Ознакомительная версия.
– И вы думаете, что ее гибель как-то связана со смертью Селиванова?
– Я уже вообще не знаю, что думать…
– Признайтесь, Виктория…
– Да никакая я не Виктория, зовите меня просто Наташей.
– Хорошо. Если хотите, я расскажу вам кое-что о Селиванове. То, о чем узнал совершенно случайно и, как ни странно, от того же Агеева… Просто мы были с ним в одной компании… Это было в ночном клубе, куда приглашаются только избранные… Нельзя сказать, что это ночная политическая тусовка, но политиков там предостаточно… Представьте себе, это такие же обычные люди, как и мы с вами… Пьют, целуются с девушками… Так вот, был там один человек с грустными глазами… И если вы угадаете, о ком идет речь, то услышите эту истрию до конца…
– Родионов? – кусочек торта вывалился с ложечки и упал прямо в чай Наталии. – Угадала?
– Да, угадали. Как угадали бы все более-менее грамотные люди, мало-мальски разбирающиеся в политики или, хотя бы, читающие газеты… Он только что вернулся из Рима… Я, наверно, неправильно выразился… Это ближе к утру у него стали грустные глаза, а с самого начала, едва он только зашел, он светился как солнышко… И все присутствующие поняли, что в Рим он слетал не зря… Но потом приехал в клуб человек, некий Гуров, отвел его в сторону, и они очень долго бседовали… Вот после этого-то разговора у Родионова настроение-то и испортилось…
– А Гуров? Он уехал?
– Конечно. Он на службе президента, а, значит, и у Родионова… Вам ясен вообще политический расклад, касающийся таких крупных фигур, как Родионов и Морозов?
– Ясен. Родионов – ставленник Президента. Но в прессе пишут, что он якобы, заняв президентский пост, будет представлять интересы ряда европейских государств, кроме того, он как будто бы каким-то образом связан с американской разведкой…
– Правильно. Но это все «говорят» да «пишут» – не считается… Селиванов был в Риме и сумел записать его беседу с Полом Ричардсоном и Андерсеном, кроме того заснял Родионова в обществе порнозвезды Леди Вальмон, а это серьезный материал, способный низвергнуть Родионова с дистанции… Так что, люди, которые, как вы говорите, прибежали после бегства Бурковица на квартиру к Селиванову, могли иметь непосредственное отношение к родионовскому компромату… То есть в один роковой день две истории – Роже Лотар и Родионов – перекрестились. Вот вам и ваш, как вы выразились «логический тромб». Это Гуров пришел к Селиванову за компроматом на своего шефа. Вполне возможно, что он привозил деньги, чтобы выкупить пленки, но… Всякое может быть. Возможно и такое, что Селиванов был еще жив, когда они вошли к нему в квартиру, и Селиванов сказал им, где находятся пленки, в надежде, что они вызовут ему скорую и он останется жить… Но, похоже, услышав что-то о пленках, Гуров и его люди…
– Постойте… А не могло ли случиться так, что Селиванов откупился от разъяренного Бурковица, который угрожал ему пистолетом, пленками? А когда пришел Гуров, Селиванов, действительно находясь при смерти, сказал ему, что капсула у Бурковица… Возможно, что, сказав это, Селиванов тут же скончался от раны, но, что тоже нельзя исключать, Гуров попросту не оказал ему помощи и не вызвал скорую… В любом случае, Гуров, человк приезжий, не знал, кто такой Бурковиц, поэтолму ему понадобилось какое-то время, чтобы все о нем узнать… Поэтому-то они и появились в больнице уже под вечер, ведь им надо было еще и разработать какой-нибудь план… Возможно, что им потребовалось время, чтобы изучить все входы и выходы из больницы, расположение грузовых лифтов и раскрытых окон, чтобы в случае опасности убежать… И Гуров убежал… Бурковиц сказал ему перед смертью о том, что капсула с лентами находится в одной из его пациенток, а в какой именно – не успел, потому что не выдержал нервного напряжения и умер от сердечного приступа…
– Разве Бурковиц умер? – удивился искренне Фальк.
– Да. Как раз 30 числа, на следующий день после вашей с ним встречи… Мало того, что его обманули с картинами, так еще и втянули в чужую историю, оказавшуюся для него смертельной… Но не только для него. Дело в том, что он, как вы говорили, жадный до денег, понимал, какую ценность представляет в плане информации капсула… Кстати, в этой капсуле навряд ли была сама информация, скорее всего там было указано место, где она спрятана… Так вот, понимая всю ценность этой капсулы, он на всякий случай избавился от нее, зашив в слепую кишку одной из своих пациенток… И Гуров… да, именно Гуров и убивал всех этих женщин, пока… пока он не встретил Полину… Очевидно, она оставалась последней потенциальной жертвой, и именно у нее в животе и была эта капсула. Но Гуров, влюбившись в нее или увлекшись, решил иным способом добыть из нее капсулу, а именно: он предложил ей лечь в больницу, чтобы ей подлечили шов… Или сказал что-нибудь об аппендиците… Но если у Полины шов хорошо заживал, тогда как бы он нашел причину, чтобы положить ее на операционный стол… Вы вот не знаете, а я знаю… У нее был БОЛЬНОЙ ШОВ… И не потому, что его плохо зашил Бурковиц… А совсем по другому. Но чтобы убедиться в моих догадках, мне необходимо вернуться домой и кое с кем поговорить… И теперь мне кажется, что я знаю, ЗА ЧТО Полина убила Гурова…
– Наташа, да вы, по-моему, заговариваетесь… Гуров и ваша Полина?
– Вы можете мне не поверить, что именно Гуров и был женихом моей подруги, которая погибла… А погибла она страшно – сорвалась с крыши… И все-таки, где же подлинные картины этого Лотара?
– В Париже, я же рассказывал вам о репортаже по телевизору, в котором говорилось о каком-то третьеразрядом аукционе…
– И вас это не насторожило?
– Что именно?
– Что это «третьеразрядный» аукцион? Коллекция Лотара должны выставляться на более престижных аукционах, если вообще не продаваться частным образом…
– Да, вы правы… Когда вернусь в Париж, непременно все узнаю и, конечно, лишусь своих комиссионных…
– Да вы не расстраивайтесь раньше времени, что если тот Планас, который поручил вам эту покупку, сам и купил эти картины?
– Может быть… Я могу позвонить и все узнать… Ну что ж, Наташа-Виктория, приятно было познакомиться… Но, признаюсь вам, странная вы девушка, весьма и весьма… Если бы вы не были так обворожительны, я бы не оставил все это вот так… Фальк умеет за себя постоять. Но я понимаю ваши чувства по отношению к погибшей подруги и потому прощаю вас.
– Вы великодушны, – раскланялась ему Наталия на манер восемнадцатого века, так низко наклонилась, что чуть не угодила носом в остатки торта. – Извините меня еще раз. Но я почему-то думала, что вы имеете отношения ко всем этим убийствам…
Ознакомительная версия.
