— Мэг, ты слушаешь?
— Да. — Она заставила себя сосредоточиться.
— К папарацци попал листок договора, — тихо сказал Дейв.
— К-к-какого договора?
— Договора, о котором у нас был разговор. О твоем финансовом обеспечении.
— О боже! Ты все-таки составил его?! Зачем ты это сделал? Я же сказала, чтобы ты ничего не предпринимал! Я же просила, Дейв!
— Я должен был… защитить твоего ребенка, — тихо проронил он.
Это было уже слишком.
— Откуда ты знаешь? — Мэг без сил откинулась на спинку кресла и подавила желание прикрыть живот руками.
— Я знаю об этом уже два месяца, нечаянно увидел результаты анализов. А когда ты уехала, позвонил твой врач, он принял меня за твоего мужа. Какой у тебя срок?
— Почти четыре месяца.
— Живот уже скоро будет заметен.
— Я знаю.
— Рэй?..
— Он ничего так и не узнал. Я не собиралась связывать его по рукам и ногам.
— Интересно, как вообще ты собиралась выйти из этого положения, если бы он был жив?! — вспылил Дейв.
— Он жив, — жестко напомнила Мэг. — И я что-нибудь придумаю. Но, Дейв, то, что ты решил притвориться, что я твоя подруга, что ты старался изо всех сил, убеждая всех и вся, — все это из-за ребенка?
— Черт, Мэг, ты не должна думать так обо мне. Я сделал бы это в любом случае, я был готов на все, лишь бы с тобой было все в порядке!..
В его глазах она увидела озера… нет, целые океаны безысходности и боли.
— Прости, Дейв, прости. Я не хотела…
Я слишком поздно понял, что мои чувства уже совсем не те, что я испытывал вначале, но ты была уже потеряна для меня, — приглушенно сказал Дейв, невидяще глядя в стену над ее плечом. — А может, как раз действия Рэя открыли мне глаза. Я все понял, когда потерял тебя, но ничего исправить было нельзя. Никак нельзя. А когда он умер, я понял, что ты слишком любила его и вряд ли сможешь так полюбить меня.
Дейв говорил глухо и надсадно, словно вырывая из себя это запоздалое признание. По щекам Мэг поползли две маленькие прозрачные слезинки, она тихонько покачивалась в кресле, сдерживая изо всех сил потоки ненужных слез.
— А я не хотел мучить ни себя, ни тебя такой жизнью. Так что я решил, что ты будешь финансово независима в любом случае, чтобы тебе не пришлось бороться за существование ребенка моего брата и собственное существование, — уже твердым голосом продолжил Дейв. — Чтобы ты могла сама распоряжаться своей жизнью и ни от кого не зависеть. Только это я и имел в виду, это не была подачка, Мэг, только я не успел тебе этого объяснить. Как бы то ни было, я уже давно подготовил документы, они лежали в сейфе. А потом я решил дать им ход… то есть сделать так, как я хотел… Без твоего согласия, — зачем-то уточнил он. — Я отдал бумаги юристам для окончательной проверки, но через пару часов мне сказали, что в документах не хватает одного листа. А на следующий день этот текст появился в бульварной газетенке. И остальные тут же подхватили эту новость. Они вцепились в него, как оголодавшие волки, подвывая от восторга.
— Что было на этом листе? — тусклым голосом спросила Мэг.
— Что тебе назначено определенное содержание. Ни причин, ни суммы, ни дат там не было.
— То есть что я претендую на часть состояния Рэя, которое в связи с его смертью находится в твоем управлении…
— Мэг…
— Сегодня, буквально десять минут назад, Рэй заявил мне, что мы с тобой сговорились его убить. Теперь я понимаю, почему он был так в этом уверен. Я одна знала, что он будет в загородном доме… Я устроила скандал, мы разругались, и он уехал один… А через пару месяцев мне назначают содержание из его денег… Звучит очень правдоподобно…
— Мэг!..
— И очень… очень забавно… Потому что я точно знаю, что не делала этого. Но я не смогу ему это доказать, понимаешь, Дейв?
— Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе, Мэг.
— Новые планы сообщников… — Они даже не слышали, как Рэй вошел в комнату. — Я тебя заждался, Мэг, а у тебя, оказывается, гости. Опять собрались что-то придумать? На этот раз это будет не так легко, Дейв. А я-то надеялся, что ты одумаешься, Мэг, и хоть частично облегчишь свою вину… и душу. Женская настойчивость в достижении поставленных целей это такой подводный риф, о который не раз разбивались утлые суденышки мужского оптимизма…
Внешне Мэг и Дейв остались совершенно спокойными.
— Мне не в чем перед тобой каяться, Рэй. Я ни в чем перед тобой не виновата.
— Хотелось бы мне быть так же уверенным в этом.
— Надеюсь, что все скоро так и будет, — с вызовом сказала Мэг.
— Мне нравится, дорогая, как ты держишься. Посмотрим, что с тобой станет в тюрьме.
— Так вот что ты придумал…
— А ты полагала, я отпущу тебя с миром?
— Рэй, ты ошибаешься, — вмешался Дейв. — И скоро все поймешь…
— Сиди на месте! — рявкнул Рэй на брата. — Мне надоело следить за вами и постоянно слушать, как вы выгораживаете друг друга.
— Рэй, там приехал мужчина, и он спрашивает тебя. Мистер Гор, вот его визитка. — Елена появилась в проеме открытой двери, и Мэг отстранение подумала, что комната, которую ей предоставили, все больше становится похожа на проходной двор.
— Елена, будь добра, проводи его в гостиную.
— Хорошо, — помедлив, отозвалась Елена и ушла.
— Итак, мои влюбленные голубки, развязка совсем близко. Прошу в гостиную!
Мэг вышла, высоко держа голову и при этом едва держась на ногах. Дейв последовал за ней. Последним комнату покинул Рэй. Дверь грохнула так, что Мэг показалось, что за ее спиной захлопнулась дверь тюремной камеры.
В гостиной Мэг уселась на диван, Дейв сел рядом. Мэг видела, что губы Рэя при этом сжались в тонкую линию, но ей было все равно.
— Рэй, в чем дело? Что здесь происходит? Зачем ты меня позвал? — Дорис вошла в гостиную так осторожно, словно все пространство комнаты было заминировано.
Мэг отметила, что Дорис странно одета: широкие «бермуды» и футболка на три размера больше ее собственного. Дорис редко позволяла себе подобную неразборчивость в одежде. Мэг даже не подозревала, что подобные вещи есть в ее гардеробе. Дорис явно не по себе. Что ж, ее можно понять: вовсю завлекала греческого миллионера, изощрялась изо всех сил, а оказалось, что это воскресший… любовник ее подруги!
— Получить удовольствие от спектакля, — небрежно ответил Рэй на ее последний вопрос, не спуская глаз с Дейва и Мэг.
— Какого спектакля? — Дорис даже попятилась.
— Очень интересного, с элементами детектива и грязной игрой персонажей.
— Я не понимаю…
— Это будет спектакль о том, как двое голубков замыслили убийство, но допустили маленький просчет.
— О чем ты говоришь? — Дорис смертельно побледнела, а ее голос звучал совсем тонко.
