— А почему ты не выпустил сигнальную ракету, одну и большую, такую, которую не могли бы не заметить спасатели?
— Я не думал, что это понадобится — с такой заметной трубой. И разумеется, я совсем не рассчитывал на то, что ты решишь немного подремать.
Расти секунду поколебалась, но потом бросилась защищаться:
— В любом случае дым трубы не привлек бы их внимания. Понятно, почему нас не нашли
— Мы очутились в самой глуши, и все-таки спасатели могли хотя бы покружить над нами, глядишь, и обнаружили бы.
Расти интуитивно нащупала еще одно веское алиби:
— Ветер слишком сильный, чтобы сформировался столб дыма. Даже если бы огонь горел, с самолета нашу трубу не увидели бы.
— Шанс был.
— Возможно, но не такой хороший, как если бы они увидели сигнальную ракету. Выпущенную из пистолета, который ты мог бы взять с собой.
— Да, в такой тяжелый момент было бы благоразумнее не указывать Куперу на его промах. Нижняя губа компаньона скрылась под усами, он сделал угрожающий шаг вперед:
— Я могу запросто убить тебя за то, что ты позволила самолету улететь.
Расти с вызовом откинула голову:
— Так почему не убьешь? Лучше умереть, чем выслушивать твой вечный нудеж о моих недостатках!
— Но ты же сама даешь мне для этого богатый материал! Ты уже проявила столько недостатков, что хватило бы на несколько лет житья в этой дыре! Да мне жизни не хватит на то, чтобы занудствовать по поводу всех твоих изъянов!
Щеки Расти порозовели от негодования.
— Может быть, так и есть! Я не приспособлена к существованию в этой убогой лачуге у черта на куличках! Это не тот образ жизни, который я для себя выбрала!
Подбородок Купера резко вздернулся.
— Ты даже не умеешь готовить.
— Я никогда не хотела готовить, мне это просто не нужно. Я — бизнес-леди, занимаюсь карьерой, — ответила Расти с испепеляющей гордостью.
— Ну да, эта твоя чертова карьера теперь выходит мне боком!
— «Мне, мне, мне»! — вспыхнула девушка. — Ты все время наших скитаний думаешь только о себе!
— Ха-ха! С самого начала у меня были неплохие шансы спастись. Но как же, ты ведь позаботилась о том, чтобы свести их к нулю! Ты оказалась главной помехой!
— Я не виновата в том, что моя нога заболела.
— Ну да, сейчас ты скажешь, что не виновата и в том, что те двое мужиков сходили по тебе с ума.
— Не виновата.
— Нет? — Он продолжал злобно насмехаться. — Конечно, а еще ты не давала мне понять, как страстно хочешь, чтобы я забрался к тебе в трусы.
Позже Расти не могла поверить, что вышла из себя настолько, что просто перестала контролировать свои эмоции. Девушка и не догадывалась, что в ее характере присутствует скрытая испорченность, червоточинка. Ребенком она всегда уступала другим детям, чтобы избежать конфликтов. По своей природе Расти была миролюбива и никогда не проявляла агрессии
Но сейчас, услышав, как Купер нарочно глумится над ней, девушка бросилась на обидчика. Пальцы Расти, вдруг превратившиеся в острые когти, приготовились вонзиться в его самодовольную, ухмыляющуюся физиономию. Но несчастной это не удалось. Сильно ударившись раненой ногой, девушка всем телом рухнула на нее. Теперь, лежа на промерзшей земле, Расти кричала от боли.
Купер мгновенно оказался рядом. Он постарался поднять спутницу, но та отбивалась столь отчаянно, что пришлось применить болевой прием и крепко прижать ее руку.
— Перестань, или я нечаянно тебя ударю.
— Ты бы на самом деле мог это сделать, правда? — с трудом выговорила запыхавшаяся Расти.
— Черт, а ты права. И получил бы от этого несказанное удовольствие.
Девушка перестала вырываться — больше из-за слабости и боли, чем от признания собственной капитуляции. Купер на руках внес ее в хижину и усадил на стул возле камина. Бросив на бедняжку укоризненный взгляд, он опустился на колени перед остывшим очагом и принялся старательно возвращать огонь к жизни.
— Нога еще болит?
Расти мотнула головой. Болело, конечно, адски, но она твердо решила держать язык за зубами. Говорить с Купером, особенно после той его гнусности, явно лживой, не очень-то и хотелось. Этот бойкот мог показаться ребячески
но Расти стояла на своем. Девушка не произнесла ни слова даже тогда, когда он освободил ее ногу от порванной брючины, спустил носок и внимательно оглядел зигзагообразный рубец на голени.
— Не наступай на ногу весь остаток дня. Если будешь передвигаться, возьми костыли. — Он сложил вещи Расти и поднялся. — Я возвращаюсь, нужно забрать еду. Бросил ее где-то, когда понесся к дому. Надеюсь, какой-нибудь медведь еще не отобедал нашей рыбой.
На пороге Купер обернулся:
— И если не возражаешь, я приготовлю ее сам. Судя по всему, рыба хорошая, и мне бы не хотелось, чтобы ты ее испортила.
Дверь за попутчиком с треском захлопнулась.
Рыба действительно оказалась хорошей. Если честно, просто восхитительной. Купер колдовал над сковородкой до тех пор, пока рыба не стала такой нежной, что спокойно отходила от костей. С одной стороны ее покрывала аппетитная корочка, а с другой проглядывала слоистая мякоть. Расти жалела, что отказалась от добавки, но ей не хотелось набрасываться на вторую порцию с такой же голодной жадностью, как на первую, — и все на глазах Купера. А тот лишь теребил раны девушки, с явным удовольствием пожирая еще одну тарелку вкусной еды. Как же Расти сейчас мечтала о том, чтобы Купер подавился костью и ушел в мир иной! Увы, он лишь самодовольно облизал пальцы, громко чавкая, и погладил живот:
— Наконец-то я набил желудок.
Эх, дружок, с каким наслаждением Расти подбросила бы пару язвительных реплик насчет твоего ненасытного брюха! Но, верная своему слову, она не стала нарушать каменное молчание.
— Убери этот беспорядок, — приказал Купер, кивая на грязный стол и печку.
Расти подчинилась команде, но не смиренно, а с ужасным грохотом, эхом отозвавшимся где-то наверху, у балок. Закончив, она бросилась на кровать и замерла, уставившись в потолок. Что больше владело девушкой в тот момент — боль или злость — кто знает?.. Но как бы то ни было, Купер Лэндри вызывал у нее больше эмоций, чем кто-либо другой за всю жизнь. И гамма этих эмоций простиралась от безграничной благодарности до сильнейшего отвращения.
Судьба назначила Расти в попутчики самого неприятного, вульгарного, ужасающе злобного человека из всех, кого девушка имела несчастье встречать. И сейчас она ненавидела Лэндри с такой яростью, что сама себе изумлялась.
Правда, прошлой ночью Расти попросила Купера остаться с ней в одной постели. Но только потому, что так было спокойнее, а совсем не ради секса! Она не имела в виду интимную близость, не стремилась к ней — и компаньон должен был понять это. Но его раздутое, грандиозное эго даже не допускало подобной мысли!
