Ознакомительная версия.
– Это так близко соседние дома? – с недоумением спросил он.
– Вот живем и даже не подозреваем, что живем впритык к друг другу, – ответила Летти, – мы ведь даже штор не открываем, откуда же нам знать, что за ними. Что за окнами. И потом, ты сам говорил – это Нью-Йорк. Город большой и тесный.
Дик невольно сравнил два вида – тот, который открывался из окон стеклянного дома, и этот, демонстрирующий серость городских улиц.
На следующее утро Дик был в банке – он оформил кредит и внес первые деньги за дом.
Сейчас в Париже он и смущался, и радовался, и был горд собой – у них с Летти появился свой дом. И не простой, а наполненный солнцем.
Переезд был событием, которое, казалось, не закончится никогда. Во всяком случае, так думал Дик. В свой стеклянный дом на дюнах они въехали сразу, но из квартиры выезжать не спешили. Дик даже и не подозревал, что такое может быть. Когда он сказал об этом Летти, она рассмеялась и рассказала о знаменитом коте физика Шредингера. Она рассказала ему о том самом коте, о котором можно было сказать, жив он или мертв, только открыв коробку, в которой он содержался. Летти опустила в своем рассказе детали, подчеркнув, что об их переезде можно сказать, только понаблюдав за ними. Если они в старой квартире – значит, они не переехали. А если в доме – значит, переехали. Дик явно не был знаком с «историями» из квантовой механики, автором которой был этот самый Шредингер, но с Летти согласился – иногда установить истину можно только при помощи непосредственного наблюдения.
Их теперешнее положение, в отличие от положения кота Шредингера, было более веселым – они однозначно были живы, но ощущали себя в смешанном состоянии.
– Дик, как ты думаешь, нам надо переделать террасу? – Летти придумывала массу предлогов, чтобы застрять в магазине и выйти оттуда с ворохом домашних мелочей.
– Летти, думаю, нам не надо переделывать террасу. Она прекрасна, ты же сама об этом недавно говорила, – отвечал ей Дик. – Но если ты хочешь что-нибудь туда купить – покупай.
Он отлично понимал жену и с удовольствием наблюдал за ее суетой.
Перед Рождеством они наконец расстались с городскими улицами. Перед Рождеством они перевезли последние вещи и кота по имени Хвост. Кота нашла Летти и притащила в квартиру.
– Удивительно, как природа не рассчитала силы, – заметила она, указывая на тщедушное тельце и широкий пушистый хвост. Кот был неопределенного цвета – то ли палевого, то ли серого, то ли зеленоватого.
– Природа еще и запуталась в цветах, – сказал Дик. Он не знал, как реагировать на гостя. В детстве у него не было никаких животных – бабушка и тетка считали, что от них только беспорядок. Дик, кстати, именно из этих лет вынес во взрослую жизнь почти маниакальную страсть к чистоте и порядку. В этом смысле с Летти они были очень разные. Летти была чистоплотная, но любила повторять, что к микробам надо привыкать, чтобы иммунитет выработать.
– Котик, мой хороший, ложись, ложись, отдохни, – замурлыкала Летти и водрузила кота на постель.
– Он будет спать здесь? – Дик поднял бровь.
– Ну, он же очень устал. Нервничал, мы должны дать ему почувствовать, что он дома, – терпеливо объяснила Летти.
– Он заставит нас прислуживать ему. Или сожрет, – уверенно произнес Дик.
– Ты посмотри на него! У него душа в теле не помещается! Он тощий, только хвост и есть.
– Я по выражению его морды все вижу.
– Ох, Дик, брось! – отмахнулась Летти и стала выгружать из пакетов кошачьи игрушки.
Дик оказался прав – кот очень быстро сел им на голову. Ни его тщедушная комплекция, ни притворно несчастные глаза не могли скрыть натуры агрессивной и вероломной. А большой нарядный хвост, который, казалось, кот у кого-то стащил и пришпилил себе в качестве трофея, только добавлял ему воинственности.
Как только они въехали, как только Хвост выбрал себе место, как только они установили большую елку и украсили ее игрушками, Летти тут же стала обустраивать себе мастерскую.
– Дик, счастье ты мое, – говорила Летти и вымеряла свободное пространство, стены которого были прозрачны, и теперь накануне Рождества сквозь них проникало немного бледного зимнего солнца. Океан тоже стал зимним – от него веяло холодным ветром, и окрашен он был в серо-бирюзовые тона.
– Точно? Ты ничего не путаешь? – откликался Дик. Он теперь учил роли в маленьком кабинетике, который от гостиной был отгорожен высокими книжными полками.
– Что не путаю? – рассеянно спрашивала Летти. Она в пылу обустройства была невнимательная к своим словам.
– Ничего, давай тебе помогу. – Дик вскакивал и начинал передвигать предметы, которые Летти двигала с места на место.
К Новому году они окончательно устроились в новом доме, и даже Хвост смирился с тем, что чайки и другие бестолковые и глупые птицы толпятся на веранде. Хвосту хотелось выскочить, напасть, но стены были крепкими и только дразнили Хвоста своей прозрачностью.
Она все время забывала, как называется этот ветер. О нем писали в газетах, о нем говорили дальние соседи – они иногда встречались на берегу, – но она забывала это красивое имя. Этот ветер захаживал к ним нечасто, но его приближение она чувствовала заранее – у нее начинала болеть голова. Летти бросала работу, выпивала таблетку и выходила на улицу. Этот коварный ветер с красивым именем она предпочитала встретить лицом к лицу. Но прежде чем устроиться в большом деревянном кресле, Летти заваривала чай. Она обычно выбирала что-нибудь «сладкое» – с цветами акации или землянику. На маленький поднос она ставила чашку – не большую, «утреннюю», а тонкую, красивую, на изящном блюдечке. Ставила заварочный чайничек, на тарелку выкладывала что-нибудь сладкое и обязательно большое яблоко. Так, вооружившись, она шла на веранду, поднос ставила на стол, закутывалась в плед и замирала. Казалось, что она почти дремала, но это только казалось. Она впитывала в себя океан, запах мокрого песка, запах водорослей, которые кружевом были выложены у воды. Летти впитывала в себя солнце – такое холодное зимой. И ветер, который был ледяным, и солнце с ним не справлялось. Оно, казалось, остывало само. А остывая, бледнело от собственной немощи. Летти любила солнце, и она прощала его. Она терпеливо ждала, когда над горизонтом уже пробегут облака, когда засыпет веранду песком, когда вдруг пригнет к земле и без того низкие сосны. Как только ветер пройдет по их дюне, все вернется вновь – и тишина, и мирный плеск воды, и солнце. Уже яркое, сильное и словно вынутое из печи. Но этого надо было дождаться. И вот Летти сидела, наблюдала, а за ней наблюдал Хвост. Из этого кота со временем получится замечательный сторожевой пес, думала Летти. Чуткий, тихий, готовый и к обороне, и к нападению, Хвост выбрал Летти своим вожаком и теперь не отставал от нее ни на шаг. Даже Дику, который в спальню заходил позже, перепадало от Хвоста. Тот лежал в ногах Летти и при появлении ее мужа яростно урчал. И это урчание мало походило на кошачьи ласки. Это было предупреждение о возможном нападении.
Ознакомительная версия.
