Ознакомительная версия.
Как торт может быть слишком сладким, так и женщина может оказаться слишком красивой. Этим грешат дамы, постоянно тюнингующие свою внешность и придерживающиеся мнения, что нет предела совершенству. Увы, предела нет, но грань, через которую переступать не следует, всё же существует. Примером тому могут служить фотографии многочисленных андроидов, публикуемые в Сети. Там и губы-пельмешки, и брови-ниточки, и груди-аэростаты, и талии-рюмочки.
В Анжелике всего было слишком. То есть, конечно, она была идеалом в представлении среднестатистического самца, но всё же на фото этот идеал выглядел более гармонично. Андрей был озадачен. На шезлонге перед ним в томной позе возлежала кукла в натуральную величину. Да, груди были. Но в том, что это несколько кило силикона, не усомнился даже неискушённый Троекуров. Губ тоже было многовато. Не иначе, у Анжелы в роду были негры, о чём свидетельствовал и её загар цвета копчёной курочки. Длина ресниц тоже впечатляла. Волосы такой длины могли расти в каком угодно месте, но точно не на глазах. В общем, Троекуров был слегка растерян, но ещё не разочарован.
Разочаровался он тогда, когда барышня открыла рот. Даже если бы у неё зубы росли через один, он, вероятно, и то удивился бы гораздо меньше. Нет, с зубками у неё был полный порядок – они росли ровным рядом, как клавиши рояля, и были ослепительно белы. А вот голос…
– Привет, Андрей, – протянула она, манерно растягивая гласные и пришлёпывая губами. Во рту у красотки что-то хищно блеснуло. Троекуров прищурился и попытался вглядеться. Но толстые вареники губ плотно сомкнулись, образовав жирную, увесистую трубочку.
– Анжела? – на всякий случай уточнил он. Всё же надежда ещё оставалась.
– Ага, – радостно кивнула силиконовая мечта, широко улыбнувшись. Судя по тому, что успел разглядеть Троекуров, на языке у неё была какая-то бусинка.
– У тебя пирсинг? – Андрей решил не мучить себя догадками и спросить сразу. Тем более, что другая тема для разговора как-то не приходила в голову.
– Тебе нравятся девушки с пирсингом? – кокетливо махнула ресницами Анжелика, и Троекуров тут же подумал, что, если бы у него была такая растительность на веках, их бы прошлось поднимать, как Вию. – У меня он много где. Показать?
– Нет, – отмер Андрей. – А чем ты меня ещё удивишь?
– Ха, – гостья понимающе улыбнулась. Вернее, это ей казалось, что она всё понимает, ведь эти самцы так глупы и предсказуемы. – А что бы ты хотел?
– Ну, например, кулебяку, – предложил свой вариант «самец».
– В каком смысле?
– В прямом. Я покушать люблю. Ты умеешь готовить кулебяку, как моя мама?
– Твоя мама что, готовит? – опешила Анжелика. – Я думала, у вас прислуги полный дом. Ээээ, в смысле, я думала, что учёные берут домработниц, чтобы не отвлекаться от науки.
Личико девушки выражало досаду. Надо же так проговориться! Она напрягла мозг в тщетной попытке найти разумное объяснение сказанному. Если этот чокнутый поймёт, что она всё про него знает, шансы охомутать олигарха будут равны нулю. Как вылетали отсюда другие соискательницы, Анжела уже знала – не зря же она читала форумы.
– Учёные женятся, чтобы и домработница для хозяйства была, и баба для физиологии, – решил поиздеваться Андрей. Но это над умным человеком можно поиздеваться, а шутить с девицей, у которой мозг размером с вишнёвую косточку – только нервы себе портить. Такой придётся либо каждую шутку объяснять, либо веселиться в одиночку.
Мозг хоть и не виден, но когда его нет, это бросается в глаза. Анжелика на сто процентов подтверждала эту аксиому.
– Я очень люблю учёных, – подобострастно закивала она. – И науку. И готовить тоже люблю.
Троекуров задумчиво посмотрел на её загибающиеся ногти, раскрашенные по последнему писку моды, и представил, как она этими птичьими лапками пытается уцепить картошину или помыть тарелку. У кур-бройлеров, бродивших вокруг, когти были примерно такими же, но только без рисунка.
– Я даже не знаю, как с тобой быть, – честно признался Андрей. – Скажи, а кто тебе письма писал?
– Я сама, – честно глядя ему в глаза, нагло соврала Анжела. – А что?
– Такси уже уехало? – вопросом на вопрос ответил Троекуров.
Анжела хоть и была барышней недалёкой, но, когда дело касалось её будущего, умела мобилизовать свои полторы извилины и реагировала правильно.
– Извини, – сказала она нормальным голосом и даже села по-человечески. – Я просто хотела тебе понравиться. Я думала, что мужчинам нравятся вот такие. Ну, ты понимаешь. Я совершенно не умею себя вести с мужиками. Ко мне все относятся, как к какой-то уличной девке, и видят во мне куклу из секс-шопа.
– А ты не такая? – уточнил Троекуров таким тоном, словно приценивался к мотоциклу и интересовался, сколько он жрёт бензина в сельской местности.
– Я вообще другая. Просто красивая.
– Ну, это да, – неопределённо промычал Андрей, пока не очень понимая, как реагировать на эту исповедь.
– А что? – обиженно воскликнула Анжелика. – Разве ты не описал первым делом параметры фигуры? Разве ты не интересовался исключительно блондинками с большой грудью? Ведь всё остальное, про ум, душу и прочие бесплатные приложения, ты указал только в конце! А если б я оказалась умная, душевная, но мелкая и страшная, как какая-нибудь затрапезная училка? Ты бы даже общаться со мной не начал. Вы все такие! Так что не надо тут разводить демагогию. Да, не я писала письма. Только боюсь, что барышня, которая их писала, вряд ли тебе подойдёт. Извини, в этой жизни что-то одно: либо шибко умная, либо красивая.
– Ладно, – спасовал Троекуров. – Давай ещё раз попробуем сначала. Я рад, что ты приехала. Заходи в дом, будем чай пить. Ээээ, добро пожаловать.
Анжела тут же ослепительно улыбнулась и, легко вскочив, взяла его за руку:
– Я тоже рада.
Троекуров тоскливо посмотрел на её бюст и почему-то вспомнил, как они в детстве с отцом надували шарики. Маленький Андрюша за процедурой всегда наблюдал с ужасом и всё пугался, что шарик вот-вот лопнет. И трогать он потом эти шарики боялся, всё ждал, что они бабахнут. Грудь Анжелы вызывала столь же тягостные ощущения.
Троекуров подумал о том, что надо зарядить мобильный и вызвать такси.
Похоже, в Кочешки снова пожаловала девушка не его мечты.
Нельзя сказать, что Андрей был принципиальным противником брака. Нет, он давно был готов к тому, что в его жизни появится женщина. И детей он хотел. В конце концов, комнат в любом из его жилищ много, можно было и закрыть орущее чадо где-нибудь подальше. Или закрыться самому. Из любой ситуации всегда найдётся выход. Но пока проблема была в том, что он никак не мог отыскать вход. Вроде и девушки вокруг крутились, и физиология была в полном порядке, а всё как-то не срасталось. Как у рыбака-неудачника: вроде и спиннинг японский, и снасти качественные, и лодка отличная, и заводь тихая, и рыба играет – а клёва нет, хоть тресни.
Ознакомительная версия.
