее в этом вопросе. Она сама скажет мне, когда доверится мне. При воспоминании о страхе, промелькнувшем в ее глазах, мои зубы скрежещут, а кровь холодеет.

Я поймаю того, кто прикоснулся к моей жене. Я дышу сквозь ярость, бурлящую в моих венах, и целую ее шею, обещая: — Я не буду торопиться убивать их.

Мисти

Я кручу волосы, стараясь закрепить пряди в бледно-розовой заколке. Серая толстовка Деймона поглощает меня, оставляя открытыми только нижние четыре сантиметра платья в районе бедер. Трудно представить, что он носит что-то настолько повседневное, хотя плотная, структурированная ткань кричит о дороговизне.

Сделав глубокий вдох, я открываю дверь. Я не могу вечно избегать того, что случилось прошлой ночью. Уверена, у него миллион чертовых вопросов, на которые я не хочу отвечать, но я должна ему что-то объяснить. Что-то подсказывает мне, что он увидит меня насквозь, если я попытаюсь солгать.

Он стоит ко мне спиной, когда я выхожу из своей комнаты, что дает мне несколько лишних секунд, чтобы рассмотреть его. Деймон одет в искусно сшитый черный костюм, длинные рукава которого скрывают яркие татуировки. Он зажал телефон между плечами и разговаривает с кем-то достаточно тихо, чтобы я не могла разобрать, что он говорит.

— Этот человек сейчас практически произведение искусства, — ворчу я себе под нос.

Он поворачивается и замечает меня, и я чувствую, как жар приливает к моим щекам. Он никак не мог этого услышать.

— Я перезвоню тебе, — говорит Деймон в телефон, прежде чем отключить его так быстро, что я сомневаюсь, что человек на другом конце успел ответить.

— Как ты? — спрашивает он меня, голос низкий и мягкий, словно он боится, что я испугаюсь, если он слишком сильно надавит.

Ненавижу это. Ненавижу, что он уже смотрит на меня так, будто я могу сломаться.

— Хорошо. Разве тебе не пора уходить?

Я говорю это слишком резко и тут же жалею об этом.

Его голова откидывается в сторону, а глаза оценивающе блуждают по мне.

Беспокойство в его выражении исчезает, и он одаривает меня наглой улыбкой. — Сейчас, сейчас, жена. Только не говори, что хочешь от меня избавиться?

Он стоит по-волчьи, осмеливаясь ответить.

— Только не сейчас… — Я делаю вид, что смотрю на часы на своем запястье. — Примерно еще триста шестьдесят дней, плюс-минус.

В груди щемит от напоминания о том, что у всего этого есть дата окончания. Когда я успела так привязаться?

Мышцы на его челюсти подрагивают, и я не думаю, что он ответит, пока он не говорит: — Ты удивительно несмешная, дорогая жена.

Я разражаюсь смехом, радуясь, что момент прерван, но он вклинивается прежде, чем я успеваю ответить.

— Я хотел увидеть тебя перед тем, как отправиться на работу, ведь ты сегодня начинаешь работать в офисе Эверетт.

Он не замечает моего замешательства, объясняя мне новое местоположение офиса и одновременно делая латте. Только когда он поворачивается, чтобы отдать мне напиток, он замечает мое выражение лица.

— Что?

Я механически беру кофе. — Но у меня уже есть офис.

— Да, — медленно отвечает он, словно ища подвох. — Но тебе нужно будет быть там, поскольку именно там я буду находиться.

— А разве я не могу просто написать тебе по электронной почте?

— Ты мой личный пиарщик. Я планирую пиар-акции. Тебе нужно быть рядом.

— Ты же знаешь, что это неправда? Я могу просто остановиться в здании "Bruins".

Его брови опускаются над глазами. — Если ты не хочешь, чтобы я обменял половину команды, ты поедешь со мной сегодня.

— В этом нет никакого смысла.

— Именно. Итак, мы договорились. Ты придешь ко мне в офис.

— Это не…

— Я взял на себя смелость проверить твое расписание. Я заметил, что у тебя утренняя встреча с моей матерью. Я уже отправил ей сообщение, чтобы она вела себя как можно лучше. У нее есть склонность быть… менее чем приятной с людьми, которых она считает ниже себя.

Мои мышцы непроизвольно напрягаются. Я совсем не скучаю по этому миру. По миру, где люди считают себя лучше других. — Я могу о себе позаботиться.

— Конечно, можешь. Ты же теперь Эверетт.

Деймон Эверетт — генеральный директор компании Everette Industries: Как прошло твое утро?

На экране моего компьютера высветилось сообщение Деймона. Не очень, учитывая, что я провел его с его матерью, которая сделала несколько колких замечаний по поводу моей внешности, одновременно превознося родословную молодых женщин, которых она сватала